Виктор Чочиев - Сценарии, пьесы, сценарии. В трёх книгах. Книга 2

Соркин( с улыбкой ). Недавно в газете причитал анекдот о рыбаках. Один говорит другу, что стал ездить на рыбалку с женой. Друг спрашивает: «Ну и как она?» Человек отвечает ( Соркин смеётся ): «Спервоначалу рыбу удила. А потом – ничего, втянулась».

Медведев, Пригорин и Доренко смеются.

Аркаева. Совсем не смешно.

Пригорин. Это потому, Ира, что ты не рыболов. Ничего, я тебя научу.

Аркаева. Боже, упаси!

Соркин( посерьёзнев ). Вот мы тут смеёмся, а Костик… ( всхлипывает ) там… у себя…

Аркаева. Евгений Сергеевич утром осмотрел его – рана уже гораздо лучше.

Доренко. Но он всё ещё очень подавлен. Молчит. Внешне бесстрастен. Но… Нет, промолчу.

Соркин. Может мне всё-таки зайти к нему?

Доренко. Сказал, что по-прежнему видеть никого не хочет… Никого.

Соркин. Вот ведь… И даже Нину.

Аркаева. Даже мать.

Соркин. Мы все виноваты перед ним.

Пригорин. Я посмотрел в Интернете, его пистолет самый безопасный среди травматических – у него дульная энергия раз в двадцать меньше, чем у боевого оружия. Да и пуля – резиновая.

Доренко( раздражённо ). «Безопасный»… Это, если не стрелять в висок с десяти сантиметров! Счастье, что он выстрелил криво, и пуля прошла вскользь.

Аркаева( встаёт , начинает нервно ходить по беседке ). Вот ведь всё у него «криво», вся жизнь пошла как-то не так.

Соркин. Ира, подумай, что и как ты говоришь!

Аркаева. Но как он мог! Как только решился! Стреляться! И ведь не в девятнадцатом веке, а в двадцать первом! И по какому, в сущности, ничтожному поводу!

Доренко. Поводы при суициде могут быть разными, а причина одна – абсолютное отчаяние.

Соркин. Но почему?! Ведь мы же все, каждый по-своему, но любим его!? Неужели Костик не знает, не чувствует, не понимает этого?

Доренко. Нам лучше прекратить этот бесплодный разговор. И ещё раз всем напоминаю —никто из соседей и знакомых не должен узнать об этом инциденте. Так будет лучше и для Кости, и для всех нас. Кроме того, мне могут дать по шапке как врачу – я ведь не сообщил в милицию об «огнестреле».

Соркин. Только милиции нам не хватало…

Маша. А жалко, что мы не досмотрели Костин спектакль. Теперь уже никто его не увидит.

Аркаева. Ну почему же. Он окрепнет, успокоится, и через некоторое время я сама попрошу его показать этот мюзикл.

Маша. Нет, он ни за что не согласится.

Аркаева. Маша, не спорь. Никто не знает его лучше меня. Да и не откажет же он матери.

Доренко. Вопрос непростой…

Маша. Он мне так нравился в своей роли

Соркин. Нина, расскажи, пожалуйста, что там у вас дальше было… э-э… по сюжету?

Аркаева( Нине ). А может быть, ты нам прочтёшь что-нибудь из своей роли? Прямо сейчас?

Нина( в замешательстве ). Ой… нет! Я, конечно, роль не забыла. Но ведь рэп нельзя читать «просто так». Да ешё без ритма и музыки… Нет, это невозможно. И сюжет рассказывать тоже как-то нехорошо. Лучше, когда Ирина Петровна попросит Костю, и мы вам покажем заново.

Пригорин. Жаль.

Соркин. Нина, а вот что мне интересно. Судя по началу, по тому тексту, что мы услышали, ваш мюзикл… он ведь проповедует определённую жизненную позицию: противостояние отцов и детей, нового старому. Это ведь всё Костя написал, или ты ему помогала?

Нина. Нет, он всё сам.

Соркин. Но ты-то разделяешь его позицию или нет? Ты ведь тоже читала этот рэп.

Нина. Я? Мне трудно сказать. Что-то да, что-то нет. И потом, у актрисы, играющей… одну из трёх сестёр, не спрашивают, разделяет ли она позицию Чехова – ведь так, Ирина Николаевна?

Аркаева. Блестящий ответ!

Доренко. Да, в точку. Тем более, никто и не объяснит, что такое «позиция Чехова».

Нина. Можно, я добавлю? …Конечно, я играла роль девушки, которая свои слова говорит от самого чистого сердца. Костя просил, чтобы как можно искреннее.

Пригорин. Нина, так ты хочешь стать актрисой или нет?

Нина. Если такой же успешной, как Ирина Николаевна, то конечно. Я ведь понимаю, есть много артисток с неудачной судьбой. Но не обязательно артисткой – на телевидении ведущей тоже отлично, или моделью. Только для модели я маленькая.

Пригорин. Неужели рост важнее очарования!

Нина. Я уже узнавала требования.

Соркин. И ничего хорошего в жизни модели нет. Видел я один поучительный фильм, документальный – о двух сёстрах-близняшках, как две капли… Э-э… не в России было дело. Так вот… Обе красавицы и обе тренировались с малых лет – участвовали в каких-то детских и школьных показах. А потом одна из них «забила» на это дело, как бы Костик сказал, вышла замуж за хорошего мужика среднего достатка, родила двух ребятишек, не работает – домохозяйка. И сейчас она чуть-чуть склонная к полноте прелестнейшая женщина и прямо светится от счастья. А вторая сестра таки сделала карьеру, стала одной из известнейших в мире моделей (имени не помню), заработала миллионы. Но что я увидел на экране? Худющая, замотанная, уставшая от жизни женщина, так и не улыбнувшаяся ни разу… Так вот, была бы у меня дочь, не пожелал бы ей такой жизни, и наоборот, дорого бы дал, чтобы её жизнь сложилась, как у первой сестры.

Нина. Пётр Николаевич, как Вы не понимаете – первой сестре просто повезло… ну… так выйти замуж. Но везёт немногим… Хотя бы мои родители… А второй сестре – ей ведь тоже может так же повезти, и они в этом сравняются. Зато вторая уже состоялась, уже имеет творческую профессию, уже самостоятельна. Это же не пустяки!

Аркаева. Ай да Ниночка! Просто умница. Нина, ты мне нравишься всё больше и больше. В твои годы мало кто способен так здраво рассуждать.

Доренко. На счёт «творческой профессии» – это всё же перебор. Всё же актриса и модель – две большие разницы.

Маша. Так мы не будем продолжать сканворд?

Аркаева. Да надо бы его закончить, тем более, что наш интеллектуальный потенциал удвоился.

Доренко( всматривается в журнал ). Тогда внимание! «Электрический поезд»?

Нина. Электричка!

Доренко( вписывает ). Э-лек-трич-ка. В масть! Дальше. «Убийца эрц-герцога Фердинанда»? Неужели киллера удалось найти… Ну? Кто у нас специалист по эрц-герцогам?

Пригорин. Я не уверен, но попробуйте вставить «Принцип».

Аркаева. Причём тут «принцип»?

Пригорин. Фамилие такое. Кажется, Гаврила Принцип, студент или гимназист.