Виктор Чочиев - Сценарии, пьесы, сценарии. В трёх книгах. Книга 2

Доренко. Дошутишься! Давай, осмотрю тебя. Нина, отпустите этого нерадивого больного. ( Нина отходит от Соркина ) Так… пять медленных шагов назад, потом пять быстрых ко мне. ( Соркин выполняет ) Руки вперёд. ( Соркин выполняет ) Тремора нет… Что-нибудь болит?

Соркин. Нет, причём чувствую себя гораздо лучше, чем в постели.

Доренко. Пальцы не покалывает?

Соркин. Ни одного.

Доренко. Дай пульс. ( берёт Соркина за запястье и удерживает его около пятнадцати секунд ) … Частых позывов нет?

Соркин. Ни Боже мой! Ни частых, ни редких.

Доренко. Ну, что же, хорошо – начинается ремиссия. Лечение, само собой, продолжаем без изменения – те же таблетки и уколы… А сейчас, раз уж пришёл, так уж и быть, посиди с нами немножко ( помогает Соркину пройти в беседку и усесться ). А обратно, уж извини, на креслице поедешь, тем более, что ты его уже предусмотрел.

Соркин. Вот спасибо, Женя! И поверь, мне, действительно, гораздо лучше… А вы что здесь собрались? Сказали, будете на веранде.

Аркаева. Прихожу на веранду, распахнула окна, а за окном – такое «амбре»! Видно с полей потянуло. Тут же затворилась, а запах-то остался. Ну, я решила сюда. Тут ведь даже лучше.

Соркин. Какое там – «с полей»! Это Илья купил для огорода машину навоза, да притом самого вонючего – куриного. Я уже его отчитал – надо же, нашёл время, когда гости приехали! И как раз ветер сейчас от огорода к дому.

Аркаева. И как же теперь быть? Это же невыносимо!

Соркин. Прикроет Илья кучу плёнкой, песочком просыпет щели – ничего, через час-другой выветрится… Нина, Семён, заходите, не стойте на солнцепёке.

Нина и Медведев заходят в беседку. Семён остаётся на ногах, прислонившись к колонне.

Нина. Можно мне рядом с Вами, Ирина Петровна?

Аркаева. Конечно, милая, зачем же спрашивать!

Нина садится рядом с Аркаевой.

Соркин. А на нашей улице праздник – отец Ниночки в сопровождении молодой жены «утрахтахтакал» в Москву, ( Нине ) правильно я сказал это слово?

Нина. Минимум три дня свободы! Ура!

Соркин и Доренко( хором, как будто сговорившись ). Ур-ра-аа-а!!!

Нина. Ирина Петровна, можно я не отойду от Вас ни на секунду?!

Аркаева( смеясь ). Через час-полтора естественное течение жизни покажет всю опрометчивость этой просьбы. Но попробуй.

Соркин. Все ли заметили, как хороша сегодня Нина?

Доренко. Как же, как же…

Медведев. И мне так… ( бросив взгляд на Машу ) показалось.

Маша( почти про себя ). Как не заметить…

Аркаева. Ниночка, что я сейчас особенно отмечу, так это платье – платье, а не вульгарные джинсы – макияж (именно утренний make-up!), лёгкая небрежность в причёске – во всём виден прекрасный вкус. Молодец!

Нина( смущённо ). Просто хотела Вам понравиться.

Соркин. А мне с Евгением Сергеевичем или, например, этому ( кивает на Медведева ) молодому человеку?

Аркаева. Хватился! Этот молодой человек у же занят! Они с Машей решили пожениться!

Соркин. И как всегда, в этом доме я обо всём узнаю последним… Ну что же… хорошее дело. Поздравлю вас, молодые люди. Дай Бог вам счастья!

Аркаева. А мы с Евгением Сергеевичем уже сговорились на завтра на счёт шашлыка.

Доренко( Соркину ). У тебя шураскерия (« мангал» по-португальски ) в порядке?

Соркин. Что ей сделается. И угли есть.

Доренко. Ну вот и отлично, одной заботой меньше.

Соркин. А Костик-то как же?

Аркаева. Я его приведу. Ну сколько же можно сторониться людей. Пора ему возвращаться к элементарным радостям жизни.

Соркин( в сторону Доренко ). А больному Соркину можно будет шашлычку?

Доренко. Мой шашлык противопоказаний не имеет – при употреблении в разумных пределах.

Соркин. Муйнто бень ( «отлично» по-португальски )! Да… хорошо бы Костика выманить…

Аркаева. Кто-нибудь знает, где Борис Алексеевич?

Нина. Он на кухне чистит рыбу.

Аркаева. Как рыбу? Какую рыбу?

Нина. Он же сам и выудил утром. Сказал, что был потрясающий клёв. А Полина Андреевна эту рыбу уже начала жарить к обеду. Он меня просил ему помочь, да я не умею, никогда не чистила.

Аркаева. Где же он удочки раздобыл? ( Соркину ) Вы ведь с Костей не рыбаки.

Соркин. Наверное, у Ильи – у того всё найдётся: и удочки, и сети и, наверное, динамит… Так чем вы тут занимаетесь?

Аркаева. Очень интеллектуальным занятием – разгадываем сканворд. Что там у нас следующее, Евгений Сергеевич?

Доренко. Сейчас… «Смотри фото номер 3». А давайте не будем подсказывать молодёжи, интересно, узнают они этого человека? Нина, Маша, Семен – вглядитесь.

Доренко протягивает журнал Семёну, тот посмотрев на фотографию, отрицательно качает головой и передаёт его Маше.

Маша. Знакомое лицо… Нет, не вспомню. ( передаёт журнал Нине )

Нина. Строгий дядечка. Наверное, известный учёный, да?

Аркаева( посмотрев на фотографию через плечо Нины ). Удивительно знакомое лицо… Но я тоже не могу вспомнить… Действительно учёный?

Доренко. Просто нет слов… Петя, они не узнали Ринго Старра! О времена, о люди!

Маша. А, Биттлз…

Медведев. Биттлз и я знаю.

Нина. О Биттлз все слышали. ( поёт ) «We all live in yellow submarine, Yellow submarine, yellow submarine».

Аркаева. Но это же свинство – нельзя же печатать такие плохие фотографии. По нормальной фотографии я бы Ринго непременно узнала.

Доренко. Ирина Николаевна, дело не в качестве фото, в том, что уж очень переменилось время. Сейчас молодёжь уже не знает Ринго Старра, зато отлично знакома с творчеством ( подсмотрев в журнале ) А. Конобеева. Жаль. Конечно, Ринго не был самым-самым, но и без него не было бы Биттлз.

За кулисами раздаётся Голос Пригорина: «„We all live in yellow submarine, Yellow submarine, yellow submarine“». Через несколько секунд он появляется.

Пригорин. Кто тут кричал «ура»? Почему «ура»? Наверное, узнали, что на обед будет свежая рыба? ( Нине, укоризненно ) Проболталась?

Аркаева. Вы с Ниной уже «на ты»?

Пригорин. Кухонная обстановка как-то быстро сближает людей, я ещё в армии заметил.

Аркаева. А я и не знала, что ты умеешь удить.

Пригорин. О! Это моя детская, ныне угасающая страсть. Я ведь родился в Комсомольске, отец был там лётчиком на авиазаводе. Там большинство рыбачат, чаще не на Амуре, а на окрестных озёрах. Вот меня отец и привадил.