Максим Долгов - Дверь в другой мир

– А я знаю что это, – говорит Никита. Они садятся на диван, поставив коробку между собой.

– Знаешь, как играть? – спросил Вадим, высыпая фигуры.

– Нет, но видел, как играет дедушка. Я знаю, как ходит каждая из них.

Никита берет в руки черного короля и, подняв его на уровень глаз, говорит торжествующим голосом:

– Да здравствует Черный Король! Непобедимый Король королей!

Вадим начинает смеяться, хватаясь за живот и Никита, смеется вместе с ним, бросая фигуру на диван. Они еще долго спорят, как правильно расставлять фигуры по своим местам, а когда шахматная доска готова к игре, Никита делает первый ход королевской пешкой.

– Белые смелые!

Вадим останавливает его, но Никита только откидывает руку мальчика в сторону.

– У нас черные будут иметь те же права, что и белые.

Они опять оба смеются над словами Никиты, начиная самую первую в их жизни игру. Игру, которая станет для них настоящим полем боя, где они будут оттачивать свое мастерство, играя, лишь только друг с другом, вырабатывая собственные стратегии и создавая традиции, одной из которых было право первого хода черными фигурами. А пока, это всего лишь первая игра, после которой хотелось вновь расставить фигуры по местам и начать заново.

Именно в тот день и родился клич провозглашающий победу Черного Короля, когда Белый Король оказывался поверженным.

***

– Вадим Аркадьевич, ваш чай готов, – говорит девушка за прилавком. Между витриной с выпечкой и кассовым аппаратом стоит прозрачная стеклянная ваза с мелочью, на вазе написано «девчонкам на конфетки».

Старик, улыбаясь, одобрительно кивает головой, поднимаясь со своего места. У него еще вполне крепкие ноги и есть силы, чтобы самостоятельно пройти путь от столика до кассы, чтобы забрать свой чай. Здесь нет официанток, но Вадим не против прогулки, тем более, что еще сидеть ему здесь несколько часов, погружаясь в ностальгические воспоминания. Теперь это его любимое занятие – копаться в сундуках памяти находя там весьма занимательные вещи, которые прошли в жизни мимо и стали значительными только сейчас, на склоне лет.

Он отдает восемьдесят рублей, берет небольшой разнос, на котором стоят прозрачный чайничек, возвращается на свое место, поправляет фигуры, которые, по его мнению, сдвинулись пока он ходил к кассе, и наливает себе первую за это утро чашку чаю.

В голове всплывает образ бегущих по лесной опушке мальчишек. Их голоса звучат в голове эхом воспоминаний, словно прошлое на несколько секунд вернулось став реальностью.

– Ты не сможешь перейти через поваленное дерево! Потому что ты кривоногий! – кричит Никита, смеясь во весь голос. Вадим раздраженно бросает в ответ отрывистую фразу; советующую Никите заткнуться и перекладывает шахматную доску из одной руки в другую.

Им по двенадцать лет, они могут уходить от своих домов достаточно далеко, к заводи, где среди заросшей низины десятки родников превращаются в ручей, достигающий трех метров в ширину. Это не то место, где можно играть подросткам, но разве детей могут остановить такие препятствия? Ведь там темно и сыро, там ручей и поваленное дерево, пройдя через которое можно попасть на небольшой песчаный пляж.

– Я перемахну через него, не задумываясь, – продолжает дразнить приятеля Никита и они, спускаются по склону к ручью, минуя на ходу торчащие из земли кустарники.

Здесь царит тень, а прохлада приятно освежает голову после яркого летнего солнца. Но, не смотря на жару, вода в ручье всегда остается ледяной до такой степени, что в ней невозможно простоять и пяти минут.

– Он стал глубже, – говорит Вадим, когда мальчики стоят в пяти метрах от поваленного дерева. Они смотрят на воду, проносящуюся мимо журча между отточенных до блеска камней.

– Посередине почти по шейку, – отвечает Никита, толкая кулаком в плечо Вадима.

– Погнали на пляж!

– Ты серьезно?

Вадим смотрит в сторону поваленного дерева и в его глазах замирает тревога. Коряга, которая перекинулась через ручей, изогнута к верху почти в середине. Из нее торчат обломанные ветки, словно кривые пальцы, к тому же она покрытая засохшей корой, отлетающей при любом прикосновении.

– Старшие сказали, что там действительно круто! Оттуда видно начало водоканала, а там, говорят, пляж нудистов.

– Какой пляж? – переспрашивает Вадим, ему не знакомо это слово, а Никита наклоняется к нему ближе, шепча прямо в ухо:

– Пляж с голыми тетками.

– Да иди ты! – отталкивает его Вадим, скривив гримасу отвращения, но Никита, смеясь, направляется к поваленному дереву на ходу, зовя приятеля за собой:

– Давай, слабак! Ты просто боишься упасть в воду! Я всем скажу, что ты не смог перейти ручей.

Вадим стискивает зубы, направляется вслед за Никитой. Ему совершенно не хочется прослыть слабаком, но и идти на то место, про которое говорил Никита, совершенно не хотелось. Да, он перейдет это дерево, чтобы доказать, что не слабак, но дальше песчаной насыпи никуда не пойдет.

Никита быстро взбирается вверх. Он уверенно шагает до середины импровизированного моста, крича на ходу:

– Догоняй, это не сложно!

Вадим, сжимая шахматную доску в левой руке, ползет следом, поднимаясь все выше. Ручей здесь журчит еще громче, а с высоты можно разглядеть мелкую рыбешку, которая борясь с течением, прибирается вверх. Солнечный блики отражаются от воды как от зеркала заставляя морщиться. Вадим без остановки продолжает взбираться дальше и когда оказывается на самом верху, понимает, что на самом деле все не так уж страшно. Никита уже на том берегу, кончиком башмака выколачивает из земли старую палку, а Вадим поднимается в полный рост, глядя сверху вниз на уходящую далеко вперед низину. Этот вид ему так сильно нравится, что мальчик разводит руки в стороны и кричит во все горло.

– О-го-го!

Его голос эхом разносится между деревьев, а через мгновение тишина, вновь погружает в себя весь мир.

Вадим вновь набирает полные легкие воздух, крича еще громче. Затем прислушивается к собственному голосу, растворяющемуся в кронах деревьев.

– Тихо ты! – говорит Никита почти испуганным голосом. Он встревожено смотрит в сторону густого кустарника, готовый вернуться обратно к бревну. Вся поза мальчика говорит о надвигающейся опасности.

Вадим тут же замолкает опускаясь на корточки. Держась правой рукой за сухие ветки, он тоже прислушивается, но не может понять, чти именно, взволновало приятеля.

– Кто-то идет, – говорит Никита и со стороны кустарника слышится хруст. Вадим смотрит в том направлении, ощущая как к горлу, подкатывает комок. Ветки покачиваются из стороны в сторону и уже хруст слышен обоим подросткам.

– Кто там? – спрашивает Никита, в надежде, что ему хоть кто-то ответит. Но вместо человеческого голоса до него доносится рычание. Длинный угрожающий рык заставляющий Никиту сорваться с места и со всех ног побежать в сторону поваленного дерева, на котором Вадим застыл в оцепенении, не сводя взгляда с кустарника, из которого в следующее мгновение высунулась морда бродячей собаки.