Олег Попов - Муха на стекле

Глаза девушки остановились на моём лице:

– Ты сегодня не одна? Кто это?

Я поспешил представиться:

– Меня зовут Захар. Здравствуй… те. Я друг Алины.

– А ты мне не рассказывала, что у тебя появился парень…

Лицо Алины вспыхнуло:

– Это не парень. Тьфу ты… Парень, конечно… Но не мой. Мы просто друзья.

Бледные Катины губы дрогнули в ироничной, джакондовской улыбке. Что бы не смущать подругу, она поспешила сменить тему:

– Ты не думай, я тут просто так не валяюсь… Постоянно работаю над собой! Пальцами, вот, пробую пошевелить, глазами поморгать… Но получается, почему-то, только когда ты рядом. Вот, смотри!

Девушка на пару сантиметров приподняла ладонь над простынёй и торжествующе посмотрела на нас. Катя, судя по всему, не осознавала, что находится в реальности в коме. Глаза Алины заблестели… Бодрым голосом она подробно принялась рассказывать подруге последние новости.

Девчонки посплетничали о какой-то Машке, отбившей парня у хорошей девушки Алёны. Погоревали над печальной женской долей последней… И пришли к выводу, что эта разбитая любовь ещё выйдет разлучнице боком.

Потом перемыли косточки другим общим знакомым… Я молча наблюдал за этим бесхитростным разговором. На душе было как-то одновременно и светло, и невыносимо тяжко…

Когда мы уходили от Кати, девушка на больничной койке выглядела повеселевшей, приободрившейся. Глаза её сияли, пальцы слабо, но вполне заметно сгибались, царапая белоснежную простыню.

– Ты поспи, Катюш… Накапливай силы, – улыбнулась на прощание Алина. – Я завтра обязательно забегу. Мне тут в интернете знакомый врач посоветовал интересный комплекс упражнений специально для тебя… Говорит – очень эффективный!

***

…На улице по-прежнему светило солнце. Тёплый ветерок играл светлыми прядями Алининых волос. Девушка уже была без белого своего больничного халата, в светлой, шёлковой блузке. Голые коленки сверкали из-под клетчатой мини-юбки. Мы долго шли молча по пятнистому от солнечных зайчиков тротуару, думая каждый о своём… Наконец, я произнёс:

– Жалко, что тот «мажор» так и остался безнаказанным. Сломал девчонке жизнь и продолжает на дорогой иномарке гонять! Несправедливо это…

– А кто тебе сказал, что он избежал наказания? «Мажор» свой заслуженный срок уже «мотает» в колонии-поселении. Пять лет ему присудили! Мало, конечно… Я бы дала больше.

– Полицейские, всё-таки, его задержали?

– Да где там! Сам сдался. И явку с повинной написал…

– Неужели совесть замучила?

– Ну, как сказать… Мы тоже помогли ей пробудиться. Алексей Петрович назвал это «Операцией по восстановлению утраченной совести».

– Алексей Петрович? «Сбитый лётчик?»

– Ага. Я когда в чате написала про эту трагедию, случившуюся с подругой, все наши слиперы решили подключиться, помочь найти и наказать преступника. «Вася ШАМАН» пришёл вместе со мной к Кате в осознанном сне… После разговора с опытным слипером, она вспомнила и назвала нам номер сбившей её иномарки. Даже внешность водителя за рулём описала подробно – подсознание запечатлело «мажора» навсегда!

Ну, а дальше – установить личность негодяя, изучив его страничку в «Фейсбуке», – было делом техники… Там находилось полно фотографий и видеороликов с модных тусовок и дорогих курортов… С улыбающейся физиономией этого «светского льва».

А потом мы стали являться ему во сне… По очереди. Каждую ночь! Рассказывали о девушке, которой он искалечил жизнь. Убеждали прийти в полицию и самому признаться в преступлении… Ну, и помочь пострадавшей материально, естественно.

Через месяц у молодого человека случился сильнейший нервный срыв… Папа тут же спрятал его в элитной психиатрической клинике. Наивный… Сына не вылечил ни гипноз, ни дорогущие препараты, ни самые опытные специалисты в области лечения расстройств сна.

Мы продолжали приходить к «мажору» и в той клинике – десятки самых разных, абсолютно незнакомых ему людей. И тормошили, тормошили атрофированную совесть… Он, наверное, так и тронулся умом, если бы через полтора месяца лечения не сбежал на свободу от своих телохранителей и врачей, и не явился в ближайшее отделение полиции с чистосердечным, письменным признанием. И вот тут уже даже влиятельный папа не сумел спасти сыночка от наказания…

Состоялся суд. Кате виновник аварии возместил все затраты на текущее лечение и на будущее восстановление… А сам отправился отбывать срок. Думаю, в далёкой колонии, он до сих пор с ужасом вспоминает эти кошмарные ночи и свои странные сны.

Я вздохнул:

– Только здоровье Кате уже не вернёшь. Как долго она будет в коме? Что говорят врачи?

– Они не знают. Говорят, что Катя может очнуться завтра, а может – через десять лет. При этом она всё слышит и чувствует – ты же сам видел. Я к ней ведь и в реале регулярно прихожу. Помогаю медсёстрам её поворачивать, чтобы пролежни не образовывались, умываю и разговариваю постоянно… Но она этого не помнит.

Катя извлекает из своего подсознания только наши свидания во сне, принимая их за вполне реальные события. А больничная действительность для неё – это зыбкий кошмар с постоянными уколами, с чужими прикосновениями, с разными голосами в полной темноте… Глаза-то у Кати всегда закрыты! Вот такой, перевёрнутый мир получается.

***

…Мы долго бродили с Алиной по тихим, уютным улочкам города Чехова. Наткнулись на маленький сквер и, болтая о всякой всячине, присели отдохнуть на лавочке, окружённой раскидистыми деревьями. Неподалёку от нас, по аллее прохаживался какой-то бомж с чёрным, пластиковым пакетом в одной руке и с короткой палкой в другой. Он деловито, по очереди, проверял по пути содержимое железных урн, сделанных в виде пингвинов с раскрытыми клювами.

Я задумчиво сказал, глядя на бомжа:

– Вот, где мне в реале мог встретиться этот человек? В документальном фильме? На случайной фотографии в интернете? А ведь этот образ сидит в моём подсознании, как и тысячи других…

– Такого человека из сна называют спрайтом. Ты, кстати, знаешь, что можешь управлять им здесь, в нереале? Вот смотри, сейчас я заставлю бомжа выбросить свою палку.

Алина сосредоточилась на мысленном приказе и закусила крепко губу, уставившись на бродягу… Я с интересом наблюдал за происходящим. Глаза девушки сощурились от напряжения…

Долго ничего не менялось. Но неожиданно бомж с испугом взглянул на свои руки, ойкнул, и резко отбросил палку. Отступив на шаг, он несколько секунд недоумённо таращился на неё, потом повернулся и торопливо зашагал прочь, мотая нечёсаной, лохматой головой, словно бы стряхивая с себя наваждение…

– Я внушила ему, что палка в руках зашевелилась, – хмыкнула Алина. – Словно это – живая змея.