Валерий Сабитов - Миражи Предзеркалья. Роман-мистерия. О лабиринтах и минотаврах плоти, разума и души

Я начал соображать.

– Уничтоженный народ… Куда-то они после делись, да… Антарес обещает бессмертие? И потому в него рвутся те, кто за Агуарой? На чьей стороне ты, «Арета»? Я не хочу в гости к Сфинксу…

Я попробовал разобраться. Где Лев, там нет сфинксов.

«Аримойя – последний из великих затомисов, находящийся в состоянии творения. Будущий затомис общечеловеческой метакультуры, связанный с возникновением и господством грядущей интеррелигии Розы Мира. Материальность Аримойи, как и других затомисов, создаётся одной из ангельских иерархий – Господствами; великий человекодух, бывший в последнем воплощении на Земле Зороастром, руководит созданием того, что я решусь условно обозначить выражением «великий чертёж».

Нигде ничего из ряда вон не произошло. Как будто бы нет…

А путевой Шар объявил тревогу. Население Ареты разбужено сиреной. Да, Арета – имя стало именем собственным.

На миниАрете ситуация аналогичная. По-видимому, у неё есть и Путевой Шар, и Перископ, и холодильники с ненужной едой… Маленькие, миниатюрные, но какое значение имеет масштаб?

Люди устало и нервно рассаживаются по креслам. Вид их не привлекает. Я наблюдаю за обезьянками.

Люди пользуются одновременно тремя теориями собственного происхождения. Одна говорит о божественном творении. Другая – о восхождении из обезьяньей дикости. Третья – смешивает в разных пропорциях то и другое.

Роза Мира в этом отношении печально материалистична. Патриарх Цеха сказал и адепты повторяют:

«Что касается так называемой зари человечества, то есть эры выделения человеческого вида из царства животных, то это была необычайно унылая и угрюмая заря. Человечество пещерного века можно и должно жалеть, но не надо его идеализировать; оно было жестоко, низменно и грубо утилитарно. Оно не знало абсолютно ничего духовного, кроме магии, а магия утилитарна и корыстна по самому своему существу».

Такая вот пещернокрылая интеррелигия. Достала она меня! Из чего вышли, туда и возвращаемся. И всё из-за них, апологетов и апологеток. Лилит с Евой тоже были обезьянками?

Приходит век возвращения в пещеры. Обезьяны сменят людей в городах и весях. Зародыш будущего затомиса перед глазами. Так и будет: мы отразимся в зеркалах Пустоты, и отражения займут наши места. Угрюмая заря уже на горизонте – алый Антарес светит беспрепятственно.

Пытаюсь установить диалог с Белым Йогом – не получается. Над рубкой проплывают подсвеченные алым облака. Фантомы-предвестники очередной революции. Неуютно, холодно, пещерно. Призрак красной Аримойи наблюдает за нами через призмы Перископа.

Джино улыбнулся мне. Как-то недостоверно, вымученно.

– Говори, капитан! – пробурчал Агуара. Выглядит он обеспокоенно.

– Ну что ж, – согласился я, – Что и как смогу. Нас ожидает царство обезьян. Как впереди, так и позади.

Хотел я сказать: «Как спереди, так и сзади». Но не решился.

Кертис кивнул. Делает вид, что понимает. Андрий выразил своё мнение вслух, но тоже не очень уверенно:

– Перископ нельзя отключать. Он единственная нить в макромир. Скользнём в бездну – потеряем надежду.

– Правильно.., – я формировал мысли и тут же выкладывал, – Нет ни Перископа, ни Шара. Ни объединённого биомозга. Арета превратилась в единый мыслящий организм. Она способна к самостоятельным действиям. Если Арете понравится Антарес, мы будем там.

– А если Арете нравится капитан? – испуганно спросил Джино.

– Не знаю, – признался я, – Что спереди, то и сзади… У меня разброд и шатания.

Андрий словно очнулся:

– Но необходимо что-то делать! Алекс, ты способен вызвать Сибруса. Уверен, он предусмотрел и такое.

Как интересно он это произнёс! Мягко, но как отчаянный приказ. Человек без начальственного опыта или иных оснований так не сможет. И Агуара насторожился.

Но я и сам желаю этой беседы.

Сибрус виртуальный лучше, чем никакой. Но теперь Арета контролирует всё. В подтверждение она наградила Сибруса роскошной седой бородой. Волшебник из детской доброй сказки – такой не может не помочь.

– Вы так влюблены в самих себя… Готовы сожрать друг друга?

Начало многообещающее. Добрый маг Сибрус прямо излучает любовь и милосердие.

– Послушайте дедушку. Взвесьте свои мозги, загляните в них, погуляйте по извилинам. Попробуйте отыскать там себя. Да хоть что-нибудь найдите!

Дедушка рассыпался ехидненьким смешком. Затем снял бороду и помолодел.

– Когда-то я был юн и глуп. Прямо как вы. В один из бестолковых дней произошёл со мной такой случай. Шёл я по сибирскому селению и размышлял. Мечтал о величии и силе. Теперь не мечтаю… Так вот, иду я, а навстречу человек. Впервые его вижу. Весь в зелёном, словно тролль. У нас там такие не ходят. День был зимний, снег лежал чистый до ослепления, потому цвет его одежды так меня удивил. И спрашивает он:

– Мир тебе, отрок. О чём страдаешь?

Выложил я свои мечты. Зелёный тролль рассмеялся.

Потом вытянул правую руку, прикоснулся к моей груди. Я чуть не вскрикнул – как уголёк из костра приложил. Подержал он так руку минуту-другую, отнял и показал. А на ладони – зеркальце небольшое. Протёр он его зелёным рукавом и поставил перед моими глазами. И сказал:

– Мечты твои исполнены. Посмотри, каким ты стал.

Заглянул я в зеркальце и ужаснулся: оттуда на меня смотрит зверь. Человеко-зверь. Глаза переполнены злобой и ненавистью. От морды сочатся жирная сытость и самовлюблённость. В тот же момент я стал противен самому себе и мечты мои растаяли. Такие вот бывают зеркала. Вам интересно?

Странной показалась мне притча, обдумывания требовала. И остальные молчат. А Сибрус продолжил:

– С того дня много облаков пронеслось надо мной. Но: Роза Ветров крутила меня, а не Роза Мира. Я обрёл многое, но больше потерял. Корни мои повисли в пустоте. Ты узнаешь меня, Алекс. Узнаешь и поймёшь.

Сердце моё дрогнуло. Говорил настоящий Сибрус, и говорил правду. И правда его напрямую относилась ко мне. Не одна ли на двоих у нас Роза Ветров? Даже Агуара притих под магией правды.

– …В каждом из вас живёт маленькое зеркальце. А где-то вовне – рядом или далеко – большое Зеркало. В нём – всё. Но заглянуть в него можно только через своё маленькое, забытое, запылённое, загрязнённое. Сколько можно всматриваться в тёмные чужие отражения?!

Кертис прерывисто вздохнул и не сдержал слов:

– Зеркало миров! О нём говорили мудрецы. Очень давно, до эры искусственного интеллекта…

Агуара понял ситуацию так: Арета с капитаном Алексом. А не со штурманом Агуара-Тунпой. А если так, цель его становится чистым миражом. Он не мог не вмешаться:

– Зеркала, кругом зеркала… Притчи, сказки… Да зеркальность присуща всей материи. Что тут нового да полезного? Отражения… Да чтобы получить маленькое отраженьице, необходимо иметь то, что способно отразиться. Иметь надо что-то. За реальность надо держаться, а не… А реальность, то есть спасение, перед нами. Или вы не видите очевидного?