Олег Готко - Инкубатор. Книга I

– Как обычно – всё, что есть в закромах.

– Ни за что!

– Богдана Семёновна, посмотрите в зеркало. Если вы сейчас выйдете на улицу, то Достоевский восстанет из гроба и поймёт, что этот мир никогда не спасётся!

Семечкина смотреть в зеркало не стала, равно как и щипать себя, дабы убедиться, что происходящее отнюдь не кошмар, но подлая реальность. Испытывая все ощущения загнанной в угол крысы, она готова была кусать локти… или хотя бы свисающую с них кожу.

– Где гарантии, что вы меня не обманете?

– Фу, как не стыдно! Неужели то, что отражается в зеркале, похоже на мираж? Как я уже говорил, фирма веников не вяжет – я обещал сбросить с вас сорок пять килограммов и слово сдержал. Я сказал, что вы будете платить, и вы таки заплатите. Ну что, по рукам?

– Я могу подумать?

– Только недолго, потому что кормить я вас не обещал, а дальнейшее похудение вам вряд ли пойдёт на пользу…

Ищенко сеансом остался недоволен. С одной стороны, можно, конечно, было похвалить себя, что ещё одну человеческую особь не только поставил на место, доказав, что должность против интеллекта бессильна, но и улучшил, хотя и, к сожалению, лишь внешне, а вот с другой… Деньги деньгами, но неужто в будущем его ждёт всё то же самое?…

– В будущем, говоришь… – рассеянно переспросил тем же вечером, пересчитывая купюры, пластический хирург, партнёр и реалист до мозга костей, и покачал головой с деланной укоризной. – И это говорит человек, по сравнению с которым Роден – жалкий каменотёс! Человечище, сказавший новое слово в липосакции! В будущем тебе памятник поставят и, чем чёрт не шутит, дорогу к нему заасфальтируют…

– Не издевайся, – фыркнул Ищенко.

– Хорошо, – кивнул партнёр. – Серьёзно – так серьёзно. У тебя будет всегда прекрасная жена и красивые дети…

– Я же просил!

– Ну, тогда не знаю, что и сказать… Возлюби клиентов своих, что ли?

– Иди ты!..

– Несносный ты человек! Тогда зайдём с другого конца – ты никогда не задумывался, куда деваются излишки жировых отложений, которые исчезают в неизвестном направлении?

– Нет, – пожал плечами Ищенко. – Да и какая мне разница?

– Но ведь ты же хочешь ощутить, что не зря живёшь не только для толстяков, но и для себя, так?

– Ну, так…

– А вдруг этот жир падает на головы людям, бредущим когда-то в пустыне?

– Ты это о чём?

– О манне небесной, ведь твоя машинка и со временем как-то связана, а чудо это давно документально зафиксировано! – Хирург хохотнул. – А если серьёзно, то у тебя есть два варианта: если зациклишься на реализации величия своих достижений в глобальных масштабах, то это тебя сожрёт, а если выкинешь сверхзадачу из головы, то безбедно проживёшь отпущенный срок в латентном ожидании того же пресловутого памятника…

В тот вечер они ещё долго изгалялись на разные темы, и Сергей в конце концов утешился мыслью, что радость людям он всё-таки приносит. Хотя бы тем, кто неравнодушен к взглядам со стороны.

Что же касается его клиентки, то через месяц изящная женщина, в которой подруги и коллеги с трудом признавали то, что привыкли последние лет двадцать называть Богданой Семечкиной, с жаром убеждала упитанных знакомых похудеть в фирме «Ягодка-Оп». Те, замечая не столько странную искорку в её глазах, сколько чудесный результат курса, брали адресок и шли сбрасывать вес.

И хотя потом в благодарностях не рассыпались, однако всё равно доставляли Богдане Семёновне большое удовольствие всем своим поначалу весьма затравленным видом. Причиной глубокого удовлетворения был вовсе не резко подпрыгнувший уровень эстетических потребностей Семечкиной. Просто между довольно гипотетической местью Ищенко и чисто женским желанием подарить подругам острые, но уже пережитые ею ощущения, налоговая инспекторша выбрала второе.

А что – пусть они тоже почувствуют себя полными дурами, обретя телеса обетованные. Особенно – Лариска из отдела кадров.

В тот день девушка дала Сане Белорецкому от ворот поворот. Сказать, что это подействовало на него как гром с ясного неба, нельзя. Также абсолютно не годились и все другие, испытанные временем, эвфемизмы для подобных случаев. В общем, зомбированное новостью широкоплечее тело двадцати трёх лет от роду не помнило, как оказалось спустя полтора часа у квартиры Хомяка. Тот, низенький, толстенький и с большими щеками, захлопнул дверь и молча пропустил его в комнату.

Там был ещё один друг, который регулярно захаживал к Хомяку по старой памяти, – Паша Никонов, Санин одногодка. Он сильно смахивал на корень-переросток мандрагоры, но, в отличие от того, был более разговорчивым.

– Не гожусь я в принцы… – убито пробормотал Саня вместо приветствия, плюхаясь на диван.

Хомяк хмыкнул в том смысле, что это ни для кого не новость, и уселся за клавиатуру ноутбука. Сидящий в кресле Никонов едва удостоил гостя взглядом и отвернулся к занимавшему половину стены мультивизору, от которого веяло свежестью. Там как раз шла реклама мятных таблеток.

По прошествии добрых двадцати минут, на протяжении которых экран на пару с вмонтированным ароматизатором демонстрировали приятные запахи, Белорецкий добавил, преодолев прострацию:

– Ни тебе белого «Мерседеса», ни коня, ни других вечных женских ценностей…

Паша снова одарил Саню взглядом и произнёс со свойственным ему реалистическим оптимизмом:

– Я так понимаю, что Ленка тебя послала…

Саня молча кивнул.

– Да, за такое и убить, надо думать, не грех? – фыркнул Никонов, после чего поинтересовался, доставая из-под кресла початую упаковку: – Пива?

Поразмыслив несколько секунд, Белорецкий помотал головой:

– Пиво – не выход… И водка – не выход… Всё – не выход…

Слушая вполуха друзей, Хомяк хмурился и неслышно перебирал пальцами по клавиатуре. Долговязый Паша, вытянув ноги, хлебал пиво из банки и делал вид, что его интересует передача, идущая на экране мультивизора. На то, что звук отсутствует, он старался не обращать внимания. Друзья ждали, когда Саня договорится с собой. Тот же продолжал переваривать события сегодняшнего дня.

История его была проста и доступна для понимания любому мужику, а уж закадычным друзьям тем паче. Правда, после школы их дороги немного разошлись, но дружба осталась, потому что всегда при встрече находились темы поговорить. Хотя бы потому, что были они молоды и холосты.

К тому времени, когда Никонов ушёл в бизнес к своему родственнику, а Хомяк окончил университет, Саня – потыкавшись то сям, то там, – обнаружил, что страсть бессильна перед безденежьем. И, спасая положение, с год назад уехал на Север, чтобы заработать на свадьбу и хотя бы один медовый месяц. Однако, как это нередко бывает, по возвращении героя из странствий оказалось, что его принцесса предпочла другого. Да мало того, что предпочла, так ещё и чудесным майским утром объявила, что через несколько дней быть её свадьбе. И добила приглашением.