Елена Пильгун - Бортовой журнал Стрижа

За спиной бушевал вокзал. Люди и чемоданы, роботы-носильщики и автоматические тележки, дроны видеонаблюдения и звенящий рой охранных металлоискателей плотно утрамбовывали пространство вокруг двух флаеров. Ян вопросительно смотрел деду в лицо. Обычной успокаивающей улыбки в духе «полет нормальный, импровизируем» – не было. Однако и возведённых к высокому небу глаз как формулировки «лучше не спрашивай» – тоже. Ян вздернул бровь. Ну-у?…

Дед Санька передернул плечами, изобразил глазами какую-то замысловатую спираль вверх и пальцами показал у виска нечто среднее между «чокнуться» и «застрелиться». «Круто, – подумал Ян, пристраивая сумку под сиденье флаера и надевая шлем, – мир, труд, май и генереж. И кого там сорвало на этот раз?»

Флаеры взмыли в небо прямо с парковки. Плюс один штраф. Объехать, пардон, облететь верхним эшелоном пробку в узком просвете Кольцовской улицы. Второй штраф. И, наконец, с обязательным превышением скорости выскочить из мешанины проводов, гудков электробайков и посвиста аэроциклов на приволье Дона. Штраф номер три.

– Чертов ты Воронеж, вороная ты Онега, – ругнулся сквозь зубы Ян, отключая городской режим управления, – Москва, тонким слоем размазанная, вот ты кто…

Смешок деда в динамиках шлема стал ему ответом. Два красно-черных флаера выровнялись и пошли бок о бок.

Машины были старыми. Проверенными, прокачанными, с совсем не штатными движками и локаторами… Шлемы тоже были старыми. Было б подключение к имплантам с ментальным модулем – не помешала бы дедова немота, и диалог в канале связи стал бы куда более вербально и матерно насыщенным. Ну а так…

– Мама? – спросил Ян, на автопилоте начиная перебор вариантов с самого горячего обитателя домика на Девице.

Покачивание крыльев соседней машины с совсем малой амплитудой.

Ян кивнул самому себе. Мама ни при чем. Почти. Не локомотив, но в сцепке.

– Папа?

Размашистое «нет». Ну да, папа включается в систему координат ада только за секунду до конца света и с набором вариантов предотвращения оного.

– Дед Кир?

То ли тепловые потоки с приближающегося Дона сыграли злую шутку с летящими, то ли это все-таки была предательская дрожь пальцев деда Саньки при звуке имени, так похожего на удар киркой о скалу, но флаер чуть качнулся с боку на бок.

– Инь, что ли?.. – эфир вспыхнул удивлением и недоверием. Если бы флаер мог идти по рельсам, быть приклеенным к воздушному потоку, – то так выглядело бы «ДА» в исполнении пилота Валько.

И тут же, словно не желая даже таким способом отвечать на расспросы, дед выжал газ и ушел в отрыв. Большая охота началась. Кто угодно мог сходить с ума по поводу и без, но два флаера обязательно резали небо над Рекой ревом движков.

Дон ослепительно сверкнул в долине между холмами. Ян, взявший форсаж лишь на секунду позже Валько, на полном ходу влетел в бризовый динамик сразу за крутым берегом. Флаер рванул носом вверх, пытаясь выкинуть Яна из кабины. И пока руки, сведенные до хруста в суставах, выворачивали руль, пока машина каким-то нелепым галсом уходила от столкновения с раскаленным меловым обрывом – в голове Яна пульсировала маленькая и слишком нелепая здесь и сейчас мыслишка: тренажеры Андре не помогут. Пока французская птица хотя бы на флаере себе крылья не обломает, пока на крайний случай кайт в небо собственноручно не поднимет, толку не будет. Только нытье, только мечты, только это вот насмешливое «что ж ты, Ян, тогда на летчика не поше…»

– Кхм.

Мысли об Андре отрубились мгновенно. Охота продолжалась, но ошибка, допущенная над обрывом, перетасовала роли. Обычные гонки превратились в бои без правил.

Ян медленно наворачивал круги в широком нисходящем потоке над серединой реки. Пальцы скользили по сенсорной панели локаторов, как струны перебирая частоты. Зеленая стрелка качалась перед глазами, выискивая того, кто так тихо и спокойно хмыкнул в эфире.

Черт, пусто. Но как…

Новый апгрейд? Глушилка сигнала? Слишком далеко или… Ян вскинул голову, рассматривая пушистое кучевое облако над собой. А самоконтроль срывало к чертям, адреналин когтистой лапой сдирал налет цивилизации, обнажая инстинкты. Я – мишень, я – жертва. Каждый охотник желает знать, где настигнет его фазан.

– Мне не нужно крыльев, чтобы летать, – шепчет юный охотник, закладывая вираж вокруг облака, – хорошая крыша летает сама… И в самый низ… и в самый… верх… 9 9 Агата Кристи – ХалиГалиКришна

Полыхает зеленым локатор, но Ян уже и так видит деда. Красно-черное веретено с крыльями зависает нос к носу с его машиной и угрожающе поворачивается на малейшее движение растерянного Яна. Сколько длится эта немая сцена? Какова цена времени, пока противник решает твою судьбу? Короткая очередь вспышек противотуманок стала эквивалентом расстрела Яна в упор.

Весь остаток пути до дома дед и внук пролетели с гробовой тишиной в эфире. Под конец Ян и вовсе вырубил канал связи, оставив ушам только присвист ветра. Мысли его раскручивались бумерангом, запихивающим в логические связи совершенно не связанные вещи. Слишком много разгромных поражений за последнюю неделю. В институте пытаются сдать пятилетку в четыре дня, в клубе какая-то деваха по стенке размазала, дед обставил по полной… Черная полоса или предел возможностей? Может, вообще твой уровень – любительский во всем по определению, Янис Заневский? Много талантов и ни один не разогнал до первой космической, точнее, не разогнал какой-нибудь один-единственный. В летчики не пошел, например.

Приземление двух флаеров на маленькой площадке между цветущими вишнями прошло незамеченным. Ян остервенело содрал с себя шлем и помотал головой.

Мысли пахли старым пластиком летного шлема.

Жизнь била под дых сладкой до одури таволгой.

Дом встречал ароматом свежего хлеба и гарью позиционных боев.

При появлении Яна и деда Саньки все как-то резко замолчали. Обычные приветствия получились смазанными и фальшивыми. Ян выжидающе глянул сначала на мать, которая словно шпалу проглотила – такая прямая спина бывала у нее только в моменты, когда надо было ростом стать в споре на равных с Веберовской линией, потом на отца, который наоборот слегка горбился и закрывался от всех плечом. Сладкая парочка хакеров, Инь и дед Кир, уже оккупировали дальний угол обеденного стола и на пару варганили кофе с корицей и сгущенкой. С самым невинным видом.

– Кто-нибудь скажет, что здесь происходит? – вопросил мироздание Ян, плюхаясь на стул прямо в дорожных джинсах. Святотатство на святотатстве, кощунством погоняет.

Катерина Валько, единственная женщина в этом мужском коллективе, во всех смыслах мать для разношерстного семейства, стеганула косой по воздуху и энергично начала тереть тарелки полотенцем. Молчание длилось неприлично долго. Наконец она выдавила из себя с сарказмом: