Елена Пильгун - Бортовой журнал Стрижа

– А с чего мы взяли, что ей пятнадцать? – вдруг произнес он. – Что мы вообще о ней знаем?

– Выглядит она на пятнадцать – семнадцать… Наверное, – ответил Ян.

– Именно. Она же могла смоделировать любую внешность.

Над кожаными летными креслами пошла волна шепотка. Неоновые датчики в изголовьях кресел подмигивали шепотку в такт. Неизвестный игрок, с неба свалившийся на «Вектор тяги», разгромивший подряд десять лучших пилотов, на клочки подравший самого Андре Соньера – и девчонка лет пятнадцати при этом?! Не слишком ли…

Соньер одним ударом затушил окурок о столешницу. Алька сморщился, прикидывая стоимость предстоящих реставрационных работ.

– Вы видели ее манеру полета, ее почерк… – выдохнул Андре. – У нас некоторые инструктора летают хуже. Чтобы так летать, как она, нужно лет восемь регулярных тренировок…

– Ну, а что ей мешало просто много гонять в симуляторе? – спросили в толпе.

– Нет! – раздраженно отмахнулся Соньер. – Мне сложно объяснить… Но у нее опыт реальных полетов, не симуляторов. Когда начинаешь летать по-настоящему, сразу отличаешь профессиональных летчиков от виртуальщиков. И либо она с начальной школы за штурвалом, либо гораздо старше, чем хочет казаться.

Алька невозмутимо наблюдал, как лица собравшихся, словно подсолнухи за утренним светом, оборачиваются в его сторону.

– Кто она?

– Откуда подключалась?

Председатель коротко мотнул головой. Каждому члену клуба было прекрасно известно, что подобные сведения хранились в тайне. Каждый член клуба лично подписывался ничего такого не разглашать. Нигде, никому и ни за что.

– Дело чести…

Во-от как это называется… Алька вздохнул. Говорят, любопытство не порок, да и все сейчас свои, посторонних нет. Смекалистый разум председателя нашёл, наконец, лазейку. Сама-то девчонка (или кто там скрывается за её пафосной среброкрылой аватаркой) в «Векторе тяги» пока ещё не состояла, а с неопознанными гостями следовало бдить, это факт.

– От компа отошли, – мягко скомандовал Алька, когда толпа вслед за ним переместилась в дальний угол зала, к рабочему месту сисадмина этого коллективного полетного безобразия.

Через пару минут напряжённого рысканья и тычков в виртуальную клавиатуру он выдал:

– Ни хрена не понимаю. Логин – пароль – почта, это всё на месте. Подключение состоялось будто бы с такого же кресла, как у нас, вот только цифровая подпись владельца не определилась. Впервые такое вижу. Ладно. И… что-о?!

С той же скоростью, с какой горе-пилоты отходили от компа админа, с такой же сейчас они облепили его вновь.

– Эта… этот… хм, короче, этот ас хренов грузился прямиком на наш сервак. Куда свалил потом – отследить не могу.

Андре, так и оставшийся сидеть у стойки, даже не повернул головы. Ну что, помолиться богам фотонной тяги, чтобы эта девчонка больше не появлялась? Или…

– За полировку пятерку придется отдать, Анри.

– Репутацию чем бы полирнуть, Альк.

***

Преподавателя тактики воздушного боя курсанты за глаза звали Железкой. Коллеги, вполне возможно, звали его точно так же – не столько за кольцо от парашюта, которое Железка носил на шее вместо талисмана, сколько за абсолютную нечувствительность к жалобным предзачётным взглядам курсантов.

Сегодня, однако, Железка казался сделанным не из стали, а из олова, и тому была причина. В аудиторию он вошёл не один. Семенящий следом человечек был одет в тёмно-серую рясу, подвязанную золотой тесёмкой.

Привычный ритуал «Здравия желаю – вольно» дополнился коротким представлением:

– А это товарищ Ересько. Церковь Возрождения. К нам прибыл с внеплановым мониторингом…

Курсанты откровенно зависли. Формы приветствия духовных лиц в уставе училища прописано не было – ну не бить же перед ним поклоны, в самом деле. С другой стороны, буравить чужака неприветливыми взглядами тоже нигде не запрещалось.

А Ересько вёл себя грамотно – глаз не опускал, рук не прятал и отступать не собирался. Тем временем Железка дирижёрским жестом свёл все звуки до минимума и пояснил:

– Сегодня мы с вами, как и планировалось, проведём пошаговый разбор стратегии воздушного боя в околокосмическом пространстве. Очки виртуальной реальности и майндридеры к моменту окончания моей речи у вас уже должны быть активированы. Или за штурвалом так же спать будем?..

Спустя несколько секунд группа зачехлила глаза и лбы, и тогда Ересько, стоявший за спиной Железки, взметнул левую руку по направлению к дальнему углу аудитории и с бесшумным «пифф» воображаемо выстрелил из сложенной лодочкой ладони. Впрочем, шорох рясы выдал его шалость. Пришлось спешно изображать неканоничное крестное знамение и перехватывать инициативу.

– В эпоху новой волны освоения космической целины, – голос парторга оказался почти лишён церковного акцента, но пафос заезженных формулировок в его исполнении тянул скорее на начало сказки, чем на пламенный лозунг, – защита всего мироздания ото зла, а державы нашей – от врагов, обретает особую высоту и важность, и именно на ваших крылах, юные соколята, лежит тяжкий и безмерно ценный груз ответственности за буду…

– Кхм.

– …щее возрождённого бытия, – спешно закруглился Ересько. Ему уже успели рассказать баечку о том, что парашютное кольцо Железка срезал у своего злейшего врага прямо перед выпускным прыжком. А, судя по взгляду преподавателя, с четвёртого этажа горе-парторг мог сейчас вылететь и без парашюта.

– Итак, прямо по курсу вы видите… Кто назовёт, что именно? – вопросил преподаватель.

– Пассажирский лунник! – воздев руку одновременно с ответом, выпалил кто-то в первом ряду. Судя по голосу, Всезнайка Ник.

– Ты ему под хвост посмотрел, что он пассажирский? – парировал Железка. – А сканеры вам для красоты установили?..

– Есть подозрение на лёгкую пушку! – подхватили справа.

– На запрос назваться не отвечает!.. – азарт у Соньера всегда чуть сбивал лингвистические настройки.

Железка вздохнул с облегчением. Формулировки до уставных ещё пилить и пилить – кстати, «запрос назваться» надо занести в блокнотик с коллекцией курсантских перлов, – но есть, есть уже в этих… кхм, соколятах толк. Определённо есть.

– Предупреждаю, что вы находитесь в околокосмическом пространстве Россий…

Не сразу, далеко не сразу осознал Железка, подхваченный волной всеобщего экшена, что руки парторга Ересько давно уже не пусты. В них сейчас красовался гибкий полимерный лист планшета, по экрану которого бежали два десятка графиков. С безмерным удивлением Железка опознал в них данные с майндридеров.

Насущное «Это вам зачем?» и параноидальное «Кто дал вам доступ?» слились у преподавателя в единый вопрос. Ересько благостно улыбнулся.