Спартак Ахметов - Огненный клубок

— Копаешься — не то слово. Землю рою! Поливка, прополка, подвязка, прореживание…

— Саня, извини, я занята очень. Ты что хотел?

— А вот что. Я вижу, ты здесь засыхаешь. Загниваешь на корню. Вкалываешь аки зверь, а толку чуть. Один шарик в ста опытах — это разве результат? А может, его вообще нельзя получить? Зачем зря мучиться?

Софья Петровна молча перебирала карточки.

— В моей лаборатории появилась вакансия сэнээса. Турнул одного бездельника. Предлагаю тебе это место и интересную работу. Файбусович — за. Что скажешь?

Ивернева нашла наконец карточку.

— Знаешь, Саня… В общем, каждый человек рано или поздно встречается со своей шаровой молнией. Про Рихмана знаешь? Он экспериментировал с атмосферным электричеством. Во время одного из опытов его убила шаровая молния. Послушай, что написал Ломоносов о своем друге: «Умер господин Рихман прекрасною смертью, исполняя по своей профессии должность». Понимаешь?.. К сожалению, этого не скажут о тебе.

— Ну, ну. — Шкляр встал. — Все-таки подумай. Предложение остается в силе.

А через неделю в кабинет Софьи Петровны зашел Годунов. Событие это было редкостное. Лысина начальника отливала розовым, узкое лицо расплылось в улыбке.

— Я тут почитал кое-чего… Оказывается, при охлаждении расплава образование кристаллов необязательно. Очень часто получается стекло, в котором атомы расположены хаотично.

Ивернева кивнула.

— Чтобы получился кристалл, надо добавить стабилизирующую добавку. Например, при кристаллизации фианита в расплав подсыпают оксиды кальция или урана.

Ивернева сжала щеки ладонями.

— Значит, и нам надо в озон что-то добавить. Какой-нибудь газ, стабилизирующий газовый кристалл.

— Борис Николаевич, вы гений! Я знаю, что надо добавить!

По случаю десятилетия ИМАНа был устроен торжественный вечер. Конференц-зал, украшенный портретами, лозунгами и флагами, блистал. Женщины щеголяли туалетами, мужчины позванивали медалями. Шкляр сидел в президиуме во втором ряду и с удовлетворением выслушал праздничный приказ, в котором его фамилия упоминалась дважды. Нашел глазами Зою в голубом макси, озорно подмигнул. Жена укоризненно покачала головой. Затем они гуляли по длинным коридорам, стены которых были увешаны юмористическими рисунками из жизни института. На одном из листов Шкляр был изображен в виде Юпитера, размахивающего линейными молниями. Сан Саныч посмеялся.

Из зала доносилась музыка: там попеременно играл духовой оркестр и крутили диски. Молодежь танцевала.

— Может, попляшем? — спросил Шкляр.

— Есть предложение спуститься в буфет. — Это сзади к ним подошел Файбусович и взял под руки. — Есть шампанское. Я заказал столик.

— Дельно!

Они влились в поток людей, который медленно стекал по лестничным маршам. Навстречу катился другой поток: шумный, веселый, возбужденный. На первом этаже у длиннейшей стенгазеты стояла Ивернева. Закинув голову и встав на цыпочки, она читала какую-то заметку.

— Обрати внимание на марсианку, — шепнула Зоя. — Смех, да и только.

Сан Саныч оглянулся.

— По-моему, сегодня она в порядке. Даже прическу сделала.

— Ты на ее палец посмотри. Я давно обратила внимание — нацепила перстень с громадным голубым кабошоном. Никакого вкуса. Он ей идет, как корове седло.

— Это не камень, — скучным голосом сказал Шкляр. — Это шаровая молния.

— Как?! — Зоя попятилась. — Она что, с ума сошла? Взрыв хочет устроить?

— Не бойся, неопасно. У шаровой молнии несколько разновидностей. Софья таскает обыкновенный газокристалл, заключенный в кварцевую ампулу. Говорит, что изучает продолжительность его жизни, а сама хвастает, конечно.

— Значит, ей удалось?

— Заюш, иди в буфет. Мне надо сказать ей пару слов.

Зоя скорчила недовольную гримаску и ушла.

— Позвольте приветствовать вас, дражайшая Софья Петровна, — дурашливым голосом пропел Шкляр. — Допустите к ручке.

Ивернева оглянулась:

— Здравствуй, Саня. А я тебя и не видела.

— Где уж нам уж…

— Смотрела в оркестр — там нет. Подумала: не заболел ли?

— Ну что ты! Мне в оркестре сидеть невместно. Я президиумы украшаю.

— Поздравляю.

— Сколько живет? — Сан Саныч кивнул на перстень.

— Второй месяц. Представляешь — никаких поверхностных явлений. Вполне стабильный кристалл! Похоже, мы близки к оптимальному соотношению газов.

— Я же говорил, что получим шарик! А ты еще сомневалась!

— Да уж…

— Заявку на изобретение оформила?

— Еще не все ясно. Годунов считает, что работа тянет на открытие.

— Даже так? А что — очень даже может быть… Хочешь, заскочу как-нибудь? Дельную мысль подам!

— Ты иди сразу к Годунову…

— Слушай, давай за наш столик! Выпьем по бокалу шампанского за здоровье газокристалла. Пускай живет долго! А?

— Извини, Саша, домой надо. Сегодня суббота, приезжает сын. Как всегда, голодный…

Софья Петровна кивнула и пошла за шубкой.

На дворе была ночь. Свет, бьющий из стеклянных дверей, выхватывал из темноты крупные снежинки, которые плавно опускались на землю, на кусты, на голубые ели. Соня подняла голову и попыталась поймать одну снежинку ртом. Но та не далась, уплыла в сторону. Газовый кристалл сиял драгоценным голубым огнем и согревал руку. Хорошо…

Далее идут две страницы, носящие частный характер.