Эрнест Зариньш - Когито Нон Эрго

«Стой, – поймал я себя на мысли, – А почему я вообще решил, что кто-то будет в меня стрелять?» Мысль моя осталась без ответа, так как в эту же минуту я услышал хриплое, задыхающееся дыхание.

Пополам с запахом спирта. От души сразу же отлегло. Небритая физия, которая появилась из-за холодильника отнюдь не походила на таинственного и хитрого злодея, отнюдь, она скорее подходила тому представителю бывшего советского класса, которого все называли интеллигентская прослойка, и которые, после развала великой страны окунулись с головой в новые реалии, отплывая брассом к берегу реформ в стане охранников и грузчиков.

– Ну пошли, чего ты там прячешься? Я собак-то всех распугал уже…

Мне почему-то подумалось, что следующей фразой станет «А на бутылку не подкинешь?» Обычно самые совестливые из этой породы ещё добавляют «…я в долг, потом обязательно верну», ну и, конечно же, никогда не возвращают.

Сторожка находилась в самом дальнем углу площадки, рядом с продавленным неумелыми шофёрами грузовых забором. Не удивлюсь, если и сама избушка на курьих ножках была поставлена именно здесь с целью скрыть очередной такой недочёт в бетонной полосе, разделяющий, как обычно две зоны. Там, где металл есть, и там, где металла нет.

В каморке, перед чёрной печкой-тужуркой сидел осоловевший после выпитого гранёного стакана сторож. В каморке пахло махоркой и фасолевой похлёбкой.

Я же старался разузнать у него, кто обитал в этом домике.

– Он заброшенный стоит с тех пор, когда там трагедия произошла, я то сам не шибко много знаю, мне Андреевна рассказала, она сама наверняка больше знает.

– А что за Андреевна-то? – переспросил я, понимая, что неразговорчивый сторож навряд-ли сболтнёт лишнего, даже после выпитого. Такие обычно доходят до кондиции медленно, но потом сразу, как говорится, мордой в салат.

– Наш дворник. Она уже уволилась, говорят сейчас на блошином рынке всякими артефактами торгует, там заработок получше, чем у нас. Я бы и сам ушёл отсюда, да жена пилит, зарплату с карманами вырывает, сволочь… – скривился охранник – А Андреевна, она всегда была в курсе всяких слухов и сплетен. На лавочке со своими подругами посидит, всё обо всех узнает.

Я решил не рассиживаться в этой каптёрке, во-первых, я не сторонник обильных возлияний, которые грозили перерасти в сабантуй местного масштаба, куда слетелись бы все знаменитости из столичных подворий, местные бомжи и прочие малоприятные мне личности.

– Спасибо, что спасли меня, я уже думал так и останусь здесь. А бутылку я вам конечно-же принесу, прямо сейчас и сбегаю.

– Ну не стоит —откликнулся старичок, – у нас есть ещё…

Я понял, что так просто от него не избавишься, достал из кармана мятую купюру, положил на стол, и попрощался.

– Вот вам на опохмел… По утрам бывает тяжело, я знаю. А тут на хороший коньяк хватит.

Охранник улыбнулся, и сгрёб своими мозолистыми лапами купюру, сунув её в промасленный карман телогрейки.

Проснулся я около пяти, где-то совсем рядом скреблись цепкие лапки мышей. Разлепив глаза, я стянул ноги на пол, и утопил их в свои шикарные тёплые тапочки.

Хотелось отлежаться, но нужно было успеть на маршрутку, чтобы доехать до противоположной части города, и застать продавщицу, которая могла в любой момент отлучиться, или уехать за новой партией деталей.

К счастью, когда бодрый джигит за рулём пассажирской газели под тихие матюки пассажиров уже подруливал к тёмному зданию с серыми стенами, за которым и находился авторынок, туда же прибыл белый микроавтобус мерседес, изрядно потрёпанный и тут и там побитый ржавчиной, на котором директор фирмы, в которой работала пресловутая Андреевна развозил заказы. Разворотливый, маленького роста, полный, с усами, в очках с толстыми стёклами, он как-то не вписывался в образ удачливого здоровяка в малиновом пиджаке с пачкой долларов в кармане, но ему было все равно. Свой отдых с женой и новую машину на праздники он отбивал, и ему этого по сути было достаточно. То, что его зарплата не дотягивала даже до местного авторитетного бизнесмена его не волновало. В своё время он вполне мог быть директором местного завода электрооборудования, но заниматься нудной бумагомарательской деятельностью ему претило. Он жаждал наличности здесь и сейчас. И поскорее потратить часть выручки на стаканчик дорогого пива и баньку с женщинами развязного поведения. Хобби у него было такое же скучное, как и сам бизнес.

Вслед за этим удалым директором из бусика вывалилась женщина с особенно округлыми формами. На женщине был толстый вязаный и местами уже пролинялый свитер и красная, на удивление неподходящая к свитеру футболка не первой свежести. Её ноги заплетались в чёрном платье, которое было скорее похоже на балахон монаха, нежели на одежду в которой ходят на вечерние рауты. Покрашенные в белый цвет волосы с чёрными, уже отросшими корнями ещё больше подчёркивали её отнюдь не молодой возраст.

Когда я подошёл к серому забору, около которого стоял мерседес, женщина уже суетилась, рассматривая надписи и непонятные мне аббревиатуры на ящиках, и уже собиралась закинуть один из них себе на плечо.

Я подошёл с видом скучающего путника, который всегда почему-то напоминает человека, которому нужно что-то нелегальное.

Продавщица не поняла, чего мне надо, взглянула на меня ошалелыми глазами.

– Я тут ищу некую Андреевну, меня охранник из Павловского послал… – бесхитростно начал я.

– А ты откуда? Чей будешь? Мы то уже при крыше…

Я про себя выругался на старые порядки 90-х годов, и покачал головой

– Я не за деньгами. Мне бы узнать у вас кое-чего надо.

Успокоенная старушка, быстро сориентировалась в обстановке и подала мне ящик.

– Вот держи, на второй этаж направо. Там увидишь. Одна дверь открыта, ты туда и неси.

Не знаю, почему я согласился, вроде бы не за тем совсем пришёл. Но помочь бабульке стоило, я надеялся всё-таки узнать у неё довольно-таки интересную информацию о своём странном пристанище, возможно даже узнать историю этой семьи в деталях. Почему фотография была так странно надорвана?

Видимо ничего не остаётся, как пыхтя подтаскивать ящики, и слышать грохот металлических деталек внутри.

Наконец, когда ящики закончились, мы с бабкой опустились в порезанные кресла, которые, по видимому, были оставлены здесь на время командой грузчиков, чтобы после откочевать куда-то в абсолютно другое место.

– Ну, что молчишь? Спрашивай… – схватила быка за рога бабка.

– Я… ну в общем я столкнулся тут с непонятным для меня случаем. Судьба как будто-бы сама привела меня в одно место.

– Ну а я то-тут причём? Давай покороче и ближе к телу, – торопливо и рассержено затараторила бабка. Сразу было видно прославленное в народе «рыночное образование».