Алекс Карр - 3-я книга. Полет со смертью на хвосте

Поскольку акт агрессии был, что называется, налицо, и тем более именно с этих крейсеров по нам пытались отработать дикие сенсетивы, Нэкс тотчас изменил курс, сблизился с крейсерами и напустил на них боевую машину. На этот раз он применил совершенно иную тактику боя. Старинная лантийская боевая машина отделала огромные, скоростные корабли так, что вряд ли члены их экипажей после отсидки в тюрьме захотят вновь одеть комбинезоны космолетчиков и когда-либо ещё сесть в кресло любого боевого космического аппарата. Уж больно впечатляющими были действия боевой машины, которая не только одержала победу, но и сделала это на редкость выразительно. Нэкс просто взял и разбил крейсера, пользуясь своей боевой машиной, как кувалдой. При этом, ей нисколько не мешал ни плотный огонь пульсаторов, ни прямые попадания ракет. Хода крейсера лишились сразу же после нескольких точных ударов боевой машиной, разбивших тахионные турбины и превративших их в крутящуюся волчком рухлядь.

Как только Нэкс завершил экзекуцию, Нейзер возликовал. Как выяснилось, не спроста. На то, что мы собьём больше шестисот кораблей противника, он нахально поставил на Мидоре целых сто пятнадцать тысяч галакредитов, а букмекер, принимавший его ставку, глумился над ним столь усердно, что в конце концов, в самом издевательском тоне, согласился принять ставку из расчета один к шестистам. Зато теперь мы смеялись до колик в животе, представляя себе, как вытянется рожа у этого букмекера, когда он узнает окончательные результаты заезда, ведь мы к этому времени уже завалили шестьсот два космических корабля, а до Хьюма ещё оставалось целых двенадцать тысяч световых лет хода. Правда, из-за постоянных боёв мы выбились из графика на целых два дня.

Узнав о том, что некоторые ребята поставили по несколько тысяч на точный срок прибытия, я уточнил когда "Молния" должна опуститься на космодром Хьюма, и велел Нэксу обеспечить время посадки, точно в двадцать два ноль пять по стандартному галактическом и точно двенадцатого апреля. Нэкс согласился нагнать упущенное, но посетовал, что расходной массы у него осталось совсем в обрез. Поскольку я ни с кем не держал пари, что доберусь до Хьюма без дозаправки, то переключил внешние линии связи на себя и, сняв с головы шлем, вышел в эфир, обратившись ко всему честному народу:

– Эй, ребята, есть тут кто-нибудь поблизости? Это Хитрюга Мерк с "Молнии Варкена". Я тут поиздержался немного и мне нужна расходная масса. Может мне кто-нибудь ссыпать в мои танки триста тысяч тонн меди? Плачу наличными и готов выплатить премию за скорость в размере десяти процентов.

Нэкс немедленно показал мне окрестности, прочертил прямую курса и показал разноцветными значками ближайшие к "Молнии" корабли. Самый ближний к нам синий шарик, вспыхнул ярко-красным светом и на прозрачном экране передо мной появилось чёткое изображение. Это было слегка одутловатое лицо уже немолодого человека, покрытое тёмным загаром, на котором резко выделялась короткая, с сильной сединой, бородка. У этого парня был усталый вид и красные от бессонницы глаза. Прежде, чем связаться со мной, он грозно гаркнул в эфир:

– Всем заткнуться и не встревать в наш разговор! Всё равно я нахожусь ближе всех к Хитрюге. – Но, похоже, что никто и не собирался перебивать этого крикуна. Человек, вышедший со мной на связь, широко улыбнулся и сказал – Привет, Пройдоха, это Хансен Гризли с "Бешеного гризли", мы с тобой не раз уже встречались в прошлом. У меня в трюме имеется для тебя пятьсот тысяч тонн первосортной сухой меди, обогащённой терзием. Уже несколько дней я иду точно по тому курсу, который пропечатали в "Мерканской свободной газете". Между нами три световых года и я готов немедленно выйти тебе навстречу. Я на борту "Бешеного гризли" один и буду только рад услужить своему старому другу. Поройся в памяти, братишка, это ведь с тобой в паре мы ободрали в покер того бидрупского хлебопромышленника-толстосума у старины Рава в его "Ягодке". Помнишь, надеюсь, как это было?

Джимми Хансену не нужно было даже пытаться напоминать мне о себе. Уж кого-кого, а его-то я никогда не забуду, ведь именно после того знаменитого, на весь Бидруп, выигрыша у меня появилась возможность купить "Жулика". Да, и песня Джимми, только голографического, до сих пор звучала у меня в ушах. Откинувшись на спинку кресла, я хлопнул по подлокотнику ладонью, закованной в бронеперчатку и весело воскликнул:

– Чтоб меня Льдами задавило! Джимми Хансен! Ну, и рожу ты себе отъел, Бешеный Гризли! Джимми, ты, бродяга, видно столько времени торчишь в глубоком космосе, что, наверное, уже и забыл о том, что Спаситель дал этому миру реаниматор только для того, чтобы не пускать старость на порог твоего дома? Приготовься, дружище, через пару секунд я буду возле твоего ржавого корыта и подумай старина, что ты наденешь на себя, ведь тебя встретит на борту "Молнии" моя жена.

Хансен Гризли был нисколько не удивлен, когда, спустя несколько секунд, ему на голову свалилась "Молния Варкена". Куда больше он удивился тому, что после того, как мой корабль был пристыкован к его здоровенному, четырехкилометровой длины, транспортнику, были включены насосы и я, дав ему время, чтобы он оделся понаряднее, перетащил его телепортом прямо в навигационную рубку, он нос к носу столкнулся с ослепительной красоткой, разодетой, как на новогоднем балу, да, ещё с шестьюдесятью двумя варкенцами в клановых туниках и одним мидорцем в парадном мундире флотского офицера. Для Джимми Хансена это было полной неожиданностью, он ведь, поначалу, счёл мои слова шуткой, но, на всякий случай, все-таки натянул на себя пропахший нафталином смокинг, прихватил с собой пышный букет цветов, бутылку дорого вина и канистру с редкостно вонючим самогоном собственной выгонки. Впрочем я никогда не давал ему сомневаться в своих словах и потому он не стал проверять действительно ли эта красотка моя жена.

Пока мощные насосы перекачивали порошковую медь, мы успели хорошенько посидеть в самом большом кубрике за импровизированным столом, который наскоро сложили из панелей, снятых с потолка. Хансен Гризли рассказал нам о том, как на Мерканте отреагировали на нашу бешеную гонку и вынес нам благодарность за то, что мы надрали задницу кое-каким меркантским ребятам. Единственное, о чём он жалел, так это о том, что мы прихлопнули не всех уродов, возомнивших себя крутыми парнями. Он рассказал нам и о том, какие золотые горы сулили тем, кто сможет остановить какой-то паршивый хельхорский штурмовик и с хохотом поведал про то, как возвратились ни с чем несколько недоделанных флибустьеров, над которыми теперь потешается чуть ли не вся Меркантская Звездная Федерация. По словам Джимми, он просто печенкой чувствовал, что ему удастся со мной встретиться. Он ведь специально закупил полмиллиона тонн первосортной меди и вышел мне навстречу, считая, что рано или поздно она мне понадобится.