Алекс Карр - 7-я книга. День Откровения

– Ты? Как ты здесь оказался? Ведь ты же должен быть сейчас внизу, в подвале.

Неподалеку корчились от боли лежа на полу двое бандитов, – бригадиров, судя по дорогим шикарные костюмам и золотым, чуть ли не килограммовым цепям с гимнастами на крестах. Одному я прострелил бедро, а другому плечо, третий лорд бандитского сообщества, стоял с высоко поднятыми вверх руками. Тот, которого я ранил в бедро, видимо, чувствовал себя достаточно важной персоной в группировке Антипа, раз решил, что он имеет полное право делать в мой адрес резкие и достаточно ответственные заявления. Глядя на меня налитыми кровью глазами, он громко крикнул мне:

– Ну, все падла, теперь тебе конец! Все равно никуда ты отсюда не выйдешь, пидор кучерявый. Ты в беде, сука, и тебя, и твоих шлюх завалят мои снайперы, а если ты и выберешься, козел, я тебя из под земли достану.

Не вдаваясь в лишние пререкания с этим нервным и вздорным типом, я молча выстрелил в него дважды, одним выстрелом оторвав ему к чертям собачьим левое ухо, а вторым прострелив руку, которой он зажимал рану на ноге и чтобы побудить его к дальнейшему молчанию, предупредил на будущее:

– Вякнешь еще раз, падаль вонючая, я заткну твою пасть, но уже навсегда… – Смилостивившись, я потрепал полковника по его бледной мордашке, не спеша слез с пульта управлениями телемониторами, стеной стоящими напротив, достал из шкафчика аптечку и сказал бандиту с поднятыми руками – Эй ты, клоун, а ну-ка быстро собери все пистолеты, ножи и перевяжи раненых. Свой пистолет, который у тебя спрятан за поясом сзади, тоже вынь, а потом сложи все стволы вон в ту коробку. Давай пошевеливайся и не вздумай со мной шутить, пристрелю как собаку.

Этому типу вовсе не хотелось нарваться на пулю и потому он действительно быстро и точно выполнил мой приказ. Прежде, чем поговорить с полковником, я с пулеметной скоростью произвел у него на глазах еще три прицельных выстрела в стену, к которой, в соседней комнате, настороженно приник ухом какой-то тип с автоматом Калашникова в руках. Прострелив этому любопытному хлопцу предплечье левой руки, которую он использовал в качестве импровизированного фонендоскопа и оба бедра, я строгим голосом сказал полковнику Рогозину:

– Дима, дорогой ты мой, ведь я уже предупреждал тебя, что продемонстрирую тебе свою решительность и силу, если ты не прекратишь свою самодеятельность. Тоже мне, стратег нашелся, асс хренов. Когда ты только поймешь, что мои требования нужно выполнять быстро и неукоснительно? Там, за стеной, стоял человек с автоматом, скорее всего один из твоих спецназовцев. Он пытался определить на слух, где я нахожусь перед тем, как начать стрельбу. Вот и дослушался. Теперь он надолго запомнит, что такое работа профессионала. Пусть все люди из охраны поднимутся на шестой этаж, поближе к сейфам с бабками, которые я подорвал и остаются там, а бандюки пусть заберутся еще выше и сидят там, пока мы с тобой спокойно не поговорим. Иначе я пристрелю сначала тебя, а потом передушу и их, как котят.

Полковнику Рогозину, ничего не оставалось, как отдать такой приказ по радио и я уже хотел было продолжить наш разговор, как я, вдруг, понял, что с раненым за стеной творится что-то неладное. Пуля выпущенная мною из "Браунинга", которая по идее должна была прошить насквозь мягкие ткани его правой ноги в области бедра, наделала таких дел, что я пришел в ужас. Она разворотила ему ногу, словно пуля со смещенным центром тяжести. Парень, свалившись на пол, изо всех сил сжимал руками артерию и если бы я оставил его в таком положении, то он умер бы уже через полчаса или от потери крови или от болевого шока. Вынув из "Браунинга" обойму, которую я вставил в него всего несколько минут назад, я сразу же понял в чем было дело. Каждый третий патрон в ней был разрывным.

Сняв с плеча автомат, я разрядил весь магазин в стену, очертив пулями овал рядом с раненым, после чего проломил в стене здоровенную дыру и быстро втащил его в зал наблюдения. Сбросив со стола на пол чертовски дорогущий компьютер, я положил этого бедолагу, лицо которого было искажено гримасой боли и ужаса, на стол. Первым делом я применил один трюк Патриарха, который хотя и выглядел, как колдовской, таковым на самом деле не являлся, а относился исключительно к области телепатии. Таким образом мне удалось быстро и надежно не только обездвижить своего пациента, но и унять его боль до полной нечувствительности, а заодно и остановить кровообращение в его разодранной в клочья ноге.

Расцепив пальцы и убрав руки парня с раны, которые, как судорогой свело, я разрезал ножом штанину и обомлел. Разрывная пуля, пробив тонкую стенку, разворотила его ногу так, словно она была винтом от моторной лодки. Даже не прикасаясь к ране руками, а лишь водя ими над ней, я быстро соединил перерезанную осколком артерию и заставил осколки выйти наружу, после чего аккуратно сложил рассеченные мышцы на свои места. Затем, напрягая свое телекинетическое усилие так, что с меня градом хлынул пот, я заставил ткани ноги срастись воедино. Пусть и не до полного заживления, но все-таки достаточно прочно. Времени ведь у меня для качественного лечения было слишком мало. После этого, поскольку я уже все равно вошел в лекарский раж, я обработал и другие раны этого хлопца.

Забрав аптечку у того бандюка, который не стал вставать мне поперек дороги, я обработал ногу своего пациента перекисью водорода. На его бедре, после моей операции осталось только несколько багровых швов, шириной не более трех миллиметров и рана выглядела так, словно после операции прошло недели четыре, не меньше. Облив рану зеленкой и смазав рубцы коллодием, я перестал воздействовать на нервную систему своего пациента и он тотчас пришел в себя. На вид этому парню было лет тридцать и он совершенно не был похож ни на бандита, ни на отъявленного головореза. Он смотрел на меня удивленным взглядом и не мог никак поверить в то, что с ним сейчас произошло. Мне же было совсем не до его нравственных и прочих переживаний.

Повернувшись к полковнику, который сделался за эти четверть часа белее мела и смотрел на меня с таким ужасом, словно перед ним был какой-то черт из преисподней, я молча подошел к его столу. Скосив взгляд на экраны системы наблюдения, я сразу же убедился в том, что на нашем этаже никого не осталось. Запустив руку во внутренний карман куртки, я достал из него и положил перед полковником Рогозиным паспорт Наташи Колосковой, строго потребовав от этого оборотня:

– Полковник, эта девушка должна сегодня же улететь во Францию. Позаботьтесь заодно, чтобы у неё был приличный багаж, я лично проверю все вплоть до наличия в чемоданах трусиков и колготок. Ей и так досталось от негодяев, подобных вам. От того, как быстро вы выполните все мои требования, в конечном итоге зависит не только жизнь Антипа, но и ваша собственная. Советую вам не тянуть время понапрасну. Здание компании должны покинуть все посторонние люди, кроме работников её службы безопасности. Снайперов с крыш тоже уберите и не вздумайте переместить их в квартиры, я все равно это обнаружу. Как только все снайперы уйдут, а я об этом узнаю немедленно, то все мои пленники, кроме Антипа, будут немедленно отпущены. Кроме того, вам самому не выгодно присутствие здесь этих бандитов, ваш патрон можете запросто попасть под огонь их снайперов. Вдруг, среди компаньонов Антипа найдется такой человек, который хочет попрощаться с ним навсегда. Более удобного случая ему уже точно будет не найти. Кстати, полковник, вы уже определили, кто отвезет девушку в аэропорт?