Алекс Карр - 11-я книга. Рождение империи сенсетивов

Сорквик хотел было что-то сказать Борну в ответ, но тут в императорскую каюту вошел Микки и доложил:

– Сорки, я уже добрался до Сиринеллы. – Посмотрев на своих нагих дочерей, он коротко хохотнул и добавил – Хо-хо, парни, вы, похоже, раскрутили этих скромниц на группенсекс? Ладно, я всё понял, а потому исчезаю и направляюсь к Галану, где поставлю это корыто на высокую орбиту и полистаю газеты.

Микки удалился и император, посмотрев на Борна Ринвала молящим взглядом, горестно вздохнул и указал глазами на шлюз. Тот, поняв, что ему следует уносить из каюты ноги и обеих прелестниц, тем не менее набрался наглости и громко выпалил:

– Сорквик у меня есть к тебе ещё одна просьба, мне можно к тебе с ней обратиться? Это очень важно.

Император буквально простонал в ответ:

– Борн, я сделаю для тебя всё что угодно, только убирайся прочь из моей каюты. Напротив находится ещё одна, точно такая же, забирай Регги и Гелику и расскажи им о том, какие в океане Талейн ужасные бури и штормы, только оставь меня наедине с моими девочками.

– Тогда я сегодня же скажу Аните, что ты разрешил ей и Теффи совершить брачный полёт! – Выпалил Борн и, подхватив Ангелину и Регину на руки, вскочил с дивана и бегом вылетел из каюты.

– Всё, что угодно, только исчезни с глаз моих, вымогатель! – Ударил ему в спину громкий вопль его императорского величества.

Борн, громко смеясь, воскликнул:

– Девочки, вы это слышали!

В следующее мгновение он уже телепортировался из большой прихожей, обставленной красивой мебелью галактов, но с галанскими коврами на полу, во вторую каюту, которая только теми отличалась от императорской, что её стены были обиты не золотисто-зелёным, а синим с серебром шелком. Сделал он так потому, что не знал, как открыть дверь шлюза, ведущего в неё и уже там, телепортом избавившись от космокомбинезона, Борн Ринвал сделал ещё пару шагов по пушистому арвонскому ковру, упал на колени и бережно опустил на него свою добычу, двух смеющихся а-девушек.

До этого дня а-девушки дарили ему свою волшебную и нежную любовь, но сегодня Борн Ринвал сам хотел излить на этих двух красавиц весь океан любви, бушевавший в его груди. Он встал перед ними на колени и тотчас обрушился на них своими пиро и телекинетическими ласками, целуя девушек сразу в тысяче мест на их прекрасных, совершенных тел и одновременно нежно лаская своими большими и сильными руками. Не снижая сенситивного любовного начала, он принялся целовать по очереди то одну, то другую красавицу и они принялись отвечать на его поцелуи, но как-то слабо, словно защищаясь от водопада его сенситивных ласк, от которого они, не в силах сдержаться, громко стонали и вскрикивали.

Похоже, что они не ожидали такой долгой любовной прелюдии и, поначалу, растерялись, а потом водоворот чувств, бушевавших в груди моряка, так захватил их, что они уже даже и не пытались отвечать на его ласки и страстные поцелуи, всецело покорившись ему и его страсти. При этом Борн тщательно контролировал себя и действовал, как опытный капитан, проводящий корабль в бурю между острых рифов. Он расчетливо целовал и ласкал девушек так, чтобы они хотя бы сегодня забыли о том, что это они, а не он должны учить людей искусству настоящей любви.

Сосредоточив до предела свои чувства, Борн Ринвал, чтобы случайно не расслабиться, мысленно представил себя тем молодым капитаном, которому судьба уготовила очень серьезное испытание, наслав на него ужасный шторм у берегов мыса Кул, вспоминал испуганные, молящие его о спасении, глаза юнги Золтана Райса и от того все его действия здесь, на борту космического корабля "Золотой лорд" сделались предельно точными и расчетливыми. Не забывая о Регине, Борн принялся готовить Ангелину к тому, чтобы вознести её на небеса и когда он сделал это, а-девушка, наконец, вспыхнула, словно бочка с порохом и взорвалась страстью невиданного накала.

Она словно обезумела и, сжимая Борна в своих объятьях, отдавалась ему громко крича, со слезами счастья на глазах, а Регина прижималась к ним обоим и вторила своей сестре. Едва только Гелика, громко вскрикнув, затихла и стала тихонько постанывать от наслаждения, любвеобильный моряк тотчас набросился на Регги, стискивая её божественное тело с такой силой, что будь это здоровенная дубовая бочка, она точно бы превратилась в щепу, но этой а-девушке только этого и нужно было. Теперь уже она громко кричала от наслаждения, а Ангелина, дрожа всем телом, вторила ей и говорила что-то совершенно бессвязное:

– Борн, солнце моё, ты просто чудо! О, Борн, ты самый лучший мужчина. О, Борн, я сейчас сойду с ума…

Борн Ринвал, продолжая крепко обнимать Регину, повернул голову к ней и, обрушив на неё ещё один шквал сенситивных ласк, радостно воскликнул:

– О, сладкая моя, несравненная Анжелина, как же я хочу, чтобы тебя слышала сейчас моя Зои!

Наконец и Регина испытала то же самое, что и Ангелина, невероятный взлёт наслаждения и её тело от этого стало конвульсивно содрогаться, а Борн, встав на колени и нежно прижав а-девушку к своей груди, принялся покрывать нежными поцелуями её лицо. Ангелина прижалась к нему, словно путница, застигнутая ураганом в степи, к дереву и он обнял и её, после чего, быстро оглядевшись, телепортировался в ванную комнату, где стояла большая круглая ванна, над которой парил какой-то большой, хромированный диск. Тут уже Ангелина помогла ему и привела в действие этот сложный банный агрегат галактов. Ванна быстро наполнилась горячей, изумрудно-зелёной водой с чудесным цветочным ароматом и вскоре они все трое млели, тихо и нежно лаская друг друга.

После горячей ванны Борн Ринвал не чувствовал себя расслабленным, но только лишь потому, что он мобилизовал все свои силы, чтобы повторить всё то, что он устроил для Регги и Гелики ещё раз, только теперь не на полу покрытом арвонским ковром, на большой, удобной кровати в спальной комнате. Он снова был сосредоточенным и целеустремлённым потому, что отдавая себя а-девушкам всего без остатка, получал куда большее наслаждение, нежели от их самых утончённых ласк. Сделал это не один раз и уже под утро, уютно устроившись на пышных подушках, затеял с а-девушками совсем уж неожиданный разговор, спросив Регину:

– Регги, скажи мне, я смог бы взять в свой дом ту установку, с помощью которой Микки сотворил такое чудо, как ты и Гелика, чтобы стать отцом а-человека и не одного? Мне хочется иметь таких сыновей, в головы которых я сам, а не учителя и прочие деятели от науки, вложил бы весь свой жизненный опыт и талант капитана, умение руководить людьми и всю свою страсть, свою тягу к науке и стремление раздвинуть горизонты.

После бессонной ночи, проведённой с Борном, обе а-девушки вели себя несколько неадекватно и только теперь Регина, которая тихо бормотала что-то бессвязное, услышав эти слова, воскликнула: