Алекс Карр - 11-я книга. Рождение империи сенсетивов

Реаниматор Борна Ринвала был больше размерами и в него, судя по количеству овальных выступов, могло поместиться сразу тридцать шесть пациентов. К тому же его кушетки были выдвижными и, явно, задвигались обратно внутрь. Зато этот реаниматор, похоже, не имел на вооружении бластеров и энергопульсаторов, но это, возможно, было и не так. Самым же большим отличием галанского реаниматора от варкенского было в том, что его корпус, как и корпус его надстройки, был позолоченным и его украшали красивые узоры, выполненные из цветных эмалей и драгоценных камней, а ещё этот красивый и нарядный реаниматор умел говорить и сообщал всем, что его зовут Парацельсом и что он готов к работе, а потому просит поскорее привести к нему больных людей.

Последнее поражало народ более всего и потому люди, обойдя вокруг Парацельса, не торопились покидать зал главной аудитории, способной вместить на своих креслах более ста тысяч человек. Первые двадцать рядов были закрыты и потому мободийцам и жителям других городов, которые прилетели или телепортировались в Мо раньше других, пришлось топать на галёрку, но никто не ворчал. Ну, а увидев, что на всех столах в главной аудитории имеются откидные плоские экраны супервизоров и электронные увеличители, они жители Мо и вовсе заулыбались и принялись объяснять гостям города, как включать супервизоры и как правильно пользоваться электронными увеличителями, похожими на обычные очки.

Почти все мободийцы пришли с внушительными корзинками, так как полагали, что их всех очень быстро вытурят наружу и чтобы день не пропадал зря, они решили, что будет неплохо провести пикник в многочисленных парках Института Жизни, разбитых на террасах. Ну, а поскольку им вскоре предстояло увидеть императора, короля Бастиана и их любимого губернатора, то они стали завтракать сами и угощать гостей. В руках появились бокалы, в воздухе замелькали бутылки, послышался смех и громкие тосты в честь адмирала Ринвала, славного сына города Мободиталейнквалармо. А ещё они желали долгих лет жизни Парацельсу золотому и добрым словом поминали его древнетерранского предка, настоящего доктора Парацельса, о котором они только что узнали из рекламного ролика по супервизио.

Аудитория быстро заполнялась людьми и вскоре в этот огромный зал стали входить почётные гости, которые также обходили Парацельса по кругу и что-то говорили ему. Многие из них кланялись перед этим золотым доктором, а черные рыцари даже вставали на одно колено и сцепляли пальцы в клятвенный замок, чем вызывали восторженные крики мободийцев. Ну, а ровно в десять часов утра в зал вошел седовласый профессор Дан Торнет и быстро разогнал с арены всех гостей. Его помощники ввели в зал под руки тридцать пять древних старцев и старух, облаченных в длинные, белые рубахи и внесли на руках мальчика лет трёх.

Мальчишку передали в руки Дана Торнета, о котором народная молва говорила, что он поклялся не прибегать к помощи реаниматоров, подаренных Галану Веридором Мерком до тех пор, пока не будет построен галанский. Профессор Торнет обошел вокруг Парацельса, но, по всей видимости вовсе не для того, чтобы показать мальчику его доктора, а ради того, чтобы все увидели самого мальчика, тело которого было изуродовано детским энцефалитом. Не смотря на своё врождённое уродство малец был бойким и шустрым. Он сам успокаивал профессора и просил его не бояться, когда тот укладывал его на золотую кушетку и даже помахал рукой, когда она стала медленно уходить внутрь золотого диска. У многих женщин на глазах появились от этого слёзы и они искренне благодарили Великую Мать Льдов за то, что на Галане был такой человек, как Дан Торнет.

После того, как доктор Парацельс принялся за работу, Дан Торнет подошел к полутора десяткам креслам, поставленным на арене, сел в крайнее и в его руках появилась электронная книга и всем сразу стало видно, что старый профессор не читает какой-то роман, а работает. Хотя в зале стало намного тише, то и дело слышались тосты в его честь и лишь губернаторы провинций сидели чинно и строго, словно слушали речь императора. Даже тогда, когда на их столах появились напитки и угощения, они не стали торопиться но потом, узнав, что ожидание продлится целых четыре часа, немного расслабились и публика в зале поняла, что раньше этого времени император и король Бастиан в зале не появятся.

Сорквик прибыл в Институт Жизни ровно в одиннадцать тридцать и прилетел на открытом, золотистом флайере, также изготовленном на Галане, но уже в городе Тернигоре, в котором Микки построил первый авиационный завод. На капоте элегантного, спортивного флайера была видна эмблема, белоснежный скакун вставший на дыбы на фоне фиолетового рыцарского щита. Он даже назвал эту модель "Гилерон", в честь знаменитого племенного жеребца, победителя многих скачек. Что же, его творение было ничуть не менее стремительным и Борн Ринвал, любивший летать на флайерах, сразу же загорелся идеей завести себе точно такой же, разумеется, авиационный завод, а не флайер.

Император прибыл, как всегда, в сопровождении пяти своих очаровательных телохранительниц, но был одет в этот день отнюдь не по-императорски, а в обыкновенные лёгкие брюки бежевого цвета, кремовую рубашку с короткими рукавами и спортивные туфли. А-девушки в своих лёгких летних платьицах и те выглядели куда наряднее, хотя под платьицами и проглядывались набедренные кобуры с ручными бластерами. Посадив скоростную машину буквально в трёх шагах от губернатора, император, весело сверкнув глазами, легко выпрыгнул из флайера и, подбежав к Борну, сначала потряс его руками за плечи, а потом крепко обнял и сказал с улыбкой:

– Бо, дружище, чем же я смогу тебе отплатить за всё. Парень, ты просто не знаешь, какой ты у нас молодчина. – Увидев позади Борна Ринвала юношу и девушку, он спросил – А это твои ребята, Бо? Познакомь нас, старина, ты ведь держишь их взаперти.

– Сорки, познакомься, это Тефалдир и Анитайон. – Сказал Борн, жестом подзывая своих а-детей – Извини, но остальные наши ребята заняты. К нас ведь сегодня обычный рабочий день, хотя сегодня и день пантир.

К полному удивлению Тефалдира и Анитайон, император встал перед а-девушкой на одно колено и, быстро сложив пальцы в клятвенный замок искреннего восхищения невестой клана, поцеловал ей руки. А-девушка, которой было не в диковинку получать такие знаки от черных рыцарей, сайнт-магистров Раймура Озалиса и его самого, машинально коснулась пальцами лба императора и испуганно отдёрнула руку. Сорквик встал и с насмешливой улыбкой поинтересовался:

– Что, обожгла пальчики, Анита? Если бы ты чаще бывала во дворце, где тебя ждут, как родную, ты бы знала, моя девочка, что твой дед вовсе никакая не вредина. – Подойдя к Тефалдиру, Сорквик и его обнял, как родного и, потрепав по вихрам, воскликнул – Теффи, мальчик мой, ну, нельзя же заниматься одной только наукой, и уж если не Бо, так хоть ты привози в Роант своих братьев и сестёр. Поверь, временами мне бывает так тоскливо сидеть одному в библиотеке. Ведь ближе вас у меня нет никого на свете, ребятишки мои родные. Нет, я наверное всё-таки издам указ, чтобы хоть раз в месяц вы навещали своего старика. Ну, а теперь ведите меня в ваш институт и показывайте всё. Мне очень хочется узнать, когда мы увидим второй галанский реаниматор. Кстати, почему его назвали Парацельсом?