Алекс Карр - 12-я книга. Храм Великой Матери Льдов

– Дети мои, сегодня Великая Мать Льдов явила вам свою милость и это знак того, что народ галанской империи и дом Роантидов едины. Отныне нам доступны воистину великие деяния, перед которыми померкнет всё то, чего достигли самые древние миры галактики. А теперь отдыхайте, дети мои, радуйтесь и веселитесь, набирайтесь сил до следующего дня единения наших сил и следующих свершений. Нам нужно будет сделать ещё очень многое, чтобы преобразить свой дом.

Хотя после этого никто кроме календизиан не кинулся радоваться, все граждане галанской империи смекнули, что отныне им придётся переживать такие дни единения по три раза на неделе, если не чаще, но никто от этого не пришел в уныние. Наоборот, некоторые типы тотчас стали прикидывать, какую пользу они смоли бы извлечь из этого для себя и первым среди них стал планетарный король Сиссар Золотые Руки, которому захотелось немного отодвинуть свою планету от Обелайра. Благо, что такая возможность у него, то есть у звёздной системы, имелась. Поркер можно было придвинуть поближе к Галану и тем самым хоть немного понизить уровень светового излучения, приходящегося на его долю. Тогда и эта планета могла стать немного более гостеприимной. Однако, Сиссар не вскочил немедленно со своего кресла и не бросился к Сорквику. Сначала он намеревался поставить задачу перед своими учёными, затем поговорить с истинными повелителями леса и уж потом терзать императора.

Впрочем, в данный момент это было бесполезно ещё и потому, что Сорквик, окончательно лишившись сил, сидел с поникшей головой и уже ничего не соображал. Зато принц Гарендир чувствовал себя довольно неплохо, хотя и он устал, как старый кралкор, весь день гонявшийся за молодым дурзаланом, да, так и оставшийся без обеда. Он встал с помоста, оправил на себе старенький кимон и подошел к императору, сидевшему напротив него под бдительным и неустанным присмотром шестерых а-девушек. Хотя принц из Кируфа и был новым человеком в окружении их повелителя, девушки-телохранительницы, они подпустили его к нему беспрекословно и Гарендир, тронув Сорквика рукой за плечо, участливо спросил:

– Что, ваше величество, головка бо-бо? Может быть накатим по стаканчику чего-нибудь крепко и ядрёного?

В руках принца тотчас появилась большая медная фляжка и пара стальных походных стаканов. Как только он отвернул пробку и в воздухе повеяло ядрёным сивушным духом, император медленно, словно прорастая из просторного, мягкого кресла, выпрямился и открыл глаза. С усилием подняв руку, он попросил слабым голосом тяжело раненного солдата:

– Гар, друг мой, плесни мне в стаканчик своего клопомора. Да, не скупись, прояви щедрость по отношению к старому, больному человеку. О, Арлан Великий, как же я ушатался.

Когда в стальной стакан, в который запросто вмещалось не менее полулитра спиртного полилась рыжеватая, маслянисто блестящая прозрачная жидкость, имеющая крепость в восемьдесят девять градусов, немедленно очнулся полуголый король Бастиан, ничком лежащий неподалёку на вытертой шкуре гатана. В его мутных от нечеловеческой усталости глазах появился лихорадочный блеск и он просипел с натугой:

– Сынок, плесни и мне стаканчик. Помираю.

Под аккомпанемент задорного бульканья самогона специальной вулканической выгонки и утробных, хлюпающих звуков, которыми сопровождались крупные, несколько судорожные глотки императора, со своей любимой циновки пошатываясь, со старческими стонами встал и подошел к ним Жано Коррель с плоской золотой фляжкой и большим, изрядно помятым серебряным кубком в руках. Король Бастиан, увидев хорошо знакомую ему посудину, возликовал:

– Жано, спаситель ты мой! Ну-ка, плесни в мой стаканчик своего волшебного ликёра. Эх, жаль только кометного льда нету.

Принц Гарендир, который разделял вкусы своего отца вот уже не один десяток лет, немедленно восполнил этот пробел. Он телепортом извлёк из своего домашнего холодильника несколько кубиков чистейшего кометного льда без малейших примесей аммиака, охлаждённого до температуры в пятнадцать градусов ниже нуля, и бросил в стакан отца ровно три кубика, в свой два с половиной, а в кубок Жано шесть. Сорквик тотчас прекратил заглатывать тёплый самогон, протянул принцу свой стакан и, не открывая глаз, слегка кивнул головой. Жано, хитро ухмыльнувшись, подлил ликёра и ему, после чего Гар долил в стакан самогону и бросил в него всего два кубика льда. Немного поболтав коктейль, он протянул его императору и с удовольствием выдул полстакана своего напитка.

Сорквик слишком устал, чтобы заподозрить подвох сразу и потому машинально сделал несколько крупных глотков прежде, чем почувствовал, что ему подсунули не то, что он обычно привык пить. Тем не менее его императорское величество выдуло коктейль, шумно крякнуло и уже только после этого сказало довольно весёлым голосом:

– Гады вы оба после этого. – Широко расправив плечи и вдохнув воздух полной грудью, он добавил – Хорошо, братишка, уговорил-таки старика. Ликёр твоей супруги действительно способен придать ядохимикату принца Гарендира неподражаемый вкус. Гар, когда будешь смешивать для меня коктейль в следующий раз, будь добр, положи в него чуть-чуть больше льда. Да, кстати, это правда, что ты гонишь самогон используя для этого вулканическое тепло или брехня?

Сиятельные дамы, смекнув, что правильнее всего им будет оставить своих мужей одних, немедленно удалились. Принц Гарендир, видя это, моментально организовал на скорую руку нечто вроде застолья в подсобке мичмана и, водрузив на стол большой медный жбан с самогоном своей собственной выгонки, ответил:

– Ну, поскольку я теперь не только черный рыцарь, но ещё и принц дома Фартинидов, то я могу во всём сознаться, ваше величество. Да, хотя я и премьер-командор ордена, я все эти годы втихую гнал самогон по своей собственной методе и чуть ли не в каждом вулкане у меня есть секретная пещера, в которой дозревает брага и я действительно использую для выгонки этого бесива вулканическую лаву. Может быть именно поэтому самогон у меня такой забористый.

Сделав это признание, он принялся готовить коктейль "Ракетное топливо" на всю честную компанию в то время, как каждый из присутствующих в императорской ложе мужчин стал выкладывать на стол свои излюбленные деликатесы. Король Бастиан первым бухнул на стайларовую бронепанель, поставленную на четыре куба переносных генераторов, копчёный окорок вергера, а Борн присоединил к ним парочку вяленых грудных плавников молодых морских драконов. Король Сиссар, хитро ухмыляясь, выложил в центр стола дюжину сушеных, лаково блестящих, больших тёмно-коричневых плодов, похожих по форме на змеиные языки, а по вкусу на мясо молодо дурзалана, дары лесов Поркера. Королю Хартану также было чем угостить своих коллег, ведь на Вуркизе с его довольно суровым, приполярным климатом, водилось немало различной живности, но самым изысканным блюдом вукизиане считали озерных угрей и хотя их нельзя было назвать рыбами, угри горячего копчения, жирные, с нежно-кремовым мясом тающим во рту, считались на Галане редкостным деликатесом.