Александр Кандия - Прошлое под ногами

– Он строит сейчас огромный Ла-би -это огромное здание с множеством комнат, переходов, проходов.

– Лабиринт?

– Да, некоторые его и так называют.

– Значит это фараон Аменемхет Третий. Он начал постройку Лабиринта в Файюме. Значит сейчас 19 в до нэ. Ну что ж, хоть это неплохо.– Подумал Василий. Он знал про этого фараона, так как критский Лабиринт, как написал Фукидид, был лишь уменьшенной копией египетского, построенного этим фараоном.

– Ну что ж, все теперь мне стало ясно, – сказал Василий— мне действительно интересно побыть некоторое время у вас, познакомиться с вашей жизнью. Ведь мне по работе приходиться часто рассказывать про вашу страну, а мы очень мало знаем про вас.

– Ва-си-ли, – низким грудным, но приятным голосом вдруг сказала жрица – то что ты здесь – в этом есть провидение богов. И мне бы хотелось узнать про то, как сложится судьба нашей страны. Мы готовы показать тебе нашу страну. Мы увидели, что ты хороший человек, и действительно можешь принести нам пользу.

Начинало вечереть. Василий почувствовал чувство голода, ведь с утра он ничего не ел, да и с такими событиями он совсем забыл про обед. Как бы поняв его, Илусана, встала со своего кресла, при этом ее юбка издала приятное шуршание, а золотое колье на шее ярко вспыхнуло. Такие колье Василий видел в музее. Исключительно тонкая работа. Колье состояло из маленьких золотых звеньев в форме лотоса, да еще и были украшены чеканкой.

– Ты, наверное, голоден, Ва-Си-Ли, – протянула жрица, – пошли, отведаешь нашей еды.

Минойские кувшины с осьминогами.

Ужин. Блюда минойской кухни. Неторопливая беседа. Василий удивлен рассудительностью древних людей.

Атарик встал, сбросил с себя плащ, который его укутывал и предстал перед Василием, в каком-то непонятном килте или юбке из белой ткани. По нижнему краю этого килта, висели маленькие грузики, которые придавали красивую форму этой одежде. Несмотря на свой невысокий рост, миноец, был ладно скроен, сухощав, но довольно мускулист. На шее у Атарика была толстая золотая гривна, а на пальцах пару перстней печаток. На тонкой осиной талии Атарика был широкий кожаный пояс с металлическими бляшками, и за поясом был заткнул большой бронзовый кинжал.

– Даааа, с моим-то ножичком против этого кинжала я бы мало имел шансов, – подумал Василий. Он вспомнил, что когда входил в зал, незаметно засунул складной нож в карман. Кстати, там он и лежал о сих пор.

Они прошли в соседнюю комнату, откуда вышли на терассу, где был накрыт стол.

Как и не сдерживался Василий, но вздох удивления таки вырвался из его груди.

Густой, влажный воздух пропитанный ароматами трав, кипариса, каких-то хвойных деревьев, буквально ворвался в его легкие. Несмотря на то, что на Крите вообще воздух считается одним из самых чистых не только в Греции, но и в Европе, по сравнению с тем, чем сейчас дышал Василий, это был просто смог. Этим воздухом не только хотелось дышать, его хотелось пить, наслаждаться этими ароматами. Он окинул взором место, где они стояли. Вокруг довольно большого строения, находились разные разноцветные домики, одно-, двух-, и даже трехэтажные. Деревня буквально утопала в зелени, а вокруг нее находился густой лес, где слышались крики, каких-то птиц. Все дома были с плоской крышей – терассой. Недалеко от виллы или дворца, где находился наш герой, протекала речка, берега ее заросли камышом, плавали утки. А за рекой была видна гора Юхтас, но опять же, ее было трудно узнать. Сейчас эта гора была лысой. Одиночные деревья только растут то там, то здесь. А вот древняя гора, была покрыта лесом целиком. Только лишь в некоторых местах на вершине были видны несколько строений.

«Храмы» – подумал Василий.

Он вспомнил, что археологи нашли остатки трех храмов на этой горе. И в одном храме были найдены следы человеческого жертвоприношения. От этого воспоминания ему стало не по себе. Археологи не знали, кого принесли в жертву критяне, но было известно, что это был юноша 17—19 лет. Вспомнив об этом, Василий, облегченно вздохнул, ему как-никак было уже 47, значит на роль жертвы он не подходил.

На север от дворца шла дорога, мощенная каменными плитами. Такими, какие лежали во дворе у Василия. Такими, одну из которых он поднял, чтобы попасть сюда. Дорога была довольно ровной и широкой

Тем временем, Атарик и Илусана сели за стол. Василий так же занял место, отведенное для него. Смуглая девушка, тоже в сборной юбке, и жакетке, но из более простой ткани с бронзовыми украшениями на ногах и руках, принесла большой бронзовый таз с водой, где плавали лепестки роз и пахло медом. Сначала она поднесла жрице, та помыла руки, и вытерла их о полотенце, которое висело на плече у девушки, затем она поднесла таз Атарику и только потом Василию.

«Странно, – сказал сам себе Василий – у нас все наоборот. Сначала гость моет руки, а потом хозяева».

– У нас сначала руки моет хозяин, потом гость – как бы показывая гостю, что его не собираются отравить! – с усмешкой сказала жрица.

«Неужели читает мысли?» – подумал Василий и посмотрел на Илусану.

Он увидел озорной огонек в ее глазах, вернее лишь на долю секунды ему это показалось.

«Значит читает!» – пришел к заключению он.

После того, как все помыли руки, на стол стали ставить блюда.

Вообще-то и сам стол был довольно занимательным. Это был большой круглый стол. На нем сверху стол еще один поменьше, который крутился. Такие столы Василий видел в Китае, а так же в археологическом музее Ираклиона. Это был очень удобный стол. На вращающийся стол ставились блюда, и каждый, кто хотел их взять, просто вращал этот стол к себе и брал что хотел. Не надо было просить кого-то, чтобы ему передали то или иное блюдо.

Перед Василием стояла глиняная тарелка, с красивыми узорами, деревяная ложка, похожая на лопатку, и чаша.

На вращающемся столе стояли пиалки с оливками, оливковой пастой, сыром. В центре стояло блюдо с лепешками. Было несколько пиал с какими-то травами, свежими или вареными.

Василий стал брать всего понемножку, кроме трав. Зелень он не любил с детства.

Оттиск древнекритской печати.

Блюда, которые возможно подавались в доме Илусаны.

Оливки были маленькими, горько-солеными. Такими – какими их едят сейчас критяне. Эти маленькие оливки называются полудикими. И местные жители из них и масло давят, и солят на еду.