Даниил Громов - БЕЗ СВЕТА

Итан наигранно поискал, как включить экстренную связь, дабы чем-то занять умы пассажиров, походил на ощупь по капсуле. Вспомнил, что простая манипуляция на экомуне активирует «помощь андроида-машиниста». Сманипулировал.

Но в ответ лишь молчание…

– Нет электричества, наверное, сильная вспышка на Солнце, вот и техника вся повырубалась, – донёсся протяжный старческий голос из толпы.

Что-то хлопнуло снаружи, так громко, будто выстрел, затем из соседней капсулы раздались визги, топот десятков конечностей в тоннеле.

В капсуле Итана все пригнулись, кто-то свалился на пол, пассажиры заверещали.

С этого момента я вынужден почти полностью перейти от повествования в третьем лице на рассказ от первого, ибо количество и плотность хронологических событий далее только увеличивается, как и количество переживаний моего предка, которые мне кажутся слишком антропоцентричными, поэтому, надеюсь, благодаря такой реформе читателю будет проще воспринять всю информацию и проникнуться моим повествованием. + ко всему: я не буду подлагивать в попытках расшифровать древние рукописи Итана.

Присев и прислонившись к двери, если так можно назвать рекламный щит, уползающий вверх при открытии капсулы, сейчас я стал обмозговывать происходящее, когда ещё несколько оглушительных выстрелов раздалось в туннеле.

Вытащил старенький смартфон из рюкзака, который часто приходилось использовать в Академии, разблокировал его отпечатком среднего пальца. Видимо, умирающее мерцание на экране означало, что аппарат включён. Но ничего, как и на экомуне, не мог разглядеть.

Тогда я схватил лежащего на полу подростка за ворот кофты, помог приподняться и всучил ему мобилу. Тот чуть не выронил её из рук.

– Ты чего-нибудь видишь? – грубым голосом я спросил у него.

– Нет… – жалобно проскулил мальчик.

– Присмотрись! – ткнул я его. Кстати, никогда не вёл так себя прежде. Я очень добрый человек…

– Тут ничего нет.. это айфаунд?..

– Не айфаунд это, кретин… Так видишь, что на экране?!

– Совсем ничего, отстаньте! – парень едва не разревелся. Понял, что говорить с ним бесполезно. Зато стихшие выстрелы не мешали больше думать.

Когда я снял очки, вокруг всё вообще перестало существовать; на ощупь убрал их в силиконовую оболочку и погрузил в бездонный рюкзак. Затем, пошарив там, вытащил маленький контейнер с линзами. В полной темноте я внедрил эколинзу в один глаз.

Линза настроилась, и тогда я увидел, как люди, будто животные в вольере, ползают по полу, сталкиваются лбами, пихаются, шепчутся и пищат. Я вставил вторую линзу.

Смутно, но зато теперь понятно, что свет в капсуле на самом деле отключён. Я разблокировал экомун, ледяное голографическое сияние воспарило перед лицом. Да, я снова мог видеть, нечётко… Но видел!

Прошло уже четверть часа, а я всё сидел у рекламирующих жизнь в Экополисе дверей, ором успокаивал чокнутых слепцов и рассуждал о своих дальнейших действиях.

Эколинзы нового поколения мне прислал биологический отец около месяца назад. Несколько секунд я пытался отыскать новые скрытые функции, но ничего найти не успел. Нравились они мне меньше, чем очки, поскольку подсушивали глаза. От прошлой модели к новой качество линз никак не становилось лучше.

Я мог бы успеть в военный универ к вечерней поверке, если бы выбрался из метро, но, извините, запирать тело в гнусной казарме в такой «чудесный» день совершенно не хотелось (автор использует игру слов; в целом неплохо, родитель, по сравнению с паттернами художественной прозы твоего времени, текст выглядит довольно читабельным и для нас).

Реципиент, вероятно, не знает, что мой предок не имел права опоздать на эту грёбаную поверку (заражаюсь от него эмоциональностью… специально?). Пользуясь генетической памятью, унаследованной от Итана, заявляю, что мой предок не пренебрегал нарушениями правил военной Академии, когда считал, что эти нарушения не пойдут вразрез с его духовными ценностями и моралью и принесут больше пользы, чем вреда. Но недавно он получил строгий выговор за то, что пользовался субэфирной связью в наряде. И теперь, если он провинится ещё раз, его оставят на месяц, а то и на два без увольнительных (так незакономерно назывались законные выходные граждан, проходящих военную службу). Обдумывая это, Итан принял решение гулять всю ночь после того, как выберется из подземки. «Давненько не катал ночью в реальном мире…» – его мысли.

Значит, дело не в капсулах; свет горел и в соседней… Что ж, хорошо. Только вот люди там лежали какие-то бездыханные… Э-э-э-м…

«Нужно выбраться отсюда… Выстрелы? Да ну, могло ли послышаться? Что ж… оставаться здесь я в любом случае не намерен… Подождать?»

Что-то промелькнуло вдруг мимо «двери», я выглянул и увидел, как некая тень замедляется возле кабинки машиниста. Она резко ударила по стеклу и пробила его.

Все вновь заныли, когда услышали звон битого стекла. Я пытался их заткнуть, но стадо продолжало вопить. Парень, сидящий рядом со мной, не поддавался общей панике и пытался успокоить свою девушку. Но та не унималась.

На фоне общих стенаний раздались глухие удары об стеклодверь. Рекламный щит напротив меня разлетелся осколками, вошёл человек.

Люди забились в углы и замолчали – мыши. Я решил не выделяться… Чёрный человек совсем не внушал доверия.

Его глухие боты зашагали по капсуле: «Туп. Туп. Туп… тп». Он остановился возле меня, а я замер вместе с сердцем, тупо уставившись на рекламу. Он наклонился, а я стал медленно рыскать руками по полу, приговаривая: «Где же он?.. Сука… Где?!»

– Пойдём со мной, – приказал громогласно неизвестный. Право, мне никогда не было так жутко… впервые мне показалось, что я вот-вот обоссусь.

– Куда? Кто вы? Подождите, эй, я не могу… моя… эй! Стойте! – Это тот парень, нянькавшийся с девушкой, это к нему обращались, не ко мне (!) – Отпусти!.. – Его мольбы прервал глухой удар.

Девушка закричала, ринулась к парню на звук, но споткнулась о чьё-то тело и дропнулась, оглушая пассажиров.

«Туп, туп, туп…» – шаги растворились во тьме туннеля.

Я осмелился обернуться, но было поздно…

Родители прижали поближе к себе детей, одиночки забивались в углы. Беда, пришедшая извне, всех сплотила. Или разделила… И хоть они были слепы, страх, видимо, по полной активировал их соображалки.

– Артём! Артё-ё-ём! Где ты?! – истерила девушка.

Надо срочно её успокоить:

– Девушка, девушка, встаньте, вот так, давайте сюда. Я немного вижу. Вы не видите? Как тебя зовут? – Я отвёл и посадил её в угол между дверью и сидением, успокаивал как мог, но она продолжала реветь.

– Лена… – рыдая.

– Лена, слушай меня, я пойду туда, найду твоего парня, окей? С ним всё в порядке. – Сам не верил в то, что говорил, но эти слова спасали её и всех пассажиров, подбадривали меня.