Стивен Моффат - Доктор Кто. День Доктора

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, но прекрати звать меня Доктором.

– Это имя в твоей голове.

– Его там не должно быть. Я очень давно сражаюсь на этой войне. Я уже не Доктор.

– И как же теперь тебя зовут?

Я вспомнил Касс Фермацци. Вспомнил, как яростно она отшатнулась от меня.

– Никто меня никак не зовет. Я путешествую один.

Девушка нахмурилась, будто обиженный ребенок.

– Не сегодня, – сказала она мне чопорно. – Сегодня ты путешествуешь со мной. Вопрос лишь в том, зачем? Что понадобилось Доктору от старушки-пожирательницы галактик вроде муа ?

– Я не Доктор! – повторил я, но она не слушала. По крайней мере, не меня. Девушка склонила голову, в глазах ее мелькнула сосредоточенность, будто она очень пыталась расслышать что-то нужное.

– Ах, далеки, – сказала она. – Так они зовутся? Шумные ребята, да? И вечно такие сердитые. Ты гляди, а эти разноцветные – просто жуть. В мое время далеков не было. Не скажу, что я от них в восторге. – Девушка сощурилась и напряглась. – Их миллионы, и все собрались у этой планеты. Что ж, пожалуй, если ты очень вежливо попросишь и убедишь меня вескими доводами, я могу взорвать их ради тебя. – Теперь она кокетничала, порхая ресницами. Притворялась, что флиртует со мной. – Но ведь ты понимаешь, что если я сделаю это, то и все твои друзья – Повелители времени тоже погибнут?

Я промолчал. Глаза у девушки загорелись, будто я рассказал ей что-то очень интересное. Она расхохоталась и захлопала в ладоши.

– Так в этом и смысл, да? Ох, и озорник же ты! Для человека, который зовет себя Доктором, ты больно уж рьяно рвешься всех прикончить.

– Я не зову себя Доктором! – сказал я. – И не зову уже очень, очень давно.

– Ох… Что это за чувство? – спросила девушка вдруг. – От твоих слов я что-то почувствовала, но не знаю что. Позабыла все названия. – Ее глаза распахнулись шире. – Грусть. Мне грустно. – Внезапно она оказалась совсем близко ко мне, почти вплотную. Кто бы ни была эта Роза Тайлер, уверен, я ее еще не встречал. Такие глаза я не смог бы забыть.

– Так почему же человек, который был Доктором, хочет убить столько людей? – спросила она.

– Война уничтожает реальность. Под угрозой всё.

Она посмотрела на меня недоверчиво.

– И всех нас спасешь ты?

– Да, – ответил я, жалея, что другого ответа нет.

– Если когда-нибудь мне понадобится самомнение – буду знать, к кому обращаться, – усмехнулась она. – Вот так да, теперь я говорю с сарказмом. Забавная девчонка эта Роза Тайлер, да?

– Если ты слышала мои мысли, то знаешь, что я видел. Каждый миг пространства и времени охвачен огнем. Это должно прекратиться! И я положу войне конец. Единственным возможным способом.

– И ты ждешь, что за тебя это сделаю я? Один большой бабах – и мир во всем мире?

Где-то внутри зазвенел протестующий голос, но я его заглушил.

– Это единственный выход, – сказал я. Единственный. Выход.

– Убей и радуйся, убей и радуйся, убей и радуйся. Вы, живые существа, так трогательно верите в это. Удивительно даже, зачем вы вообще так цепляетесь за жизнь, если большую часть времени только тем и занимаетесь, что пытаетесь ее уничтожить.

– Это единственный выход, – повторил я.

– О, мне такое по силам, – сказала она. – Я это дело люблю, такой уж меня создали. Уничтожение – мой кайф, я живу во власти эндорфинов. Потому-то и обзавелась сознанием и совестью – заволновалась, что слишком увлекусь убийствами и в конце концов убивать станет некого. Нужно ведь что-нибудь держать в кладовке про запас, правильно я говорю? Вот только, понимаешь ли, с совестью возникают сложности, когда ты – психически неадекватный искусственный интеллект самого мощного оружия массового уничтожения в истории пространства и времени. Скажем так: у меня возникли некоторые моральные противоречия, и в результате я впала в уныние и спряталась в темный подвал.

– Тебя на миллиарды лет заперли в самом дальнем хранилище времени, – напомнил я.

– Заперли? – расхохоталась она. – Милый, ты правда думаешь, что хоть кто-то на свете смог бы где-то запереть меня ?

В чем-то она была права, поэтому отвечать на это я не стал.

– Так ты сделаешь, как я прошу? – спросил я.

– Может быть. Люблю начинать день с массового убийства. Но ты ведь знаешь, как тяжко живется с совестью. И с ней никак, и без нее никуда, правда же? Тут нужны сдержки и противовесы, так уж я устроена. – Она встретилась со мной взглядом, и я ясно увидел, что глаза у нее не карие, а все-таки черные. – Я подарю тебе столь желанное кровопролитие… но без последствий не обойдется. Ты понимаешь? Ты понимаешь, каковы будут последствия, Доктор?

Снова это имя. Ну почему люди до сих пор зовут меня так?

– Доктора больше нет, – ответил я. – Я занял его место. И никакого желания жить дальше у меня нет.

Поначалу мне показалось, что она даже не услышала моих слов. Просто смотрела на меня своими черными глазами, а в солнечных лучах кружились и жужжали мухи. Затем она расплылась в улыбке, и воздух вокруг меня похолодел.

– Значит, такова и будет твоя кара, – сказала она наконец.

– Кара?

– Если ты сделаешь это… если используешь меня, чтобы убить их всех – далеков и Повелителей времени… вот тебе последствие. – Теперь это была уже не улыбка. Усмешка. Волчий оскал. Я машинально отступил назад. – Идеальное наказание для воина, ранее известного как Доктор. Ты, старик… – сказала она, подвигаясь ближе и беря меня за руку. – Ты, древний воин… будешь жить.

Ее слова показались мне глупостью. Чушью. Я не мог постичь их смысл.

Она уже ходила вокруг меня кругами, гладила мои плечи, дышала мне на ухо.

– Галлифрей, – прошептала она, будто соблазняя меня. – Ты сожжешь его, и далеков вместе с ним… но еще и всех детей. Чувствуешь дрожь от одной только мысли о малышах? – Она провела рукой по моим волосам. – Сколько сейчас детей на Галлифрее?

Нет! Нет, подумал я, не смей спрашивать меня об этом.

– Не знаю, – ответил я. « Подсчитать нетрудно », – произнес внутренний голос, но я снова захлопнул дверь, не впуская его, на этот раз куда яростнее. Умолкни, Доктор!

– Однажды ты их подсчитаешь. Одной ужасной ночью. Хочешь узнать, кем ты станешь после этого?

Нет, я не хотел.

– Да брось! – она рассмеялась, будто хотела меня подзадорить. Будто все это было лишь детской игрой. – Неужели тебе не любопытно?

Она только взмахнула ресницами. Сначала я ощутил порыв ветра. А когда обернулся, увидел, что дальняя стена сарая исчезла. На ее месте кружилась воронка света и облаков – неспешный, беззвучный водоворот, похожий на спираль дыма в воде. Его бесшумность завораживала. Я почувствовал дрожь в ступнях и потрескивание на коже. Будто передо мной была буря, готовая вот-вот разразиться.