Фёдор Титарчук - Где-то в «Зазеркалье». Сборник фантастических историй

– Прощай, дорогая! – попрощался его нервный остов, плотно смонтированный воедино с капсулами новой модификации.

– Прощай! – слышал он, удаляясь прочь…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

– Ну как там? Как там? – переглядывались ретро-шляпки.

– Плюс уровень! – взвизгивала первая.

– О! – я вышла в сотню номинантов по контенту.

– Мне сделал предложение стать его невестой «Сам»! – округляла глаза «утратившая свою любовь».

– Как?! – визжали продруги. – Неужели «Сам»?!

– Да! «Сам»!!

– Подруга, как мы за тебя рады! Ты теперь не просто подымаешься по иерархии, ты имеешь шансы вообще войти в элитарные круги…

– Как нам с ним повезло! Правда?

– У тебя больше никого подобного на примете нет?

Кабачок, стоит отдать должное, так себе. Несмотря на его репутацию и клиентуру, он как был похабненькой наливайкой, так ею и остался, несмотря даже на то, что здесь собирается в промежутках между «выходами» весь свет нашей профессии. Ну, по крайней мере те, кто не боится тут показываться.

Бар по одной понятной его владельцу причине носит невразумительное название» Наемник-Буратино» и слывет пристанищем тех, кто готов и способен выполнить любое щекотливое задание требующее не только хитрости и изворотливости, но и значительного физического воздействия на объект, чем бы или кем бы тот ни был. Вопрос морали в нашей профессии не стоит вовсе, чему хотя бы служит подтверждением заряженный дробовик, лежащий под стойкой у хозяина, – одноного, всего в шрамах добродушного головореза, за улыбкой которого проступает что-то вроде – знаю я вас всех, выводков, сам такой. Поговаривают, что дробовик это лишь верхушка айсберга, на самом деле бар представляет собой этакую громадную ловушку для любого, кто вздумает здесь бузить. Вот мы все и не бузим. Пьем, курим, общаемся, обсуждаем дела, понимаем заказы, иной раз даже обедаем – еда здесь так себе – но не более. «Наемник-Буратино» в нашем деле игранет роль чего-то вроде рыночной площади в древности, когда торговцы мало чем отличались от разбойников и начиная торговлю каждая из сторон присматривалась, – если нас больше, то мы можем просто отнять товар, а прибывших пустить в расход, или прибывшие смотрели со своей стороны, не стоит ли бросить торговлю, похватать все что плохо лежит, женщин например, и быстренько отчалить? Вот так, говорят, и появились рынки в городах – места где арбитраж ведет третья сторона и право решать все спорные вопросы тоже принадлежит ей. Одноногий бармен, оговаривают, был в прошлом историком, и как и все и мы, оказался здесь волей случая и по призванию, так сказать. Быстро смекнул, что в творящемся здесь хаосе как раз не хватает такой вещи, как древний рынок – в плане безопасного места для заключения сделок и внешнего арбитража, если что потом идет не так.

Борис, с ударение на последний слог, а так звали хозяина кабака, в свое время побывал в десятке передряг, где потерял ногу, совесть и веру в человечество. И по пути все же помог многим, кто хоть и ступил на скользкую стезю наемничества, но мало что понимал в специфике этого дела. Помог он и мне, после чего я стал завсегдатаем его заведения, невзирая даже на обстоятельства со мной недавно приключившиеся. Мне бы залечь на дно и год не показываться, пока все не уляжется, но я просто не мог… это было уже профессиональным заболеванием и здесь даже деньги были не важны. Риск и адреналин становились смыслом жизни. Тем более здесь, на этом острове, превратившемся в новый центр мира, где решались, порой, не просто судьбы отельных людей или даже народов, а порой и направление развития цивилизации. Не часто, но оговаривают, случалось и такое. Правда, чего только не услышишь в подобных заведениях.

Собственно, я и не собирался становиться наемником. Ну, подумайте, кому это вообще нужно?! Бросить свой тихий спокойный мирок, скажем, где-то в Альпах или за Уралом, где никогда ничего странного и пугающего не происходит, бросить сытую и беззаботную жизнь, и устремиться в водоворот событий, из которых мало кто выходил невредимым?! Ну кому это нужно, на самом то деле?! Но вот случается же… И виновником того, как ни странно, стал Борис. Тот самый Борис – владелец и, по совместительству, бармен кабака «Наемник-Буратино». И занесло же нас тогда, группу прибывших на остров (или, точнее, в город), группу туристов в это место! Собственно, ничего странного в туристах не было. Этих ротозеев ежедневно прибывает сюда с полсотни пароходов и столько же самолётов. Часть из них в той или иной форме остается здесь – кто без вести пропавшими, по глупости погибшими или вот такими, осознанно или не очень присоединившимися к братии наемников. Но большинство, конечно, возвращается домой, набравшись впечатлений и слухов, да ещё и озолотив местную сувенирную мафию.

Жизнь наемника полна экстрима, романтики, опасностей и прочих бед, начиная, хотя бы с того, что за все это приходится платить утратой безусловного дохода и государственного обеспечения там, на Большой Земле. А как же иначе?! По-другому и не может быть. Наемнику, чтобы быть эффективным, должно быть голодным, это раз, и, не иметь нечего за спиной, – это два. По крайней мере так мне говорил Борис, напаивая и рассказывая, что вот тут, как раз сейчас, собирается группа, которая… словом, все плыло в голове от дешевого огненного пойла, и я даже сам не заметил как дал свое согласие и в тот же миг превратился из простого начавшего полнеть обывателя в стажера-наемника. Или что-то вроде того.

Порвал ли я с прошлым?! Не уверен. Но вот прошлое со мной рассталось, похоже, полностью, окончательно и безболезненно для себя. В этом и заключался парадокс нашей цивилизации – в большом мире уже давно все атрофировалось, прокисло и подгнило, так что любому, кто желал самореализации – там места просто не находилось. Вся активность, от простого наемничества, до интеллектуальной и деятельной элиты, в той или иной форме сконцентрировалась здесь, в городе, который давно считался на большой земле средоточием зла, порока и разврата. На этом противопоставлении, собственно, и зиждился прогресс нашего общества – инертная и упитанная Большая Земля и голодная поджарая братия города наемников. Наемников в самом широком смысле – от простых физиков и жриц любви, до просто «специалистов по решению щекотливых вопросов». В последнюю категорию, как понимаете, случилось попасть и мне.

Как догадываетесь, в террористы я, собственно, не записывался. Мы пили, обстановка перед глазами давно превратилась в набор мутных пятен. Борис виделся и вовсе громадной неведомых оттенков кляксой. А когда я открыл глаза, то светило яркое солнце, наш катер летел по водной глади, голова не радовала, как, в прочем, и желудок и я вдруг узнал, что стал «счастливцем», добровольно отказавшимся от всех благ цивилизации, превратившись в джентльмена удачи и подмастерье у специалистов по делам не самым приглядным.