Мунгит Балий - Корпорация «Дар»

Эпиграф

Искусство жизни – это способность воздействовать на жизнь таким образом, чтобы внести в бытие новизну.

Антонио Менегетти

Пролог

Москва. Пересечение Тверской и бульвара, вторник, час дня.

На краю тротуара сидел человек. Среднего роста, среднего возраста, в балахоне из тонкой светлой ткани, босоногий. Серые глаза, соломенные волосы, короткая седая борода, усы. Он походил на седого сказителя, для полноты картины ему не хватало гуслей и возгласа: «Внемлите люди русские!». Но для такой сцены, наверное, необходимы усталость путника, пафос героя и гордая безысходность отверженного. Человек напротив, постоянно улыбался, источая беспричинную радость, с огромным любопытством разглядывая, всех проходящих и проезжающих мимо. В этом месте, вряд ли бы кого-то удивил очередной чудак, тут бывают персонажи и более занятной внешности, но при морозе в минус двадцать, легкий, почти просвечивающий балахон, и босые ноги на снегу, были тем контрастом, с шубами, пуховиками, и другой зимней одеждой, который заставил некоторых сочувствующих людей остановиться. Они хлопали его по плечу, пытались приподнять, что-то говорили, предлагали уйти в тепло. Но не понимая, что от него хотят, он лишь нечленораздельно мычал и улыбался. Упитанная бабушка, укутанная в два или три темно серых, пуховых платка, увидев для себя слушателей, громко запричитала:

–Это, какой ни будь свидетель еговый, или еще из какой индейской секты, умом тронулся, квартиру, небось, забрали, ироды, вот и сидит теперь, ни рыба, ни мясо.

Одинокий прохожий, остановившись в пяти метрах от собравшихся, убедившись, что не привлекает внимания, пристально смотрел на странного человека. Минуту он стоял без движений, вдруг как от толчка, резко отшатнувшись, коротко, сам себе буркнул: – Что за хрень? – оглядевшись, вытянув перед собой руку ладонью вверх, в направлении сидящего человека, прикрыв глаза замер. Через десять секунд снял шапку, стянул с шеи цепочку, на которой висел кулон в виде черного солнца обрамленного золотыми лучами, положил на ладонь, прикрыл глаза, и опять замер. Затем быстро сложил кулон в карман, надел шапку и быстро ушел.

Происшествие с сидящим на морозе, полуголым человеком привлекло внимание полицейских. Двое молодых патрульных, в слегка засаленной полицейской форме, растолкав зевак, встали вплотную к объекту всеобщего внимания.

– Ты посмотри, Лех, мы тут уже уши отморозили пока обошли территорию, а бомжику хоть бы что.

– Нет Витек, бомжи на теплотрассе греются, в метро катаются, а этот, по-моему, из Кащенко. Одежда и волосы чистые, вид сытый.

– Граждане расходитесь! Ситуация под контролем!

–Давай, пока не поздно, вызовем санитаров, сдадим его, протокол оформим, заодно согреемся. Тащим его на пост, вызовем медиков.

Он слегка пнул сидящего по ноге:

– Вставай болезный! Ты как, не агрессивный?

"Болезный" все так же бестолково улыбался, разглядывая полицейских. Его подхватили под локти, поставили на ноги. Подталкиваемый в спину, сбивая босыми ногами комки снега, он поплелся в сторону станции метро.

Через пару часов, в психиатрической больнице, в приемном отделение, пока оформлялись все необходимые документы, он внимательно разглядывал анатомические плакаты, потрепанные книги по различным психическим заболеваниям. Все осмотрев, он положил стопкой книги, развернув поперек по отношению к тексту, быстро и монотонно стал их читать, переворачивая каждую страницу, начиная с обложки.

Дежуривший санитар лишь мельком взглянув, на него, улыбнулся, – просвещаешься, придурок… Ну, ну.

В то же время в Нью-Йорке, Берлине, Шанхае, Бомбее, Токио и многих других городах планеты, появились похожие, странные, персонажи.

В Багдаде такого персонажа приняли за наркомана-террориста. Его несколько минут, через громкоговоритель, на разных языках заставляли лечь на землю лицом вниз и, не добившись никакого результата, расстреляли прямо на площади. При попадании пуль, человек осыпался снопом искр и исчез, поиски останков ни к чему не привели. В Токио его укрыли одеялом, предложили еду и ночлег, в Берлине молодежь распевая скабрезные песни присоединилась к нему, сняв с себя почти всю одежду, они танцевали и выкрикивали антиправительственные лозунги. Но продлилось это не долго, вскоре вся компания завалилась в ближайшую пивную, утащив его с собой. В Нью-Йорке за весь день, ни кто не обратил на него внимания, некоторые прохожие, походя, кидали ему в складки балахона монетки, которые в конце дня, беззастенчиво, выгреб негр проезжающий мимо на роликах. С наступлением ночи все эти персонажи исчезли, оставив после себя короткие обсуждения на форумах. Что мог означать такой мировой флэш-моб, никто понять не смог.

Корпорация «ДАР»

Глава 1

Игра «Выжить Ради Победы»

Планета «Аттум», пилотный проект.

Бета тестирование. День первый.

Вход!

Легкость и невесомость, как во сне, сознание, свет, звук…

Резануло чувство тревоги! На периферии зрения промелькнула тень, легкий шелест, переходящий в свист разрезаемого воздуха – БУМММ!– Хруст!

Резкая, на миг все пронизывающая боль, и пустота….. Бесконечная, страшная, непостижимая и одновременно спасительная пустота.

Время остановилось. Мысли растворились.

Еле слышно, появился какой-то тихий звук, тиканье или шелест. Звук нарастал. Я по тихой реке приближался к далекому водопаду, его грохот все громче и громче, я уже слышу шум собственного дыхания и удары сердца – тук-тук, тук-тук, и как последний аккорд, как близкий раскат грома, резкая боль в голове! – Боуом!

В голове что-то сломалось, хрустнуло.

Внутри тела прошла волна электричества, я почувствовал движение воздуха по носоглотке, вдох…, выдох.

– Жив! – Пятнами, наплывами, какими-то солнечными зайчиками проявился свет. Мысли складывались в какое-то подобие коротких логических цепочек.

Кажется, я где-то умер…

Приятное тепло разливается по телу. Перед глазами на стене картина пляжа, пальмы, море, песок.

Игра.

Воспоминания жуткой боли, хруста проломленного черепа, очень живые, очень яркие, и до омерзения натуральные воспоминания!

Нахлынула, злость и досада!

Первый вход происходил при непосредственном присутствии куратора, специалиста по первичной настройке взаимодействия игрового устройства и игрока. Куратор, невысокого роста с проплешиной и мелкими, седеющими кудрями на висках, с маленькими хитрыми глазками, спрятанными за большими очками, картавя на моем имени, спросил:

–Как вы, Григорий? С воскрешением вас!

Я уперся в него взглядом, и несколько секунд, набычившись, молчал.

Я пытался матерными мыслями просверлить в нем дыру, но когда пауза затянулась и для меня, я начал.