Джей Рем - Колониальный рефлекс

Я была готова броситься ему на шею, когда он шел ко мне обратно. Не имея ни единой возможности подавить улыбку, озаряющую мое лицо, я шагнула ему на встречу. Но, увидев его прищуренные в гневе глаза, неотрывно следившие за мной, мои руки опустились сами собой. Я смогла только произнести «Спасибо», и, конечно, не получила ни слова в ответ.

Ночью меня разбудило странное движение в области моей груди. Я не сразу поняла, что это рука Халка поглаживает ее сквозь ткань кофты. Я почувствовала уже знакомое разгоряченное тело, прижимающееся к моей спине, и услышала звуки дыхания около уха.

Но все это меня не пугало. По телу прошлась волна жара и радости. Я медленно повернулась к нему и обняла за шею, поднимая свое лицо ему навстречу. Его руки тут же обернулись вокруг моей талии и подтянули расслабленное разомлевшее тело вплотную к мужскому. Через несколько долгих секунд его мягкие и теплые губы коснулись моих, легко, будто пробуя их на вкус. Твердая рука нежно легла мне на затылок, поглаживая его, в то время, как поцелуй углубился, унося мысли и остатки самообладания далеко за пределы горизонта. Трехдневная щетина беспощадно колола мое лицо, но мне было все равно. Я не хотела, чтобы это заканчивалось. После продолжительного заточения в постоянном страхе, я наконец испытывала чувство, напоминавшее счастье, если еще не забыла, что это такое.

Он прервал поцелуй. Внезапно я поняла, что все последнее время происходило в моей душе. В чем причина смятения, в котором я находилась. Откуда во мне боролись противоречивые чувства в отражении самого малейшего его действия или движения в течении последних недель. Какими эмоциями я переполнялась, стоило мне поймать на себе его взгляд. Ничего подобного я не испытывала никогда раньше.

– Я люблю тебя, – прошептала я ему в губы.

Он на миг замер, тело его напряглось. Он поцеловал меня в лоб, а затем устроил мою голову у себя на плече, не переставая обнимать. Я слышала, как бьется его сердце. Я была взбудоражена, но постепенно успокоилась под мерный стук в мужской груди. Некоторое время он еще нежно гладил мою голову и несколько раз я чувствовала его легкие поцелуи, вызывавшие непроизвольную улыбку на моем лице. Я поняла, что все изменилось. Открылась новая страница моей жизни.

Утром я спала дольше обычного. Когда с трудом разлепила глаза, еще не проснувшись толком, я поняла, что улыбаюсь. Его рядом не было. На миг я испытала ужас, а потом вспомнила, что сегодня подошла его очередь посещать душ. Я представила свежевыбритое лицо своего защитника, обычно делавшее его на много лет моложе. Оно мне определенно очень нравилось. Наверное, теперь поцелуи станут еще мягче и приятнее. Возникло непреодолимое желание прижаться к нему и проверить все мои домыслы, когда он придет. Вчера Халк только целовал меня, но я точно знала, какие желания его преследовали на самом деле. Они вторили моим. Как жаль, что мы в этом ужасном месте. Все было бы по-другому, встреться мы на воле.

Халк… Теперь он точно обязан открыть мне свое настоящее имя. Я сказала, что люблю его. Это не были случайные слова. Я действительно так чувствовала. Я буду говорить ему их часто, и когда-нибудь молчуну с ледяными глазами придется ответить мне. Улыбка снова расплылась по моему лицу. Я старалась, но никак не могла ее подавить. Интересно, теперь он станет разговорчивее или все так же будет отдавать мне приказы хмурым взглядом. У него такой чудесный голос. Я хотела бы слышать его чаще.

Мои мысли прервал шум, по залу прокатился рокот голосов. Санитары… Они вошли внутрь в белых одеждах, вооруженные своими дубинками, стреляющими электрическими разрядами. Все смолкло кругом. Они оглядывались, явно выбирая новую жертву. Я опустила глаза в пол и сжалась, стараясь казаться меньше, чем есть. Я просто должна пережить это время, дождаться Халка и уговорить его попытаться бежать. Прямо сегодня.

Тень нависла надо мной, закрывая от света. Рука в перчатке схватила меня за подбородок и подняла вверх голову, открывая лицо. Я не выдержала и, оторвав от пола взгляд, медленно перевела его на санитара. Тот удовлетворенно кивнул.

– Нет! – ужаснулась я, осознавая горькую правду. – Нет! Пожалуйста!

Я начала вырываться, но получила разряд, отправивший меня в забытье.

Глава 3

– Как поживает моя любимая пациентка? – мягкий голос вырвал меня из обычной задумчивости. – Я пришел пожелать доброй ночи, Вера.

– Доброй, доктор.

Он не спешил уходить.

– Все процедуры, положенные перед сном, выполнили. Антибиотики не забыли?

Я покачала головой.

– После того раза, как та идиотка пропустила укол, подвергнув тебя опасности, предпочитаю все проверять лично, – уточнил он, хотя говорил так уже множество раз.

– Твои показатели – выше всяких похвал! Удивительная способность к регенерации! Доктор Райтер уверяет, что ты одна стоишь всех тех людей, что в казарме. И я с ним полностью согласен.

– Но я больше не человек…

– Что ты говоришь?! Только послушай себя! Ты – больше, чем человек. Ты уникальная.

– И кому я теперь нужна? – горькая усмешка застыла на моем лице.

– Ты нужна человечеству. Благодаря тебе многие обреченные люди получат шанс выжить! Во всем мире сердечно-сосудистые заболевания – основная причина смертности. Мы на пути к успеху и служим великому делу! И ты часть всего этого.

– Но как же моя жизнь? Как же все те, кто не вернулся после ваших исследований? Вы ведь убили их?! – не совсем уверенно закончила я.

– Почему ты думаешь, что они умерли?

– Тогда где они?

– Многие действительно не пережили адаптацию, но не все образцы умерли. Наоборот, мы улучшили условия их содержания. Так как работа очень важна, мы не можем вернуть их к этим … – он поморщился – заключенным. Ты же сама видела, какие там условия.

– Опыты над людьми бесчеловечны!

– Послушай, ты милая девушка. Но давай говорить откровенно. Нам нужен материал для исследований. К сожалению, все великие открытия сопровождаются человеческими жертвами. Взять хотя бы Вторую Мировую войну. Вот здесь на самом деле можно говорить о негуманности. Чтобы немецкие врачи получили столько информации о возможностях человеческого тела, погибло огромное количество невинных людей. Зато сейчас спасают жизни, основываясь на этих самых жестоких исследованиях. Я не оправдываю их злодеяния. Я констатирую факт. Здесь же у нас с вами содержаться особо опасные преступники. Самые опасные. Все приговорены к смертной казни. Никаких невинных. Так они приносят пользу, восполняют несправедливость, причиной которой сами и стали.

Я молчала. С тем, что сделали со мной, я уже смирилась, но что они сделают с Халком, когда придет его очередь?