Владимир Комиссар - Учитель физкультуры

А вначале июля я был в качестве руководителя этого же девятого класса отправлен на три недели в летний трудовой лагерь или попросту колхоз. Великоновоселковский район. Село Комарь. Великолепное время для летнего отдыха! До обеда школьники работали на сборе малины или иной ягоды, а после обеда предавались прелестями свободного времени вдали от городского шума. Учащиеся нашей школы от седьмого до девятого класса занимали целый большой корпус-общежитие, специально построенный для этих целей. В мои обязанности входило следить за дисциплиной вверенного мне класса, а также организовывать мероприятия по проведению досуга для всей школы. В вопросах дисциплины я был достаточно демократичен и сразу же по приезду изложил свои требования:

– Вы достаточно взрослые, поэтому пастухом вам быть не намерен. За серьезные нарушения расправлюсь лично. А вы меня знаете. За спиртное и речи не веду. Да и не продаст вам его никто здесь. Наличие сигарет в карманах проверять не буду, и шпионить кто где курит тоже не собираюсь, но кого увижу курящим – считай, залетел. Кто не захочет спасть в положенное время – его личное дело, главное, чтоб другим не мешал и работал как положено. В общем, живите тихо и мирно. Веселитесь и другим давайте.

Ну а в часы досуга, после полуденного тихого часа я организовывал различные соревнования, конкурсы, небольшие походы, а каждый вечер на спортивной площадке устраивалась дискотека.

Напротив нашего корпуса, как раз за спортивной площадкой, располагался аналогичный спальный корпус. Он был заполнен лишь на треть – в нем проживало несколько групп студентов третьего курса педагогического техникума, а если точнее исключительно студенток. Девушки были уже вполне взрослыми, на пару лет старше наших девятиклассников, поэтому с моими подопечными практически не контактировали и держались особняком. Единственно, многие из них по вечерам выходили на спортплощадку потанцевать под наши фонограммы, образуя свой отдельный круг.

Вот только две самые активны из них, чуть позднее я узнал их имена, Ира и Лена, стали проявлять интерес к нашим парням. Они перезнакомились со всеми, постоянно стали проводить в компаниях подростков, старались привлечь максимум внимания к себе, а еще я заметил некоторую развязанность в их поведении. Ну и главным объектом внимания этих девиц стал, естественно Сергей Пяткин как наиболее взросло выглядевший среди сверстников.

Я стал наблюдать как, Сергей ходил гулять с Ирой или Леной, иногда с обеими вместе, часто уединялся с ними игнорируя наши мероприятия. К этой компании вскоре присоединились еще несколько одноклассников Пяткина, отделившись, таким образом, от основного коллектива. Мне этот флирт сразу оказался не по душе, но положить ему конец у меня оснований не было. Пока. Пока не стал случайным свидетелем очень интересного разговора.

Во время трудового промежутка дня я разлегся на травке между кустами малины и предавался всевозможным раздумьям и грезам. На соседней грядке двое моих подопечных, не замечая меня, собирали малину, и до меня донесся следующий их диалог:

– А Емеля-то наш импотентом оказался, – по голосу я узнал Володю Крюкова.

– Да ну. Быть такого не может, ты б видел какой у него стояк по утрам, – сомнения выразил второй из них, оказавшийся Андреем Тарасовым.

– Стояк то стояк, но вот Ирка говорит, что на нее у Пяткина даже не встал. И Ленка подтвердила, что он ничего не может.

– Во дела! Кто бы мог подумать.

– А, тебе с кем больше понравилось? С Ирой или Леной? – продолжил Крюков.

– Не знаю обе они классные и страстные, но мы сегодня с Леной договорились, – ответил Тарасов.

– Ничего у тебя не выйдет. Мне Ирка сказала, что у Лены месячные начались.

– Во, блин, облом. А я уже размечтался, как ей втыкать буду, – огорчилсяТарасов.

– Не расстраивайся, – утешил товарища Крюков – Ирина сказала, что хочет, что бы мы вдвоем одновременно ее сегодня попробовали. Так что сачковать теперь не будем, братан!

Товарищи рассмеявшись, перешли к следующему кусту, и их дальнейшая речь стала мало разборчивой.

«Интимные отношения? Среди моих подопечных? Да еще в таком ракурсе, – с негодованием подумал я – сегодня же положу конец их вольнице» И я положил. Но было уже поздно.

Спустя неделю после нашего возращения из трудового лагеря меня срочно вызвал к себе в кабинет директор школы, не смотря на то, что я находился в отпуске. Владимир Петрович был в бешенстве.

– И как это Вы, Геннадий Александрович, такое во вверенном вам классе допустили, в колхозе? – с нескрываемым ехидством задал вопрос директор.

– А, что случилось, Владимир Петрович? Мы нормально съездили, с работой справились, никаких происшествий не случилось, – с недоумением ответил я.

– Ах ты, мудак! – вскипел директор – а то, что два твоих пацана триппер подцепили это не происшествие? То, что к нам сейчас органы едут дознание проводить – это нормально все? Да ты куда смотрел, пофигист хренов. Молись, что б тебя еще в тюрьму не посадили за преступную халатность, а то, что тебя с работы вышвырнут, так в этомбудь уверен.

Ситуация оказалось действительно весьма скверной. Через несколько дней после приезда из колхоза Володя Крюков обнаружил у себя непонятные симптомы. Он обратился к родителям, те незамедлительно отправились к врачу. Диагноз – острая гонорея. Спустя еще несколько дней аналогичные симптомы проявились и у Андрея Тарасова. Диагноз тот же. Два случая заражения венерической болезнью в одном классе. Это однозначно ЧП. Родители школьников вполне справедливо подняли огромный скандал, даже с привлечением правоохранительных органов. Последнее обстоятельство также было вполне обоснованным, так как в те времена врачи обязаны были сообщать, куда следует, о подобных заболеваниях, тем более среди подростков.

Разборки длились целых две недели. Меня по несколько раз опрашивали и в различных инстанциях в сфере образования, и в правоохранительных органах. Всю информация до меня никто не доводил. Знаю только, что двум вышеназванным девятиклассникам также пришлось ответить на все вопросы, причем с интимными подробностями, а затем на недельку лечь в соответствующий стационар. Был вызван для обследования и дачи показаний и Сергей Пяткин. Вот только никакого подобного заболевания у него не обнаружилось.

Уголовное дело на меня никто заводить не стал, но козлом отпущения я был назначен. А еще от работы в школе меня все-таки попросили.

Где-то в конце августа я освобождал свой рабочий школьный кабинет. Собирал вещи, просматривал записи, наводил порядок. В кабинет заглянул Сергей Пяткин.

– Можно, Геннадий Александрович?