Maxime - Ключник

В следующий раз я попросил Анжелу прийти в юбке и чулочках, и моя просьба была охотно удовлетворена. Не знаю, кто больше обрадовался продолжению банкета, я или она.

– Я думала, ты всё, – Анжела нежно целует меня в засос.

Я только что плотно закрыл за ней дверь, а её опытная рука уже скользит по бугрящейся ширинке, ищет бегунок.

Мы сразу переходим к делу. Товар-деньги, деньги-товар. Анжела прячет денежку, вручает очередную пачку «Вирекса» и спускается на нижнюю палубу. Я усаживаюсь поудобнее на диван, развалив яйца и ноги. Пока она делает минет, подтягиваю флисовую юбку, изучая шикарную бледную задницу, пышные ножки в чулочках с кружевными резинками. Разворачиваю дойку боком, прощупываю пружину под белыми стрингами. Неожиданно приходит интересная мысль:

– Садись мне на лицо.

Анжела неуверенно поднимается, вытирает рот рукавом кофточки, смотрит на меня озадаченно. Опять эта странная блядская улыбочка. Наконец, осторожно, чтобы не упасть, перекидывает через меня ногу и медленно опускается попой на лицо. Юбка куполом накрывает предстоящее безобразие.

Жопина Ким Кардашьян раздавит меня к чертям собачьим! Я задохнусь, удавлюсь, бездыханное тело одинокого молодого самца обкончается в предсмертной агонии!

И это будет приятная смерть!

Как взломщик, которому предстоит тяжёлая работа, я остаюсь наедине с Анжелой и её сейфом. Сдвигаю стринги, немного света.

Чудовищное зрелище! Вопиющая несправедливость. Прекрасная пухлая вагина, лощёная, без единого волосочка плотно зашита железными кольцами – туда даже палец не засунешь, не то что…

Анжела тем временем бесстрастно обсасывает член. Её движения точны и размеренны, как колебания маятника. Она могла бы с таким же успехом крутить педали, выбивать ковёр. Только теперь она выбивает из меня оргазм, предлагая кончить ей в рот.

Сквозь кольца нащупываю языком щель в плотно сведённых складках кожи. Анжела вздрагивает, замирает, когда мой язык проникает глубже. Её задница дрожит, как у лошади. Мой нос, губы втиснулись в пружину. Ласковым поглаживанием приглашаю кобылу успокоиться и продолжить родео.

Через минуту нервного потрясения, Анжела набрасывается на член с новой силой, как голодная львица на кусок свежего мяса после месяца измора. Нет сомнения в том, что она получает удовольствие. Я нащупал складку клитора под пружиной там, где замочек слегка вытягивает бугорок наружу. Такие стоны и всхлипы я слышу впервые. Они пугают и завораживают одновременно. Нет больше маятника, нет доярки и товарно-денежных отношений. Анжела дёргается в бесконечных микро-оргазмах, я двумя руками вцепился в пышные бёдра. Как клещ присосался к солоноватой плоти под пружиной. Большая девочка хочет вырваться, убежать, стонет, продолжая заглатывать член до конца, давиться им, убеждая себя, что нет безобразия под куполом юбки, нет микро-фрикций языком, нет стимуляций клитора сквозь прутья терновника.

Я пою песню любви, поющий в терновнике. Соловей – птичка певчая. Вывожу ноты кончиком языка, нанизывая большую девочку на маленький тающий стержень. Это маленький шаг для начинающего дистрибьютора и огромный скачок для заматеревшей дистрибьюторши. Не помню, кто это сказал, но звучит красиво.

Равно как и стоны Анжелы. Она обворожительна в желании кончать снова и снова. Такое ощущение, что никто никогда не ласкал её вагину языком. Необъезженная кобыла прыгает, как толстолобик на сковородке, обжигаясь, чтобы вернуться к яростному огню страсти, обжечься вновь, выгнуться колесом, распластаться у меня на груди. Её груди – два огромных мягких шара – трутся об меня давно затвердевшими сосками, пушистый хвост волос рассыпался в паху, щекочет яйца, бёдра. Анжела впивается ногтями в мошонку, сжимает яйца по очереди, стягивая их вниз, её рот давно превратился в имитацию тугой вагины. Она сама так хочет: чтобы я трахал её в рот, дёргался под ней. Приподнимаюсь на пятках, плавно работая бёдрами. Но она хочет глубже – ныряет до конца, и я не успеваю за ней. Рассинхронизация, временная. Ловлю её ритм, теперь членвлетает одновременно с нырянием, она шлёпается губами в яйца, давится, захлёбываясь в слюне, но продолжает нырять. Сколько же в ней страсти, усердия. Я не верю, что у неё есть парень, не верю, Хозяин, которого она безумно любит, здесь что-то другое, совсем другое. Девочка, которая ныряет с таким альтруизмом, не может давиться чужими чувствами.

Тем более чужой спермой, глотать её жадно, не упуская ни капли, продолжая елозить Кардашьяновой задницей у меня на лице, теперь уже не заботясь о том, что я могу задохнуться, умереть под ней, взвыв на полнолуние. Всё что её волнует, заключается в нежном страстном поцелуе сквозь колючие прутья терновника.

Когда всё закончилось… Всё только началось. Анжела уходила молча, в полной прострации. Задумчиво перекручивала юбку минуты три в поисках переда и зада.

Перед самой дверью она обернулась:

– Никогда больше не делай так! – раздражение, испуг и что-то новое, похожее на благодарность и любопытство появились в её манерах и речи.

– Как?

Она странно посмотрела на меня. Впервые серьёзно, оценивающе. Без всяких блядских намёков.

Большая девочка получила большой жизненный урок.

Близился съезд сетевиков-дистрибьюторов всея Беларуси. Меня тоже пригласили на это мероприятие в качестве подсоса-стажёра. По факту я оставался мёртвой душой на шее Анжелы до тех пор, пока сам не научусь валить дичь, сдавать в аренду свои половые органы. Собственно, таких, как я, собралось человек пятьдесят в небольшом театральном зале. Все неудачники горемычные, в основном мужики, нас согнали, как баранов в назначенный день. Мы сидели молча, скептически выслушивая жизнерадостных ораторов, вещавших со сцены.

Сначала выступал Мюллер. В присущей ему манере он вновь поведал об опасности современного рабства, о невероятных заработках, открывающих путь к свободе. Анжела тем временем работала с залом. В нарядной белой блузке с бейджиком на левой груди и чёрных штанах в облипку она присматривала за микрофоном, чтобы никому из нас в голову не пришла идея устроить демарш, задать неудобный вопрос. И пока большая девочка с замком в клиторе и стальной молнией на вагине, забывшись, заигрывала с микрофоном, насаживаясь на него кулачками всеми возможными способами, на сцене шла подготовка к следующему выступлению. Вскоре на помост взошла черноволосая леди-вамп в бежевом деловом костюмчике – юбка-пиджачок-каблучки.

– Меня зовут Злата Бабич, – напористо начала она. – Ещё год назад я, как и вы сейчас, искала приличную работу, ходила по собеседованиям, интересовалась зарплатой. Но мне постоянно делали сомнительные предложения. Как правило, интимные, – она заулыбалась, в зале тоже. – Сегодня я сама себе хозяйка. Я зарабатываю столько, сколько захочу. Не верите? Если я скажу, что в прошлом месяце мой доход составил десять тысяч долларов и это не предел, вы станете меня слушать?