Исай Лукодьянов - Черный столб

Некоторое время в салоне стояла мертвая тишина. Затем ошеломление взорвалось выкриками.

– Как мы будем жить без электричества?

– Когда вы, ученые, прекратите ваши дьявольские опыты?

– Неужели вы не можете остановить этот чертов столб?

Штамм терпеливо переждал бурю. Когда страсти немного улеглись, он сказал:

– Господа, ученые всего мира ищут способ остановить столб, но он обогнал нас. Необходимо тщательно изучить явление. Это мы и делаем. Безусловно, ученые найдут выход из положения. Как скоро? Не могу сказать. Может быть, месяц, а может и больше, придется пожить без электромагнитной техники. Разумеется, придется широко пользоваться паровыми двигателями. Повторяю: временно. Заверяю вас, что ученые ликвидируют короткое замыкание и восстановят статус-кво. Мы просим соблюдать спокойствие и призвать к этому ваших читателей.

Журналисты ринулись к столу, и каждый получил листок с официальным сообщением.

Вечером гроза усилилась. Лил дождь. Несколько раз над «Фукуока-мару» проплывали шаровые молнии, они словно приглядывались к кораблю и уплывали дальше, к Черному столбу.

От бесконечной пляски молний, от неприкаянности, от близости непонятных и грозных событий у Кравцова было смутно на душе. Али-Овсад затащил его к себе, стал поить чаем и расспрашивать об ионосфере. Оловянников сидел с ними, приглядывался к обоим.

– Слушай, – говорил Али-Овсад, держа блюдце на кончиках пальцев, – бензиновый мотор будет работать? Ему ток не нужен…

– А зажигание? – отвечал Кравцов. – Как без электрической искры?

Али-Овсад задумчиво отхлебывал чай, откусывал сахар.

– Надо мне в Баку ехать, – объявил он вдруг. – Если тока не будет, надо много керосина делать. – Он встал щелкнул выключателем, плафон послушно зажегся. – Горит, – сказал Али-Овсад. – Это, наверно, япон придумал, что электричества не будет. Зачем Морозов его слушает?

– Морозов зря не станет пугать.

– Ай балам, ошибаться каждый человек может.

Али-Овсад, прихлебывая чай из блюдца, стал неторопливо рассказывать про геолога Новрузова, который никогда не ошибался. Однако в один прекрасный день скважина, пробуренная в выбранном самим Новрузовым месте и доведенная уже до двух тысяч метров глубины, внезапно ушла под землю.

– Когда это было? – спросил Оловянников, вытаскивая из кармана блокнот.

– Давно, в сорок девятом. Не пиши, уже наша газета «Вышка» писала – мастер Али-Овсад стоит на буровой вышке, спасает ротор, лебедку, насос. Ротор и лебедку спас, это правда, а насос не успел. Совсем новый насос был

– завода «Красный молот». Потом мы все бежали – сама вышка в землю ушла. Теперь там вода – озеро.

– А что говорили геологи?

– Каждый свое говорил. Пласты, структура… Земля, а под землей что есть, мы не знаем.

Кравцов слушал рассеянно, про нашумевший когда-то случай в Ширваннефти он прекрасно знал. Чай уже не лез в горло.

– Пойду письма писать, – сказал он и побрел к себе.

Перед каютой Уилла он постоял в раздумье, потом тихонько постучал, и сразу дверь отворилась. Норма Хемптон стояла у порога, она приложила палец к губам и покачала головой.

– Кто там? – раздался слабый голос Уилла.

– Ты не спишь? – сказала Норма. – Ладно, заходите, мистер Кравцов.

– Ну, Уилл, как вы тут? – Кравцов сел, беспокойно вглядываясь в лицо шотландца. В каюте был полумрак, горела лишь настольная лампа, прикрытая газетой.

– Ничего, лучше. Зажгите свет.

Вспыхнул плафон. В его желтом свете сухое лицо Уилла показалось Кравцову незнакомым. Может, потому, что щеки обросли седой щетиной. И в глазах появилось что-то новое, не было уже иронической усмешечки. Движимый внезапным приливом нежности, Кравцов осторожно коснулся руки Уилла ладонью.

– Выкладывайте новости, парень, – сказал Уилл.

– Новости? Да, новости есть, и не очень-то веселые… – Он принялся рассказывать.

– Не будет электрического тока? – изумилась Норма Хемптон. – Вы правильно поняли Штамма?

Кравцов усмехнулся.

– Я передаю вам то, что слышал, слово в слово. Кстати, миссис Хемптон, вы не получили текста… Эх, не догадался взять для вас!.. В пресс-центре, должно быть, еще есть…

– Бог с ним, с текстом, – сказала Норма.

«А ведь она совсем, совсем не молода», – подумал Кравцов, глядя на усталое лицо женщины.

– Пойди, – сказал Уилл. – Это твоя обязанность.

– И отдохните заодно, – добавил Кравцов. – Я посижу с Уиллом.

– Ну что ж, – Норма нерешительно поднялась, – если вы побудете здесь… Вот флакон, мистер Кравцов. Ровна в девять накапайте из него двадцать капель и дайте ему выпить.

Она вышла.

– Короткое замыкание, – сказал Уилл после паузы. – Вот как.

– Да. Колоссальный пробой ионосфера – Земля. Трудно представить.

– Я был уверен, что здесь просто магнитная аномалия, – сказал Уилл. – Потому и напросился на вахту, что хотел проверить свое предположение. Да, собственно, не мое. Его еще тогда, шесть лет назад, высказывали Гилар, Нуаре…

– И Комарницкий, – вставил Кравцов.

В дверь постучали. Стюард-японец скользнул в каюту, вежливо пошипел, поставил на столик свечу на черном блюдечке.

– Это зачем? – сказал Кравцов.

– Распоряжение капитана, сэр.

Стюард неслышно притворил за собой дверь.

– Свечи… Керосиновые лампы… – Кравцов покачал головой. – Дожили…

– Парень, пойдите и скажите им: атомная бомба. Только атомная бомба возьмет столб.

– Да перестаньте, Уилл.

– Я не шучу. Другого выхода нет.

Они помолчали. Кравцов взглянул на часы, накапал в стакан с водой двадцать капель из флакона, дал шотландцу выпить.

– У вас есть родители? – спросил вдруг Уилл.

– У меня мама. Отца я не помню, он погиб в сорок восьмом, когда мне было три года. Он был летчик-испытатель.

– Он разбился?

– Да. Реактивный истребитель.

Уилл помолчал, а потом задал новый вопрос, и опять неожиданный:

– Зачем вы изучаете испанский?

– Ну, просто интересно. – Кравцов улыбнулся. – По-моему, было бы неплохо, если б все люди изучали иностранные языки. Легче общаться.

– А вы обязательно хотите общаться?

– Не знаю, что вам сказать, Уилл. Общение людей – что в этом дурного?

– А я не говорю, что дурно. Бесполезно просто.

– Не хочу сейчас спорить с вами. Поправляйтесь, тогда поспорим.

– Что-то в вас раздражает меня.

Кравцов внимательно посмотрел Уиллу в глаза. Решил перевести в шутку:

– Это, должно быть, оттого, что я злоупотреблял гречневой кашей на завтрак…

Плафон стал тускнеть, тускнеть – и погас. Настольная лампа тоже погасла.

– Началось, – сказал Кравцов, нашаривая спички в кармане. – Прощай, электричество.

Он чиркнул спичкой, зажег свечу.

Это случилось не сразу на всей планете. Вначале зона размагничивания захватила район Черного столба, потом она медленно и неравномерно стала растекаться по земному шару.