Исай Лукодьянов - Трое в горах

Странно: два брата, Игорь и Кирилл, а ведь совсем не похожи. Правда, братья они по отцу, матери у них разные. Игорь высокий, черноволосый, а Кирилл коренастый и косолапый, на голове у него копна волос дивного оранжевого цвета, а брови желтые-желтые, выгоревшие. Что-то есть в этом Кирилле от хитрого деревенского знахаря. Этаким простачком держится, а вставит словечко – держись! Он неуживчивый – Игорь ей рассказывал.

Катя улыбнулась, вспомнив выходку Кирилла. Они прилетели из Москвы в Минеральные Воды и решили два дня пожить в Кисловодске. Утром второго дня Катя и Игорь ожидали Кирилла в парке, возле Нарзанной галереи. Кирилл заявился в длинной клетчатой рубахе, выпущенной поверх шортов, – казалось, будто он без штанов. Все смотрели на него. «С ума сошел?» – зашипел Игорь. Катя тоже была несколько шокирована. С трудом удалось им убедить Кирилла заправить рубаху в шорты.

Он очень томился в Кисловодске, Кирилл. Бродил, сонный, по красным дорожкам терренкуров, бормотал себе под нос: «Все шлют Онегина к врачам, те хором шлют его к водам.» Повеселел только, когда они отправили городскую одежду до востребования в Сухуми и сели в автобус, идущий в Теберду. Дивная, дивная Теберда! Никогда Катя не забудет, как легко там дышалось, как легко ходилось – будто крылья за плечами выросли. Оттуда они и вышли в поход через горы к Черному морю…

Сквозь вой ветра – грохот скатывающегося камня. Катя съежилась. Страшно…

Слева доносится:

– Ого-го-о!

Это Игорь. Беспокоится, должно быть, о ней ужасно…

– Ау-у-у! – кричит она. Замерзшие губы еле шевелятся.

– Эге-ге-ей! – рычит Кирилл откуда-то справа.

Кирилл напряженно вслушивался в ночь. Он был не новичок в горах и отдавал себе полный отчет в опасности положения. Очень сильный ветер. Ураганный. Конечно, веревка страхует достаточно. Но вот камнепад… Все чаще срываются сверху камни. А над головой никакого укрытия…

Черт дернул его, Кирилла, свернуть с обычной туристской тропы. Пошли не той долиной, не там поднялись – и попали сюда, на стык трех хребтов. Спрямили дорогу – зато теперь сидят на незащищенном карнизе и лязгают зубами.

Опять сорвался камень…

Где-то в стороне…

Полжизни отдал бы Кирилл, только бы утих ураган. Только бы вывести Игоря и его девушку в безопасное место.

Почему-то ему все время кажется, что под ним, в нескольких метрах, широкий выступ скалы. Эх, не разглядел при свете, а теперь, в окаянной черноте, и подавно не увидишь. И все же он невольно наклоняется, смотрит вниз, таращит глаза…

Яростный порыв ветра. Кирилл не успел податься назад, его сорвало с карниза, и он повис на веревке. Но под ногами была опора. Да, он не ошибся: это выступ скалы. Переведя дух, он осторожно попятился от края выступа – и почувствовал за спиной пустоту.

Стоя в неудобной позе, на носках – туго натянувшаяся веревка не давала встать на всю ступню, – он вытащил фонарик-динамку. О-о, пещера! Вот это повезло! Можно укрыться от камнепада…

Кирилл вскарабкался на карниз, добрался до Кати, потом – до Игоря. Отпустив подлиннее веревку, слез, принял у них рюкзаки, потом помог им спуститься.

Один за другим они пролезли в узкое отверстие. Луч фонарика скользнул по серому мрачному своду. Пещера оказалась довольно глубокой, она расширялась вверх и в стороны. Ветер почти не задувал. Кирилл распаковал рюкзак, зажег свечу – ее пламя чуть колебалось, но не гасло.

У Игоря что-то звякнуло под ногой. Он нагнулся, поднял пустую консервную банку. Прочел вслух:

– Курица в собственном соку, Невиномысский птицекомбинат.

– Ну-ка, – Кирилл забрал у него банку. – Верно. Значит, не мы первые идем этой дорогой.

– Хочу курицу, – жалобно протянула Катя. – Курицу в собственном соку.

– Три банки мясных консервов заменят нам курицу, – сказал Кирилл. – Давайте, братцы, ужинать.

Они собрали маленький походный примус. Воды в пластмассовых фляжках было еще достаточно. Разогрели консервы, по-альпинистски густо, как суп, заварили чай.

– Жизнь прекрасна, – резюмировал Кирилл, затягиваясь после ужина сигаретой. – Ну, пещерные жители, залезайте в спальные мешки. К утру буря утихнет и тронемся в путь.

Они проснулись все сразу, ощутив слабое сотрясение каменного массива. В хвостовом вагоне скорого поезда пассажиры спокойно спят, хотя их непрерывно трясет. Но подземный толчок, сигнал грозного бедствия, пробуждает всегда.

Они еще не поняли, что произошло, но их сразу охватила тревога – непонятный, подсознательный страх.

Вероятно, наши далекие предки, жившие в ту пору, когда Земля была моложе, чаще испытывали ужас землетрясения и передали нам в структуре молекул ДНК память о них – страх беспомощности…

Кирилл торопливо зажег свечу, посмотрел на встревоженные лица. Теперь, уже бодрствуя, они ощутили второй толчок и услышали глухие подземные раскаты, продолжавшиеся, как им показалось, нескончаемо долго, а на самом деле – не более минуты.

Игорь выскочил из спального мешка, метнулся к выходу.

– Назад! – крикнул Кирилл.

– Надо уходить. Завалит! – На Игоре лица не было.

– Здесь безопаснее, – сказал Кирилл. – Снаружи не пройдешь. Сейчас такие камни посыплются…

Нарастающий грохот покрыл его слова.

– Дальше от входа! – заорал Кирилл.

Он схватил за углы спальный мешок вместе с неуспевшей вылезть Катей и поволок его в глубь пещеры. Игорь последовал за ним.

Грохот нарастал, перекатывался. Каменный массив вздрагивал от ударов. Со свода пещеры сыпались камешки, что-то шуршало и потрескивало, и все невольно пригибали головы. Метался желтый язычок свечи.

И вдруг… Будто сама гора вздохнула с чудовищной силой. Колыхнулся воздух, заложило уши, сотрясся под ногами камень. Свеча погасла.

Наступила тишина.

– Кончилось, – вырвалось у Кати. – Боже мой, что это было, Кирилл?

– Обвал. – Кирилл прокашлялся. – На Кавказе бывают такие штуки.

Он прислушивался к тому, что делалось снаружи, но теперь доносились лишь шуршание и слабые трески. Кирилл взглянул на светящиеся стрелки часов: половина четвертого.

– Скоро рассвет, – сказал он. – Тогда и посмотрим, что произошло. А сейчас – досыпать.

– Хорошо, что мы нашли эту пещеру, – сказала Катя.

– Да уж… На карнизе от нас и мокрого места бы не осталось.

Игорь проснулся. Немного полежал, не открывая глаз. С удовольствием ощутил, как за ночь отдохнуло тело. Вчерашний день – трудный переход по хребту, крутой траверс, длинный путь по узкому карнизу, внезапно налетевшая буря, ледяная чернота, ветер, долгое сидение на привязи, потом

– страх землетрясения, шум горного обвала – все это вспомнилось, как что-то нереальное. А сейчас – полная тишина. После бури должна быть хорошая погода…