Валерий Сабитов - Туманность. Книга вторая. Явь мира Тантры

– Пульсация. Едва заметная. В остальном по-прежнему.

Леда скрывает волнение. Предвкушает близкие перемены… И Эрвина охватило напряжение. Длительное ожидание, в котором он с матерью находился, в безуспешных попытках отыскать ключ к брамфатуре, обострило чувствительность.

– А не вернуться ли нам на Корабль? – спросил он, ни к кому не обращаясь.

– Давайте вначале осмотрим эту громаду, – не согласился Ефремов. – Вдруг мы ошибаемся, и это вовсе не звездолёт, а природное образование? А затем займёмся медузами. Их сейчас возле Ананды набралось столько…

Эрвин согласился. И Леда не возразила. Нур вновь убедился в точности описаний, сделанных Ефремовым в романе «Туманность Андромеды». Действительно, кривизна поднявшейся перед ними стены говорит о диаметре не менее пятисот метров. Если корабль, то солидный. Изделие тех самых рук, которые теперь в кучах костей? Но как хочется, чтобы Ефремов оказался прав! А не просто фантазировал.

«Таинственный звездолёт навис над людьми отвесной стеной, уходившей далеко вверх и терявшейся в пятнистой тьме неба. Угольно-чёрные тучи клубились, скрывая верхнюю треть исполинского диска. Малахитово-зелёная масса покрывала корпус. Её сильно растрескавшийся слой был около метра толщины. В зиянии трещин выглядывал ярко-голубой металл, просвечивавший синим в местах, где стёрся малахитовый слой».

Зелени и синевы не наблюдалось. Возможно, виной тому звёздчатая сеть, произведение скопища медуз, обживших то ли инозвёздный корабль, то сооружение иных сущностей, до поры скрытых мраком планеты.

Песок рядом с тайной спёкся неизвестно когда, и напоминал описанный Ефремовым сплавленный камень, растёкшийся в стороны, словно густая смола. Предстояло отыскать вал-трубу спирали, да и шар-кабину управления где-то в чёрной высоте. Сверлить металл или камень, чтобы проникнуть внутрь, они не будут. Неосмотрительно, даже глупо. Да и сам Ефремов предложил возвращаться «домой». Причина – появление рядом с артефактом, в паре десятков метрах восточнее, знакомого Креста. Здесь он смотрелся особенно угрожающе.

– Точно такой же, какой атаковал нас на Облаке Оорта, – сдержанно, без эмоций, сказал Эрвин, – Но этот модернизирован…

Модернизацию увидели все трое, но чувственно подействовала она только на Ефремова. Контекст прошлой жизни сработал. На Кресте висел распятый человек. Именно так, как запечатлели в памяти распятие земляне-современники Ефремова и Валерия-Нура. Но в этот момент в висящей на гвоздях фигуре Ефремов опознал себя! И судорожно вздохнул.

Крест не шевелился. И своей обездвиженностью переворачивал в Ефремове ещё один пласт устойчивых знаний и убеждений.

– Да, вы, айлы, правы! – сказал он совершенно без заикания, – Всюду – один Закон. Следовательно, и его источник один. И даже там, где царствует Тьма. На самом деле правит Закон… Нужен откровенный разговор с Фиргуном. Чакрвартином…

– Откуда взялась Сфера, Нур? – негромко спросил Ефремов, остановившись в десятке шагов от Ананды, – Это не механическая конструкция, не звездолёт… Нечто живое и разумное… Иногда в каюте, когда один остаюсь, жутко делается. Кто удовлетворяет все наши потребности? И так, что ни грязи от меня, ни отходов?.. Вижу, испытываю – и сомневаюсь! Не понимаю!

Нур улыбнулся, собрался его успокоить, заверить – понимание придёт, никуда оно не денется… Перед ними, будто ниоткуда, вырос громадный крест, украшенный по центру багровым глазом. Нервную систему пронизал болезненный импульс, и словно все клеточки тела завибрировали. Нур усилием воли нейтрализовал атаку и повернулся к Ефремову. Тот застыл, словно статуя. Из памяти пришли фразы, запечатлённые в земном детстве.

«Что-то прошло сквозь его сознание, вызвало сокрушающую тоску в сердце, заставило подогнуть колени. Гордая воля человека сникла, заменившись тупой покорностью».

Так это ж свои переживания вложил Иван Антонович в Эрга Ноора! Никак не наоборот!

«Там, в воротах мрака, в клубах тумана, возникло движение формы, неизъяснимой для человеческого представления и тем более устрашавшей. Это не была уже знакомая медузообразная тварь; в серой полутени двигался чёрный крест с широкими лопастями и выпуклым эллипсом посередине. На трёх концах креста виднелись линзы, отблескивавшие в свете прожектора, с трудом пробивавшего туман влажных испарений. Основание креста утопало во мраке неосвещённого углубления почвы».

Некоторые расхождения текста и реальности – не в счёт. В целом – всё так! Нур снял перчатки и поднял руки перед собой. От ладоней к кресту устремились два золотых шарика. Через мгновение крест рассыпался и обратился в горку чёрного праха, внутри которого ещё секунду-другую светил багровый глаз. Или сердце креста.

Ефремов снял шлем, перчаткой стряхнул со лба пот.

– М-мощный удар! – голос его прерывался, в глазах застыли слёзы, – Да, состояние моё как человека недостаточно качественное. Есть куда стремиться, есть…

Удар креста разбудил и в Ефремове сверхчувствительность. В совокупности со зрением Кеи-Самайры, к которому он успел привыкнуть, новые качества позволили видеть за пределами светового коридора, слышать ранее недоступное.

– Нам повезло, – оптимистично заявил он перед очередным выходом на исследование Дахмау, – Мир этот на основе углерода. Если бы вместо него и кальция господствовал кремний, то кресты были бы лишь отчасти органическими. А вместо фосфора – мышьяк. Плюс обилие серной кислоты и окислов азота. И ни грамма кислорода и аммиака. В океанах плещется ядовитая жидкость, кругом мерзкий холод… Почти уверен, что на Сириусе нас ждёт именно такой мир. И по какому сценарию там развивается материя – не берусь и предположить.

Цель – предполагаемый спиралодиск. Но зрение Ивана Антоновича выхватило на другой стороне плато объект явно не природной формы. Даже издали его очертания не оставляли сомнений – звездолёт кого-то из тех, чьи останки покоятся недалеко.

До очередного атмосферного шторма несколько часов, и Нур решил присоединиться к тройке разведчиков.

– А что, если на этом плато – космодром? – предположил Демьян, – Кости принадлежат обитателям разных рас. Они прилетели из разных планет!

– Космодром? Скорее – ловушка для астронавтов, – мрачно сказал Эрвин.

Ефремов добавил:

– И вся Чёрная планета может служить естественным капканом для путешественников среди звёзд. Туманность скрывает её очень надёжно.

Он уверенно повёл группу к цели. Песок заскрипел под рифлёными подошвами. Воздух в световом коридоре мерцает, указывая на близость медуз. Над головами тяжело чернеет невидимый небосвод. Ананда усилил мощность прожектора и слегка сдвинул направление луча.