Евгений Малякин - Скорость тьмы

…Стенли устал и подошел к зеркалу, чтобы причесаться, что он делал изредка и для своего рода релаксации. Смешно, но Кирби прической был похож на президента США Говальда Хампа, что в самом деле забавляло окружающих и прежде всего самого Хампа.

Однако все знали, что Кирби – далеко не дурак, да и взгляд разведчика-аналитика выдавал незаурядный ум и проницательность. При этом Стенли был тучен и никак не мог считать себя суперагентом в классическом понимании: он бы не смог стрелять «по-македонски», не сумел бы вырубить врага резким ударом пальца в точку смерти на теле, не смог бы даже догнать удиравшего соперника на расстоянии каких-то ста метров…

Зато он умел другое, куда более важное в наш век дикого обвала информации: отсекать тонны лишнего, добывать граммы важнейшего, тщательно анализировать, продумывать комбинации и предлагать начальству варианты действий, более того – выдавать вариант самый удачный и предпочтительный. И практически никогда не ошибался. Иначе он не сидел бы здесь, в статусе фактически второго человека мощнейшей внешней разведки мира, являясь при этом феноменально законспирированным агентом России уже четверть века.

А все началось с его отца – многолетнего резидента ЦРУ в Советском Союзе времен разгара холодной войны. Джон Стоун был хорошим профессионалом, но имел один, тщательно скрываемый им от начальства недостаток: он был без ума от женщин. Его темперамента хватало и на безропотную толстушку жену Клару, и на двух-трех любовниц одновременно и в разных местах Москвы.

Вашингтонское начальство контролировать рабочее время Джона не могло, так что парень резвился как хотел. Одна из подружек разведчика забеременела и в 1970-м году родила крепкого здорового карапуза.

Получив от любовника-резидента Джона Стоуна круглую сумму в валюте для нескольких походов в специальный магазин «Березка» с дефицитными западными товарами, девушка успокоилась, тем более, что ей и самой не хотелось портить себе биографию и афишировать свою связь с американцем.

В свидетельство о рождении мальчика она записала фамилию и имя своего погибшего на войне деда, на том всё и стихло. Правда, через месяц после рождения младенца к ней нагрянули люди в штатском из КГБ. Они объяснили молодой мамаше, кем был ее бывший ухажер, и как крепко ей надо держать язык за зубами. И, между прочим, предупредили ее, что, когда мальчик вырастет, его надо будет без сопротивления отдать в высшую школу КГБ, поскольку ведомство надеялось в будущем шантажировать растущего в чинах американского папашу брошенным сынком…

Но пока до этого еще было далеко. Мальчик рос, как все советские дети, посещал детский сад и школу. От сверстников он отличался только одним: любовью к чтению. Поскольку мама трудилась библиотекарем в Центральной детско-юношеской библиотеке Москвы, она имела возможность доставлять в дом любые, самые редкие книги. А подрастающий паренек был и рад: вместо коньков, спортивных секций или музыкальной школы, что было очень распространено в те годы, он посещал лишь домашний диван, где запоем, после уроков читал все подряд, особенно ценя западных писателей-классиков.

Рос он рыхловатым, скучноватым «занудой», как прозвали его в классе, относительно беззлобно шпыняя на переменках. И лишь однажды умный не по годам подросток поинтересовался у мамы:

– А кто был мой папа и где он сейчас?

Не ожидавшая уже таких вопросов, мама испуганно оглянулась на входную дверь и почему-то шепотом ответила:

– Он… он был большим человеком… правда, в другой стране… И туда он уехал, я не знаю, где его искать, да и тебе не надо. Мы ведь хорошо живем с тобой вдвоем?

– Да, – кратко буркнул паренек, и на том его любопытство до поры до времени ограничилось.

Окончив школу с золотой медалью, юноша поступил на филологический факультет МГУ, где ему уже на четвертом курсе было настоятельно рекомендовано сдать вперед выпускной диплом и экзамены и перейти на дальнейшую учебу в высшую школу КГБ.

Там парень обучался до 1995 года. Постепенно он узнал правду об отце, в совершенстве и без акцента овладел английским, специализировался на особенностях подготовки и работы агентов ЦРУ и довольно быстро был готов к перемене жизни: его ждало внедрение в разведку США.

Как ни странно, это внедрение прошло успешно. Более того, паренек, ставший теперь Стенли Кирби с ловко состряпанной биографией «обычного американца» из Оклахомы, стал резко карабкаться по служебной лестнице. Скорее всего, большую роль сыграла его случайная встреча с тогдашним директором ЦРУ, состоявшаяся в связи с одной секретной операцией в Никарагуа.

То ли сердце, то ли еще что подсказало директору, что перед ним не обычный штатный аналитик, коих у него была туча. Неожиданно даже для себя он выделил Стенли – по сути, собственного сына! – и стал его всячески отмечать и профессионально выращивать. Уже через 15 лет Кирби оказался в должности заместителя директора ЦРУ – одним из высших чинов американской разведки, лучшим аналитиком своего ведомства.

И сейчас в стране еще недавно страшившего мир ядерной войной сумасброда Дутина о нем знали только три человека из высшего руководства – сам президент, премьер и директор ГРУ. Таким образом, выдать его было некому, и лишь потому Стенли продержался так долго.

До сих пор эффективность его работы на Россию равнялась нулю – он не передавал туда никакой информации и не получал оттуда вообще ничего. Разведчик понимал, что его держат для единственного и важнейшего шанса, часа Х, когда ему, судя по всему, придется пожертвовать всем… ради всего…

Да, конечно, сейчас Стенли мог отказаться от задания, тем более, что получил он его очень странным образом. А дело было так. Пару дней назад его позвали вместе с директором ЦРУ Люком Коннором и директорами АНБ и ФБР, чтобы в кулуарах ООН лично познакомиться с новым президентом России Вячеславом Владиным, который был куда более лоялен США, чем покойный Дутин.

И когда российский лидер пожимал ему руку, Стенли Кирби, вдруг остро похолодев, почувствовал: между пальцев ему ловко всунута крохотная записка. Как в старые добрые времена разведки каких-нибудь лохматых 17—19 веков… Записка! Передал лично президент другой страны. Забавно! Однако и максимально безопасно, что ни говори. В электронный век – не отследить никак.

Да, можно проигнорировать задание. А звучало оно так: найти в секретных разработках и лабораториях США или иных стран первопричину происходящего. Установить, в частности, и особо: был ли контакт на высшем уровне с инопланетным разумом, поскольку технология, останавливающая биологическое развитие человека от рождения до смерти на Земле отсутствует. И непременно передать найденное в Россию.