Владимир Науменко - Космияне. Часть 1

– У меня, дома.

Астрофизик понял, что проговорился, но об этом сожалеть было поздно. Сказанного слова назад не возвратить, какие бы жертвоприношения на алтарь жизненного опта не приносил человек. Отчаяние за то, что не смог выправить некогда поправимое, в его представлении чётко связывалось с понятием разумной достаточности и неадекватным течением Хроноса. Стараясь безуспешно сбить девушку с толку, и в мыслях ругая себя за откровенность, Всеволод Максимович произнёс: Если вы пожелаете, сегодня вам предстоит стать свидетельницей астрофизических наблюдений за звёздной системой S, проводимых нашей исследовательской группой. Она, представляете, удалена от границ Млечного Пути на неисчислимые парсеки. Многие из моих коллег, включая и вашего покорного слугу, выдвинули предположение о том, что это система обречена в скором времени покрыться протозвёздным облаком, – сделав резюме, Желдин заметил лёгкое вздрагивание плеч девушки. Опомнившись, она деликатно подавила выпад учёного в свой адрес: Не знаю, господин Желдин, что и сказать. Без сомнения, межзвёздные миры завораживают любого обитателя нашей планеты, я уже сейчас предвосхищаю наступление момента, когда через окуляр астроприбора буду рассматривать расплывающиеся точки небесной красоты. Я завидую потомкам. Именно им, а не нам, суждено разорвать негармоничное развитие этого мира, привести его в соответствие с общепринятыми в других цивилизациях законами, таким образом облагораживать своё место обитания, чтобы сохранить исчезающих собратьев по природной среде обитания.

«Девушка благоразумно поступает в час, трудный для своих планов», – кивком головы астрофизик согласился с ней. Поблагодарив за беседу, прошедшую в духе взаимопонимания сугубо личных интересов, Сайфур попрощалась с Желдиным.

…По пути, в библиотеку, задумавшись о своём, Сайфур столкнулась с Виктором, студент спешил на лекцию по высшей математике. Механически извинившись перед остолбеневшим от такой встречи юношей, зазноба его сердца с отсутствующим взглядом направилась к выходу. Она по полочкам раскладывала прошедшую с астрофизиком беседу. Обескураженный таким невниманием, юноша влюблённым взором долго провожал фигуристую девушку, пока та окончательно не исчезла за дверью проходной залы. С загадочной улыбкой проследив за этой сценой, Желдин удалился в свой мир астрофизических абстракций, что посетили его в стенах Радиотелескопного центра.

Слова астрофизика, неосторожно произнесённые в её присутствии, произвели в сознании девушки взрывное действие.

«На негативах есть имена тех, кто послал радиосигнал. Сейчас они нужны отцу, как воздух и вода. Не в моей манере улетать с какой-либо планеты, не разузнав всё, что мне надо. Я наяву наблюдала спектр цветов, чьи оттенки, словно бесчисленное количество камней на дне океана спутника Европа, так и подмывали меня найти аппарат, опасный для всех известных форм вселенской жизни. Многим обитателям звёздной „пустыни“ S хорошо известно, что мой отец редко когда ошибался».

Сайфур с подобными размышлениями, спокойно бродила по тротуару города.

«Но как мне выйти на этих субъектов? – проносится у неё в голове, – Каким зигзагом действия найти выход из создавшегося тупика?».

– Почему это не знаю? – собственный вопрос, громко произнесённый ею сейчас, испугал девушку. Сайфур остановилась у дома Галины. В окнах горел уютный свет.

«Кажется, я нашла!».

Сайфур вошла в дом, начинающий отбрасывать тени в наступающую черноту. Спокойная и нежная.

День для Галины прошёл так незаметно, что это не преминуло повлиять на диалог, поздним вечером происшедший между ними.

– Галина Петровна!

– Да, моё солнышко. Я слушаю, говори.

– У меня к вам разговор.

– Какой?

– Сегодня преподаватель пригласил нас в гости. Ему неловко от того, что он к нам ходит, а мы к нему забыли дорогу.

Сайфур терпеливо ждала от Галины ответ. Галина, весь день, посвятив наведению порядка в домашнем хозяйстве, находилась в хорошем расположении духа, что и сказалось на её словах: Вот, милая моя, поедим, тогда и нанесём Всеволоду наш ответный визит вежливости.

Не находя в этих словах ничего подозрительного, Сайфур согласилась с предложением Галины.

…Поздним вечером, возвращаясь с работы астрофизик, как обычно, приготовился к тому, чтобы подкрепить нуждающийся в пище организм плотным ужином. Подогрев его, он принялся, есть голубцы в капусте, тоскливым взглядом уставившись на скатерть кухонного стола. Покончив с ними, он стал медленными глотками попивать горячий кофе, заранее предвкушая себе ночную работу над решением проблемы взаимодействия термоядерных частиц в протогалактических туманообразованиях. Только он сделал глоток из чашки, как в дверь кто-то настойчиво несколько раз позвонил.

– Сейчас! Да иду я, иду! Одну минуту!

Ловким движением руки Желдин открыл газ, чиркнул спичкой, зажёг пламя конфорки, на неё он поставил греть утренний бульон. Чтобы не прокис.

– Ах, это вы! – впуская в одинокую квартиру Галину и Сайфур, Всеволод Максимович приятно удивился. Закрывая за собой дверь, он последовал за ними.

– Проходите в библиотеку. Если нет, то можете пройти на кухню, и сварганить что-нибудь съедобное. Одним словом, дорогие вы мои, будьте как дома. Надеюсь, общество старого холостяка вас не потревожит.

Сказав, Желдин улыбнулся редкой улыбкой. Женщины от него были в полном восторге.

– Ваше общество, уважаемый Всеволод Максимович, ценится не только студентами, но и нами – польстила девушка. Она держала себя у Желдина непринуждённо – В свою очередь, я и Галина, мы думаем, что своим приходом не помешали вашей способности узреть на небесах то, что недоступно нашему житейскому разуму.

В разговор вмешалась Галина, говоря: Надеюсь, что для всех нас этот вечер пройдёт наиприятнейшим образом.

– Безусловно – поддакивая сестре, учёный, одобрительно закивал головой, не сводя глаз с Сайфур – Я буду рад подискутировать с вами по любому вопросу. Что же вы стоите? – Желдин вдруг спохватился – Присаживайтесь там, где вам будет удобно.

Женщины расселись по креслам, что полукругом стояли около письменного столика, и не рисковали первыми начать беседу. Всеволод Максимович, проявив внимательность, отлучился на кухню, вместо кастрюли с бульоном поставил чайник. Подогрел его. И принёс им на стол две чашки кофе, сел в кресло и начал говорить: В последнее время часто приходится слышать мнение лиц, неосведомлённых о насущных потребностях человечества в открытиях, каждый год производимые астрономами, что эта наука бессмысленна. Якобы, давайте решим приземлённые проблемы, а следом за ними поспеют и эмпирические. Им ведь не понять, что если земляне вложат в эту науку средства, то через сравнительно минимальный срок человечество получит назад не только затраченные средства, но и в качестве дивидендов станет осваивать новейшие технологии, приобретая колоссальный научный опыт, которому цены нет. Понимаете, наше общество не должно разрушать фундамент, на чём держится астрономия. В своё время он был заложен Эратосфеном, Птолемеем, Кеплером и Декартом, Коперником, Хабблом, вавилонскими, индийскими и арабскими звездочётами. Гершель и Амбарцумян, Оорт и другие авторитеты должны навечно остаться в памяти благодарных потомков. В конце концов, мы есть цивилизация, а не какая-нибудь толпа невежественных фанатиков, в древние времена уничтожившая Александрийскую библиотеку. Если бы вы знали, как она была богата по содержанию знаний, каждый свиток, и каждый иероглиф содержал собой представления древних о земле и небе, был дороже всех вместе взятых земных бриллиантов. Я не хотел бы, чтобы наше общество подвергло уничтожению те книги, которые помогают ему стать не только просвещённым во многих разделах естествознания, но и способствуют осознанию человеком своего места во вселенной. Астрономия помогает человеку ощутить всю космическую гуманность науки, она не терпит, когда её знания и методы, приложенные к этим знаниям, оказывались тем инструментом, который оборачивался против живых существ. Да, да! Я не шучу. Специалисты взяли их в свой арсенал вооружений, ими верховодят другие существа, те, кто желает господствовать во многих галактиках. Земная цивилизация хорошо помнит трагические этапы своего развития, когда господствовала и бесчинствовала инквизиция, произошло сожжение Бруно, принуждение Галилея к отречению от известной истины, когда имел место конфликт между католиками и протестантами, между христианами и мусульманами, где гибли сотни просвещённых людей своего времени. И если мы мысленно постараемся возвратиться на столетия назад, то участь живого трупа церковью была начертана английскому учёному 13 века Роберту Бэкону, когда шесть с половиной столетий по Европе бродила чума, унёсшая в могилу миллионы жизней. Да и прошлый век не исключение. В такой образцовой по интеллекту стране, как Германия, сжигали книги таких учёных, как Эйнштейн, Ферми, дуэта Кюри, только за то, что они не стали сотрудничать с нацистами и эмигрировали. Не исключение и сталинский ГУЛАГ. Ещё библейских времён для борьбы с просвещением невежество всегда к действию призывало свою верную служанку Саламандру. Мистический символ огня пожирал вокруг себя всё, что в его пламенную и ненасытную пасть бросало невежество, чьи представители ханжески прикрываются сутаной и полицейской формой. В 21 веке невежество почти исчезло, но его рудименты остаются, в том числе и в науке, которой я беззаветно служу. Дай земляне мощный импульс астронавигации, и взамен они получили бы ключ изобилия, подобранный к тому неисчерпаемому источнику энергии, имеющейся во вселенной. Протяни умелую руку и усовершенствуй технологию.