Николай Зеляк - Зазеркалье. Сборник фантастических рассказов – 2

Театрально поднял глаза к небу.

– Небеса, в тот миг, покровительствовали слуге своему в богоугодных делах его…

Дон Жуан уцепился в руку лжесвященника.

– Знаешь, монах, образ этой очаровательной узницы не даёт мне покоя. Ни днём, ни ночью. Монах, я полюбил её! По-настоящему, полюбил!

Его лицо перекосила гримаса страдания. И, похоже, это была не игра, не позёрство, хотя коварный сердцеед был искусным актёром. Но Дронов видел, что дон Жуан действительно страдал.

– Я до сих пор не могу забыть её дивных глаз. Даже в грубом тюремном костюме она была божественно прелестна. Я остыл к женщинам. Мне опостылела жизнь моя. И всё это из-за неё. Я люблю только её, монах! Слышишь, люблю только неё!

У него перехватило дыхание.

– Скажи мне, монах, где она? Где я смогу найти её? Куда она ускакала? Даже если она ускакала на край света, я последую за ней!

Хронопутешественник, честно говоря, не ожидал таких горячих сентенций от прожжённого циника. Выходило, что для него было ещё не всё потеряно!

Дронов грустно покачал головой.

– Дон Жуан, я ничем тебе помочь не могу. Ищи её. Она живёт в тех же краях, что и ты.

Дон Жуан крепко стиснул руку человека из будущего.

– Я обойду все селения. Я загляну в каждый дом. И я найду её, обязательно найду!

Дронов улыбнулся.

– Желаю тебе удачи, дон Жуан.

– Только скажи мне, святой отец, как зовут её?

– Её зовут Изабелла…

Радиоастрономическая обсерватория на Луне. Наша смена. В команде трое: я – Лунин, начальник вахты и мои коллеги – Селенов и Ночной-Светилов. Мы наблюдаем Вселенную в радиодиапазоне. Всё надеемся уловить радиосигнал искусственного происхождения.

Луна – идеальное место для размещения радиотелескопа. Земной радиофон хоть и досаждал, но не так сильно, как это он делал бы дома. На естественном спутнике мы имели возможность, почти, беспрепятственно принимать радиосигналы в любом диапазоне, и из любой области звёздного мира. Работалось не хлопотно, и даже приятно, если бы не одна мелочь. Сигналов было море. Самых разных. Но, среди них, ни разу не попался тот сигнал, который мы ожидали. Более того, даже не было намёка на него. И это обстоятельство сильно угнетало.

Системы радиотелескопа развернулись на тусклой лунной равнине во всей, своей, технической красе. Наблюдать, так наблюдать! Телескоп был настолько чувствителен, настолько продвинут, что смог бы услышать писк комара, жужжащего где-нибудь в районе Проксимы Центавра, если перевести этот писк в радиодиапазон. Он пропускал через себя, каждую секунду, колоссальное количество разных сигналов из открытого космоса…

Хозяйство обсерватории было обширным. Мы постоянно перемещались от одной его точки к другой и следили, чтобы система работала без сбоев и других неприятностей. Казалось, чего переживать? Это, ведь, Луна. Здесь нет, ни пернатых, ни летательных аппаратов, ни диверсантов, наконец. И это хорошо.

Но здесь нет атмосферы. А это уже плохо. Нет атмосферы – нет защиты от мелких метеоритов. Не говоря уже о крупных. Правда, крупные метеориты падают с той же частотой, с какой наступает китайская пасха.

Мелкие метеориты – это другое дело. Здесь, на Луне, каждая пылинка, летящая с космической скоростью, старается, пусть даже мелко, но навредить. Так, что дел у нас было не впроворот.

И так, наш навороченный радиотелескоп был заточен на приём сигналов искусственного происхождения. Скорость электромагнитной волны самая высокая на свете. Но расстояние между Луной и звёздами настолько велико, что связь между ними с помощью радиоволн, чем то, напоминает детскую забаву.

Я и мои коллеги, Ночной-Светилов и Селенов, были, до мозга костей, энтузиастами поиска внеземных цивилизаций. Сегодня, наиболее доступным инструментом для этой цели, является радиотелескоп. Однако, он, всё же, слабоват для выполнения заявленной миссии. Тут ведь идёт речь о межзвёздных связях, не говоря уже о связях межгалактических. Не та скорость передачи сигнала. Совсем, не та! Она, надо откровенно признаться, уже вчерашний день.

Допустим, мы получили радиосигнал искусственного происхождения с ближайшей к нам звезды, Проксимы Центавра, который летит к нам четыре с лишним года.

– Привет, ребята!

Мы, с великим трепетом в сердце, отвечаем:

– Привет! Как дела?

Через восемь с половиной лет получаем от них ответ:

– Хорошо! А у вас как?

Отвечаем:

– У нас тоже, хорошо!

Ещё через восемь с половиной лет принимаем:

– Мы рады за вас!

А если расстояния между космическими переговорщиками будут измеряться не световыми годами, а сотнями, или, даже, тысячами световых лет, что тогда? Ответ на этот вопрос до сих пор висит в воздухе.

Даже суровые прибалтийские парни общаются между собой быстрее…

Электромагнитная волна, хоть она и считается самой быстрой в природе, для общения между звёздными мирами годится слабо. Это, примерно, то же самое, если между Москвой и Питером будет курсировать экспресс со скоростью… улитки.

Здесь нужно нечто сверхсветовое, а лучше мгновенное, как мысль. Жаль, что мысль не материальна и не может переносить информацию. Хотя, кто знает…

Я – мажорный оптимист. Уверен, что наступит тот миг, когда мы, обязательно, вступим в контакт с внеземной цивилизацией и так обогатим, друг друга, что сделаем головокружительный рывок вперёд в развитии своих цивилизаций! Причём, взаимный!

Селенов – оптимист минорный. Он уже будет доволен, как слон, если мы, хотя бы раз в жизни, поймаем сигнал искусственного происхождения. А если ещё удастся его расшифровать, то он будет на седьмом небе от счастья. На большее он не рассчитывает.

А вот Ночной-Светилов себя в ряды оптимистов не определяет. Он, скорее всего, циничный прагматик. В наших бесконечных дискуссиях о внеземных контактах, он участия не принимает, видя в этом занятии мало проку. Этот конченый прагматик, с ухмылочкой, лишь почёсывает за собственным ухом. Точь-в-точь, как центральный персонаж на картине Перова, «Охотники на привале». Для него будет пределом удачи, если получится отделить сигнал искусственного происхождения от естественного «мусора». О расшифровке разумного сигнала речь даже не идёт. Это уже за пределами его мечтаний.

Проверять исправность антенн радиотелескопа я, обычно, ездил с Селеновым. Ночной-Светилов остался дома. Традицию мы не нарушили и на этот раз.

Мы катили на луноходе по хорошо известному маршруту, и тоскливо взирали на пепельно-серый, застывший ландшафт. Перед нами разворачивалась странная, непривычная для земного глаза, панорама.

Я, зевая, заметил:

– Забавно, что все предметы ландшафта одинаково контрастны. Что на переднем плане, что у горизонта.