Максим Шпагин - Визит ученого соседа. Сборник рассказов

Обязанности были не сложными: накормить и выпустить на территорию собак, потом просмотреть журналы наблюдений, ведущиеся дневными коллегами, и совершить несколько обходов, контролируя и проверяя.

Вас удивляет, что какой-то там детский садик охранялся, как секретный оборонный объект? Напрасно. Дело в том, что содержалось это дошкольное учреждение на деньги анонимного олигарха. Его долгожданный сын и наследник оказался несколько нестандартным. И, дабы не травмировать детскую психику, промышленный магнат создал садик, где все дети были со странностями. Понятно, что оберегая столь особое сообщество, охрана бдила день и ночь.

Вечерами Степан обычно дремал, отдыхая перед дежурством. Но не сегодня. Задолго до наступления сумерек его вдруг вызвали на работу. Срочно! ЧП! Похищен ребенок!

Да еще не какой-нибудь, а сын самого олигарха-работодателя.

Первым, разумеется, оповестили хозяина. Так что к моменту появления Степана, тот уже был на месте происшествия и яростно допрашивал дежурных, которые стояли по стойке смирно и преданно таращили глаза. Но ничего толкового сообщить не могли.

– Целыми днями пялитесь в мониторы, и ничего не видите, – буйствовал работодатель, еле сдерживаясь, чтобы не перейти к рукоприкладству. – Ребенка похищают! Не в кармане же его унесли? Как вообще посторонние сумели проникнуть на объект?

Степан с привычной грацией существа ночи проскользнул между двух олигарховых телохранителей, и, оказавшись за правым плечом шефа, подсказал шепотом:

– Спросите, не было ли накануне, вчера, позавчера, чего-то необычного у детей.

– У детей? – удивился старший охранник дневной смены. – Да все как обычно…

– Конкретней! – потребовал магнат.

– Ну, Славик, как всегда, играл, как он говорит, с громом. То есть бегал взад-вперед, смеялся, катался по земле, гладил воздух. Оксанка таскала в кулаке мышонка, которого отняла у кошки. Лечила, по ее словам. Мышонок потом удрал. Варя приходила, сказала, что видела у гаражей странную машину. Чем именно странную, объяснить не могла. Я сходил, проверил – никаких машин там не было, гараж пустует. На камере тоже чисто: никто не приезжал, не уезжал. Сережа, как обычно…

Дальше Степан не слушал. Он выскользнул из дежурки и отправился искать Варю. Требовалось срочно выяснить, что за машина показалась ей необычной. Потому что эта девочка одинаково хорошо видела и настоящее, и будущее, но пока не научилась различать, что уже случилось, а что произойдет позднее.

Дети по случаю ЧП были переведены с игровых площадок во внутренние помещения. У дверей с непреклонным видом сидела сама заведующая. По ее лицу было ясно, что враг здесь сможет пройти только с применением тяжелых танков. Но Степан, разумеется, прошел – заведующая его видеть не могла.

Ребятишки сразу отреагировали на появление взрослого, но Степа подмигнул, как в игре «невидимка», и все охотно вернулись к своим занятиям, делая вид, что никого не замечают.

Варя сидела в углу за маленьким столиком и кормила кукол воображаемой кашей. Куклы капризничали, не хотели каши, и девочке приходилось строго хмурить брови.

– Покажешь, где ты видела машину? – спросил сторож, приседая возле столика на корточки.

Варя посмотрела на него, на кукол, подумала и кивнула.

– Хорошо. Пойдем. – Степа прошел к окну и, приоткрыв створку, выбрался наружу. Не высоко же, первый этаж!

Девочка, послушно двигаясь следом, взобралась на подоконник и, аккуратно подобрав подол платья, спрыгнула к нему на руки.

– Отлично.

Тут к ним подбежал бдительный Гром – большой черный пес, принадлежавший Степану. Вообще-то, держать на территории садика постороннюю собаку было запрещено, но у ночного сторожа свои привилегии. Точнее говоря, начальство старательно ничего не замечало.

– Ну, пойдем, покажешь.

– Привет, Гром, – девочка потрепала пса по мохнатому боку и отважно направилась в северо-западный угол территории. Там к садиковому забору ближе всего подбирались кооперативные гаражи.

Степа и Гром пошли следом.

– Вот там она стояла, – вытянув руку, указала маленькая проводница.

Сторож присел рядом, стараясь увидеть картинку ее глазами.

– Ага. А какая она была?

– Черная. И окна черные. А колеса черные с белыми буковками.

– Сейчас много черных машин.

– У этой не было тени.

Упс. А вот это уже серьезно.

– А солнышко точно светило?

– Да. От вон тех деревьев тени были. Наискосок, – девочка прочертила пальчиком в воздухе. – А от машины не было.

Дела… Похоже, новость для папы-олигарха будет просто убийственной.

* * *

Дома Степан переоделся. Были у него специальные накладки под одежду, способные защитить в бою. Понятно, что абсолютной защиты (особенно от тех, кто в солнечный день не оставляет тени) не существует, но все же, все же…

Нацепил пояс с ножнами для меча, разместил в рукавах два стилета, еще два сунул в зажимы на щиколотках… Были еще кое-какие сюрпризы, не зря он много лет занимался реконструкцией средневекового боя.

Потом вывел из гаража тяжелый мотоцикл и, распластавшись над рулем, словно летящая хищная птица, помчался к старому кладбищу. Огромный черный пес неотвязной тенью несся рядом.

* * *

Старое кладбище в городе было известно под названием Ивановские бугры. Земля здесь действительно казалась бугристой и клочковатой, как будто захороненные покойники пытались вырваться из могил, но не осилили тяжести наваленной на них почвы.

Место славилось дурной аурой, и не удивительно: в 1670 году здесь зверски казнили одиннадцать тысяч пленных казаков-разинцев.

«Страшно было смотреть на Арзамас, – писал в своем дневнике один из офицеров-иностранцев, побывавший на Ивановских буграх в то время, – его предместья казались совершенным адом: повсюду стояли виселицы и на каждой висело по 40 и 50 трупов, там валялись разбросанные головы и дымились свежей кровью; здесь торчали колья, на которых мучились преступники, и часто были живы по три дня, испытывая неописуемые страдания».

«Все захваченные в плен принимали смерть с мужеством необыкновенным, будучи в твердом убеждении, что умирают они за правое дело».

Трупы казненных свалили потом в ямы и закидали землей. С тех пор она здесь и бугрится.

Когда Степа прибыл на место, сумерки уже вступили в свои права. В небе просыпались первые звезды, ночной ветер, набирая силу, прокатывался волнами по высокой траве и, казалось, что земля шевелится.

Поежившись от вечерней прохлады, Степан жестом указал Грому, где спрятаться. А сам огляделся.

Понятно, что похищенного ребенка держат в каком-то помещении. Так удобнее: стены способны заглушить крик, плач… Кроме того, замкнутое пространство обеспечит маленькому страдальцу хотя бы минимальную степень свободы. Не держать же его постоянно связанным?