Оуэн Баркер - Золотое дерево

Он ушёл туда, где тысячи лет жили индейские племена да паслись ныне занесённые в Красную Книгу американские бизоны (почти полностью истреблённые колонистами и оружием, которое они «дарили» коренным американцам). Но наш предок без страха отправился в неизвестный до селе край. Хотя, может и не нужда вовсе, а пресловутый бум «золотой лихорадки» сманил его приехать в штаты, и он поспешил на запад; или просто банальная романтика; или слово «свобода», которое в Европе отождествлялось с Новым Светом: сказочным и неизведанным материком со странным, но благозвучным названием – Америка. Как бы там ни было, положительный результат его смелого, по тем временам, поступка очевиден.

Иржи Дворжак приехали в Америку в нужное время, и в нужный час оказался на территории будущего 37-го штата Небраска. В то время когда он достиг Омахи и начал там обустраиваться, благодаря инициативе великого Линкольна был принят всеизвестный Гомстед-акт. Иржи воспользовался таким щедрым подарком и судьбы и государства, и за 10 долларов символического взноса приобрёл 160 акров земли в том самом месте, которое я сейчас описываю. Так основалась ферма, ставшая в будущем моим родным домом, в котором я родился, вырос и живу до сих пор.

Понятно, что когда Дворжак приобретал их, эти степные земли были не паханными и дикими. Граница северного участка проходила по извилистому руслу Трейси Крик. Река на участке являлась большим преимуществом и огромным плюсом для таких территорий, где мало водоёмов. В излучине на правом её берегу он сначала построил лачугу для ночлега, а потом небольшой амбар рядом. На востоке граница примыкала к 220-ой дороге; на юге и западе соседствовала с другими землями фермеров. Так основалось дорогое и любимое сердцу поместье, вкраплённое на карту маленькой точкой среди множества бескрайних полей кукурузы, подсолнечника и пшеницы, в самой что ни на есть глуши, в сельскохозяйственном сердце Небраски и в центре, можно сказать, страны.

Вначале предок разводил птицу и несколько голов скота. Спустя год или два на месте лачуги вырос одноэтажный домик, а рядом появились хозяйственные постройки и новый высокий амбар для сена. Поголовье рогатого скота с каждым годом увеличивалось, земля обрабатывалась: перепахивалась, культивировалась. Ко дню образования штата Небраска, в 1867 году, Иржи полностью окультурил и облагородил купленный им участок и на следующий год вступил в полные права собственности, как того требовал закон (по прошествии пяти лет).

Также известно и про его жену, тоже чешку, с которой он познакомился в том же году в Колумбусе на фермерской ярмарке, куда раз в месяц привозил свою продукцию на продажу. Туда же, из соседнего округа Батлер приезжала и Элишка (фамилию, к сожалению, история не сохранила), его будущая жена, со своими родителями, которые тоже были фермерами и вели аналогичное хозяйство в местечке Беллвуд. В том же году они поженились, и Иржи привёз Элишку к себе. У них родились несколько сыновей. Один из них, Янек, потом женился на ирландке и взял фамилию жены. Так из чехов мы превратились в американцев ирландского происхождения, и теперь носим фамилию Маккейн.

Как известно, в 1872 году был основан праздник «День посадки деревьев». До этого года ферма с четырёх сторон обдувалась ветрами, лишь несколько молодых невысоких плодовых деревьев, посаженных Иржи и Элишкой в первые годы совместной жизни, росли на месте будущего сада. Вокруг – ни деревца, только кустарники и редкие островки молодой поросли вдоль берегов Трейси Крик и вокруг стариц. То, что сейчас наша ферма окружена деревьями и утопает в зелени, надо сказать большое спасибо Иржи Дворжаку. В апреле 1872 года он посадил на участке первое дерево – белый дуб. Затем десятки других неплодовых деревьев по всему периметру, тем самым обозначив границы жилого участка живой, так сказать, изгородью. Большинство из тех первых деревьев растут до сих пор, во главе с тем самым первым могучим дубом. Более того, благодаря его трудолюбию, дорога, ведущая от дома к 220 авеню, а это около трёхсот ярдов, теперь с двух сторон засажена широкими лесополосами из белой акации, осины и пирамидальных тополей, которые защищают посевы от ветров, заодно выполняя роль ветрозащитных ограждений. Значительно расширился и сад, Дворжаки периодически пополняли его новыми саженцами. Так родилась наша семейная традиция, которую мы до сих пор соблюдаем: каждый год на голых участках сажаем по нескольку лиственных деревьев и обязательно обновляем свежими саженцами наш фруктовый сад.

Как напоминание нам, потомкам, сохранился колышек с алюминиевой табличкой, воткнутый в землю рядом с огромным полуторасотлетним дубом. На табличке Иржи Дворжак синей краской собственноручно написал: «Первое дерево на ферме Дворжак – Дуб белый, посажен 10.04.1872 г.» Отец не раз доверял мне кисть, банку краски и кусок наждачной бумаги, чтобы я отреставрировал табличку и подкрасил выцветшие на солнце буквы. Такое поручение я считал за честь выполнить, отдавая знак уважения не только своим предкам, а и Природе. А когда мне было шесть лет, я посадил своё первое дерево: тополь Саржента, и тоже, как предок, обозначил его табличкой с указанием даты.

В общем, жизнь на ферме шла своим чередом: рождались дети, внуки, правнуки; владения расширялись – присоединялись земли, которые последующие поколения выкупали у соседей фермеров. К середине 20-го века территория фермы увеличилась втрое, и общая площадь составляла уже 445 акров. Тут уже были не только пахотные земли, но и просторные пастбища. В начале двадцатого века мой прапрадед держал не только бычков, а даже отару овец, а также небольшой табун лошадей; построил рыбную ферму: вырыл котлован на месте старицы, соединил его каналом с речкой и таким образом создал искусственный пруд, в котором выращивал Канальных Сомов, Синежабренных Солнечников и некоторые виды Бассов.

С годами семья увеличивалась, подрастали многочисленные помощники и помощницы, которые все вместе уже не умещались на одном этаже в двух спальнях. Примерно в 1906 году мой прапрадед, Ричард Маккейн, затеял стройку и спустя два года появился вполне современный по тем меркам деревянный двухэтажный дом с высоким чердачным пространством, которое при желании можно было переделать под просторную спальню на третьем этаже. Таким он просуществовал полвека, пока мой отец, ещё до моего рождения, не построил современное кирпичное здание. Теперь наш дом выглядит не хуже, чем особняки элитного поместья в Калифорнии.

Я с трепетом и упоением отношусь ко всему, что связано с нашей фермой, с моим прошлым, потому что люблю свою малую родину, люблю землю своих предков, Небраску и дом своего детства. Потому так подробно и описываю детали, что мне хочется передать свои чувства и своё отношение к этим местам, которые кому-то могут показаться пустынными, однообразными и скучными. Понимаю, не каждому по нраву наши равнины с прямолинейными дорогами, которые тянутся бесконечной лентой к горизонту насколько хватит глаз. А ведь в штате есть места, где нет не то что лесов, но даже небольших скоплений деревьев, я уже не говорю о рощах. Со всех сторон, куда ни глянь, одни поля, конца края которым не видно. Только вдоль некоторых дорог и по периметру полей есть лесонасаждения, да вокруг самих ферм растут посаженные пионерами первопроходцами деревья, которые теперь образуют тенистые островки – зелёные оазисы.

Читать дальше