Алекс Грарк - Из глубины Вселенной. Избранные фантастические рассказы. Том третий

– Слушай, парень! – крикнул я ему. – Что ты возле нас крутишься?

Паша взял меня за руку и сказал:

– Не обращай на него внимание. Он – мой человек.

– Как твой?

– Ну так… У тебя же есть друзья? И у меня есть. Например, этот. Не прогоняй его…

– Как хочешь, – согласился я, несколько удивлённый. – И домой его прихватим?

Пашка отрицательно покачал головой. Мы уже подходили к моему дому, и, наверное, поэтому он оглянулся, с минуту внимательно смотрел на шкета в чёрных очках. После чего тот опять внезапно исчез!

– Э! Паша! А куда парень в шапке делся? Только что шёл сзади, на секунду я отвернулся…

– Плюнь! Не твой друг, тебе-то что? Пошли с твоей супругой знакомиться…

Я сразу стал ему о Маринке заливать, какая она у меня хорошая, какая пригожая, как хорошо готовит, да как детей растит… Заливаю я и думаю: с чего это меня так разобрало? Никогда про Маринку другим ничего такого не говорил, сглазить боялся, а тут меня понесло… Пашка покосился на меня, спросил:

– Что ты остыл? Продолжай!

– Да про себя я вроде всё сказал. Теперь ты давай! Или про свою жизнь сообщишь за бутылкой, да?

– Точно! Только за бутылкой, а то ты не поверишь…

Поднялись мы ко мне, Маринка открыла дверь и удивилась:

– Гена! Ты никак гостя привёл? А что не позвонил? Я бы стол начала готовить.

Я постучал себя кулаком по балде. Ведь хотел позвонить, Пашке даже говорил, а вот…

– Марина? – отодвинул меня в сторону Пашка.

– Да… – оробела моя жена. Коврижкин всегда ошеломляюще действовал на женщин, они его обожали.

– Меня Пашей зовут. И мы с Геннадием жили долгое время в одном городе и учились в одном классе – до последнего звонка!

– В каком это вы городе вместе жили? – удивилась Марина, переведя взгляд на меня.

– Да в этом же городе и жили! – весело пояснил Пашка. – Мы с Генкой были друзья – не разлей вода! А потом я исчез на двадцать лет, чтобы сегодня объявиться.

Маринка моя совсем растерялась, спросила меня:

– Это как раз тот самый Паша, про которого ты мне всю жизнь рассказывал, говорил, что с него всем пример брать надо?

– Да. И я не врал! Сама видишь – парень нормальный…

– Да чего там! – сделал Пашка вид, что сильно застеснялся. – Брать с меня пример – это слишком сильно сказано! Вот сегодня с меня пример точно нельзя взять, водку я с моим подельником из магазина спёр! И бутылку грузинского вина…

Я застыл на месте, не успев повесить куртку на место.

– Паша! Ты мне такого не говорил! Давай снесём всё обратно!

– А как ты объясняться в магазине будешь?

Я подумал и нашёл способ:

– Занесём алкоголь в сумке, а в магазине выложим. Да так, чтобы никто не заметил!

– Не волнуйся, дружище, пошутил я. Бутылки эти не из магазина, точно тебе говорю. Если сейчас в магазине сделать переучёт, то недостача выявлена не будет!

Я молча смотрел на Пашку и не знал, верить ему или нет. Вообще-то он и раньше любил хохмить, а теперь – через столько лет! – научился, верно, делать это ещё искуснее.

И что-то мне стало припоминаться такое… Про магазин, про людей в нём… Кто-то там вертелся за нами… Но я ведь разделся уже, и Пашка разделся. И оба мы хотим за встречу выпить. Короче, память у меня, как отрубило. Не вспомнил я про магазин ничего интересного. Провёл друга в зал, показал фотографии пацанов своих, отсутствовавших по причине учёбы в большом городе. Подвёл его к своему уголку, где притаился компьютер, уже начавший без меня скучать.

– Здесь я работаю после увольнения с завода. Да, попал под сокращение! И пытаюсь освоить азы писательского мастерства.

– Эге! Здорово! Не поздно ли в такие годы? – недоверчиво хмыкнул Пашка.

– А что делать? Скучно же… Целыми днями слоняться по улицам летом и по квартире – зимой? Сейчас же я не имею ни минуты свободного времени. Пишу рассказы, переписываюсь с виртуальными друзьями, советуюсь с ними. Участвую в конкурсах, сейчас их очень много.

– А как же жена? Ты с ней не общаешься? В кинотеатр не водишь? Не гуляешь по воздуху? В гости не ходите?

– Ходим в гости. На дни рождения, на свадьбы… Но это же редко. Маринка в доме со многими дружит, они общаются. Вчера вон с подружкой на ветру новости городские обсудила, а сегодня – горло схватило… Ей скучать некогда. К тому же она ещё работает, до пенсии ей далеко!

– Не позавидуешь тебе, дружище, сейчас печатное слово совсем не ценится. Авторов появилось великое множество, а читать они любят только себя. Однажды мне пришлось посмотреть, как проходит конкурс рассказов на одном из сайтов. Все конкурсанты обрушиваются с критикой на остальных авторов, находят у них всяческие огрехи, даже запятые пересчитывают не проставленные. И стараются максимально снижать оценку своим собратьям по перу. Я хохотал от души! Потому что цена вопроса в том конкурсе была всего лишь полторы тысячи рублей. Значит, тебе ничего в писанине не обламывается – так я понимаю?

– Ну, как тебе сказать… – замялся я.

– Здесь и говорить нечего! Помню, что в классе ты не больно сверкал познаниями в литературе и в русском языке!

– Можно подумать, что в тебе тогда Пушкин или Толстой задаром пропадали! – парировал я.

Здесь появилась Марина и позвала нас обедать, чем бог послал.

– Вот видишь! – обрадовался я. И продолжил, пользуясь тем, что жена ушла на кухню. – Чем не литературное выражение? Знаешь, Паша, признаюсь тебе: если бы мои орлы, постигая науки, одновременно не подрабатывали бы в столице, не знаю, как бы мы жили. Они понимают, что сейчас в городе работы нет и отцу не устроиться. Вот и вкалывают! Боюсь, чтобы хвостов не нахватали… Ещё отчислят из института.

Мы сели за стол, я разлил водки по рюмкам, а жене нацедил полбокала грузинского вина:

– Сегодня выпьем за встречу старых друзей, что десять лет друг без друга жить не могли, а затем один исчез в одночасье, но через два десятилетия благополучно появился! За твоё здоровье, Павел Михайлович! Заодно и с Новым годом нас всех! Что здесь осталось-то? Неделя…

И мы выпили, потом закусили и ещё выпили.

– Надо же! – склонил ко мне голову Пашка. – Ты даже отчество моё помнишь!

– А ты моё не помнишь?

– Помню! Разве забудешь, если оно такое же…

– Что вы там шепчетесь, воробушки? – спросила Маринка.

– Отчества у нас одинаковые, – пояснил Пашка. – В школе ребята нас с Генкой дразнили медвежьими выводками! Мы много кому крови попортили, потому как здоровьем обижены не были, от нас доставалось почти всем классам, все нас боялись. Но сейчас, други мои, хотел бы я разговор перевести на другую тему. Генка мне про свою беду рассказал, да и вообще про свою жизнь, семью. Про детей рассказал. А я пока не о чём не заикнулся. Но теперь пора и мне высказаться. Моя жизнь протекает немного по-другому. Я не женат, детей не имею. Работа моя связана с некоторой секретностью, имею небольшую лабораторию в Институте внеземных наук – ИВН. Спросите, что за институт такой этот ИВН? Много говорить про него нельзя, только то, что в нём изучают контакты с инопланетными структурами, существами, разными планетными системами с зарождающейся жизнью. Работа для меня интересная. Попал в ИВН я случайно. А до этого учился в МАИ. Ребята меня двадцать лет назад потеряли только потому, что мои родители сразу после выпускного вечера забрали меня на поезд дальнего следования и повезли в столицу, к одной дальней родственнице – тёте Серафиме. Несколько упорных занятий под надзором родителей и тёти помогли мне пройти по конкурсу в этот престижный московский институт. А после его окончания меня пригласил к себе ректор – Алексей Миллионщиков – для разговора. В кабинете находился ещё один человек, раньше я его не встречал. И предложил этот человек перебраться мне на работу к нему в ИВН. Я глаза округлил, ничего не понимал. Думал ведь, что попаду по распределению на какой-нибудь авиационный завод. Сижу и молчу, мысли расплываются… Но ректор наш – большой души был человек, кстати, не так давно умер, пусть земля ему будет пухом – сказал всего две фразы, они меня моментально убедили, и я со следующего дня числился в этом странном институте. Представителя института внеземных наук звали очень по-русски: Иван Иванович Иванов. Он меня встретил следующим утром у дверей института, везде провёл, со всеми познакомил и оставил в одной небольшой лаборатории. С тех пор там и тружусь.