Евгений Ильичев - Мир, в котором я дома

– Гони!

Водитель, не то что ошарашен, он, совсем еще молодой парень, продолжая рулить как автомат, тупо смотрит на меня.

– Что? Н-не понял…

– Го-они! Быстрее!!!

Ору ему прямо в растерянно хлопающие глаза, одновременно бросая взгляд на зеркало заднего обзора. На дороге, метрах в пол-ста от машины, словно из-под земли вырастают три черные человеческие фигуры. Но водитель, еще ничего не понимая рефлекторно жмет на газ, и «„Зил“» взревев как раненый зверь, рванулся вперед. Ветки яростно захлестали по кабине. Через полминуты, я бросил испуганно пригнувшемуся к рулю шоферу:

– Сбрасывай. А то все деревья соберешь. или ходовую угробишь.

Распрямившись, парень покосившись на меня, сдавленным голосом пробормотал:

– Ствол… ствол уберите… я и так все понимаю.

А-а, вон оно что… за кого он меня принимает? Похоже, за весьма лихого человека!

А за кого он еще может меня принять?! Или псих с оружием, или… в любом случае ничего хорошего!

Ты, парень извини, что я к тебе так в гости пожаловал. Не собираюсь я твою колымагу угонять. Просто тороплюсь. Интересно, а он в зеркало что-нибудь видел? Похоже, нет; дорога -то с моей стороны изгибалась… Да плевать мне, что он там обо мне подумал. Достав пачку сигарет, протянул водителю:

– Будешь? Угощайся.

Парень, слегка подрагивающей рукой, достал одну сигарету, тихо, одними губами буркнул:

– Спасибо.

Закурили. Шофер вновь косо глянул на меня. Чуть заметно усмехнулся. Похоже не из робкого десятка. Быстро пришел в себя… понял, что на бандита я не похож, но на человека, у которого есть проблемы, похож!

– А что вас так приспичило то? Торопиться?

– Да уж… приспичило…

Шофер, похоже понял, что на задушевную беседу я не настроен. Тем не менее, коротко но пристально посмотрев на меня, спросил:

– В Ганинский – же?

– Туда.

А ведь наблюдает за мной, старается незаметно. В кабине было довольно грязно, воняло бензином и ветошью. Я приоткрыл форточку. Паренек то, наверняка с той же автобазы, что и вчерашний водитель. И про здешние дела наверняка наслышан. Вот и следит за мной. А я бы на его месте?!

В кабине висело неловкое молчание. К счастью, вскоре показалась довольно широкая, ровная поляна: старая вырубка. В середине поляны, дорога раздваивалась – ответвление резко уходило вправо, и исчезала в нависшей стене тайги, а прямая вела к редкому перелеску на краю поляны, за которым уже проглядывались дома. Вот и приехали. Тормознув на развилке, шофер кивнул в сторону домов:

– Тут, сейчас, пешком дойдете, а мне на участок надо, грузиться.

– Ладно. Спасибо.

Водитель усмехнулся:

– Пожалуйста.

Уже открыв дверцу кабины, я обернулся к водителю:

– Слушай парень, а ты с участка сразу в город?

– Ну-да, А что? Загрузят и назад.

Водитель с прищуром смотрел на меня.

– А кроме тебя, сюда никого не послали?

– Нет, я остатки заберу, и до завтра все. Бригада на другой участок уходит. А что?

Да, действительно ««что «», что я ему могу сказать? Сказать то, что я, пятидесяти-летний, спортивный мужик, испугался невесть чего?! Да нет, вот как раз и есть чего…

Черные фигуры на дороге, стояли у меня в глазах.

– Да так, ничего… просто, когда назад поедешь, давай до трассы без остановок. И… вообщем посматривай по сторонам! Счастливо!

– Подождите!

Парень прихлопнул ладонью по сиденью рядом с собой, как бы предлагая мне присесть поближе.

– Подожди, – внезапно перейдя на «ты» повторил он, – ты вначале, без спроса влетел ко мне в кабину, заорал на меня, ствол наставил, заставил гнать, а сейчас еще вот это! Мне сейчас этой дорогой возвращаться, может скажешь от кого ты там спасался? А? Здесь, у нас ведь земля слухом полнится. Вчера тебя, вечером, до свертка Вовка Баганов подбросил. Он под утро вернулся. Видел я его.

М-да. Теперь уже мне пришла пора удивляться. Стоя на подножке, я, оглянувшись по сторонам, нагнулся в кабину, и глядя в упор, спросил:

– А что, правда восемнадцать человек тут у вас исчезло? И ни одного тела?

Шофер, положив ладони на баранку, откинулся назад, и немного помолчав, кивнул:

– Правда. Все правда. Не байка.

– Ясно. Только, парень, сказать то мне нечего. Я и сам, честно говоря, толком ничего не понимаю. Уж извини, – я кивнул в сторону поселка:– там, может что-то и скажу, хотя еще не знаю что, и как говорить. Ну а тебе, больше того, что уже сказал, добавить нечего. Просто прими к сведению и все.

Захлопнув дверцу, я спрыгнул на землю, и махнув на прощание, зашагал в сторону поселка. А что я ему мог сказать? Что? Я действительно ничего не понимаю! Криминала в здешних местах хватает… но это не то… не то! Тут, что-то другое… Я выдрал из штанин несколько колючек (нацеплял, пока бежал к машине), и разогнувшись оглянулся назад. Что заставило меня это сделать, -не знаю. Просто оглянулся, и все. Дорога, на которой я остановился, выползает серой змеей, из казалось отсюда, непроницаемой, начинающейся метрах в ста от меня стены тайги. Легкий ветерок шелестит в кронах. Внезапно мне показалось, и не показалось, а я явственно ощутил, как и час назад, в заброшенной деревне… Да нет! Ерунда! Мы же не меньше тринадцати километров проехали! Все это просто нервы! Здесь то кто меня выслеживать будет? Тринадцать километров за неполные пятнадцать минут не пробежишь! Если только на колесах? Да ну, чушь все это! Постояв еще несколько секунд, -показалось-, я решительно повернулся, и зашагал к виднеющимся за перелеском домам. Похоже, все действительно серьезно, и с этим «» серьезно «» я сегодня встретился. Вот так. А может вовсе и не так… Во всяком случае, так просто, я отсюда не уеду. Факт.

Поселок встретил меня собачьим лаем из-за, и под заборов. Улица была почти пустая. Кто на работе, кто в огороде. Многие уже копают картошку. Плохая она, кстати, здесь: почва не та. Те же редкие люди, что повстречались мне (две немолодые женщины и старик) вежливо здоровались, а затем, не таясь, провожали взглядом. Я это спиной чувствовал. Чужак. Атмосферу довольно большого, но полуизолированного таежной глушью поселка я ощущаю хорошо! Доброжелательность, но и настороженность: а кто ты? А зачем ты здесь? А ты какой? Во взглядах из огородов, из-за заборов, в по-деревенски вежливом ««здравствуйте «» едва уловимая тревога. Пройдя шагов триста, я наконец то увидел знакомый, росший возле самой ограды куст черемухи. Придя на место, и уже закрыв за собой калитку, я опасливо остановился, на какое-то время забыв и о черных фигурах на дороге, и вообще обо всем. Тому была причина: здоровенный волкодав Джульбарс мог меня и забыть! И похоже, я не зря опасался! Пес, развалившись на крыше своей будки, не очень дружелюбно смотрел на меня. Вот ведь псина чертова, лежит и не гавкает, а самому не пройти.