Сборник - Звёздный десант

– И что, он думает, что я смогу свести его с Ланго?

– Не с Ланго, – отвечала Диана. – Ланго, это специалист среднего звена, от него ничего не зависит. Но Ланго работает в центре адаптации, где руководителем некий профессор Цингали, серьезная политическая фигура. Вот выйти на него и мечтает Витас.

Стас понимающе кивнул.

– Для девушки из эскорта ты знаешь слишком много подробностей, – сказал он.

Она невольно усмехнулась.

– Тебе все надо раскопать, верно?

– Объясни, вы нацелились на меня, еще когда я был на зоне?

Она помялась.

– Вокруг Агаты давно кипят нездоровые настроения. Все ее подруги под разработкой, Ванда под постоянным контролем… Это же прямой выход на рептилидов!

– И ты уже заранее была готова со мной познакомиться?

Она пожала плечами.

– А что такого? Если хочешь знать, мне было интересно, как у вас все получится?

– Что получится?

– Ну, с Ланго. Ты ведь ненавидишь крокодилов!

Стас пожал плечами.

– Твое любопытство можно понять, – сказал он. – Но в этих темных делах я участвовать не буду. Так и передай своему охраннику.

Некоторое время она смотрела на него молча, так что у Стаса даже возникло сомнение, а поняла ли она его.

– Но мы остаемся друзьями? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Конечно, – отвечал Стас. – Только не надо наводить на меня своих знакомых.

– Имей в виду, Витас представляет из себя серьезную фигуру, он не успокоится одним твоим отказом.

– Там видно будет, – отмахнулся Стас.

Она перевела дыхание.

– Извини, – сказала она. – Мне всегда так трудно убедить людей в чем-то… Люди перестали верить друг другу.

– Их можно понять, – отвечал Стас насмешливо. – Если ты постоянно пытаешься их использовать для своей выгоды.

– И вовсе не постоянно, – буркнула она.

Стас поднялся из своего кресла.

– Время ленча. Хочешь, я угощу тебя салатом собственного сочинения?

– Ты еще и кулинар?

– Так с этой штукой любой станет кулинаром.

– Ты про что?

– Про кухонный синтезатор. Ты умеешь им пользоваться?

Диана удивленно вскинула голову.

– Я сто лет не была на кухне. А что, у нее действительно есть что-то продвинутое в этом смысле?

– Ты удивишься, – сказал Стас и предложил ей руку, чтобы вытащить из кресла.

На другой день, в субботу он пришел в храм, куда его назначили служить, к двум часам по полудни, чтобы успеть все оформить и познакомиться. В храме никого не было, кроме уборщицы в рабочем халате, которая возила по полу тряпку.

– Закрыто, – сказала она усталым голосом.

– Я пришел устраиваться на работу, – сказал Стас.

– На какую работу? – удивилась уборщица.

Стас развел руками.

– Чтецом, наверное… Или алтарником.

– Ух ты, – покачала головой уборщица. – А ты что-нибудь про это знаешь?

Стас посмотрел на нее с укором.

– Я был священником на войне, – сказал он. – Потом сидел.

– Священником? – она отставила свою швабру. – А почему же в чтецы? Нам бы и священника не помешало бы.

– Запрещен в сане, – ответил Стас сухо. – Могу я видеть батюшку?

– Увидишь, – отвечала уборщица со вздохом. – Ладно, я тебя сама на работу приму.

– А вы?…

– Лидия Павловна, – сказала она. – Председатель общинного совета и по совместительству матушка. Второе лицо в иерархии.

Она поставила швабру к стене и предложила:

– Пошли, пройдем в кабинет.

Они прошли в кабинет – небольшую комнатку, которая располагалась у входа в притвор, и там сели к столу. Только здесь Стас разобрался, что перед ним довольно приятная молодая женщина в уродливой форме. Уборщица, она же – матушка, деловито включила компьютер.

– Вам должны были сообщить о моем назначении, – сказал Стас. – Я еще в четверг был у секретаря.

– А вот сейчас и посмотрим, – сказала Лидия Павловна, вглядываясь в монитор компьютера. – Простите, а матушка ваша с вами?…

– Нет матушки, – сказал Стас. – Целибат.

Лидия Павловна качнула головой.

– Это нынче совершенно не приветствуется, – сказала она, едва не с одобрением. – Нынче в моде рождаемость.

– У вас тоже были дети? – спросил Стас осторожно.

В этот момент появилось нужное окно, и Лидия Павловна уставилась на монитор.

– Ага, – сказала она. – Есть сообщение… Станислав Семенович Бельский, так что ли?

– Да, – сказал Стас.

– Значит, все в порядке, – кивнула она. – Алтарник у нас есть, а вот чтец пригодился бы. Вы хорошо читаете?

Стас усмехнулся.

– Я до сана лет восемь чтецом был.

– Вот и прекрасно.

Стас кивнул и спросил:

– На русском служите?

– Ну, а на каком же, – отозвалась та.

Стас промолчал. Он втайне надеялся, что где-нибудь еще сохранился приход, где служат по-старому, на церковно-славянском, но надежд оставалось все меньше.

– Службу начинаем в четыре, – продолжила матушка. – Воскресное всенощное бдение, глас шестой.

– А батюшка где?

– Появится, – отозвалась матушка холодно. – Можете пока посмотреть клирос, с текстами ознакомиться. Пока вас не было, мне приходилось читать. Наша чтица так читает, что сама себя не понимает.

Стас кивнул и поднялся.

Храм был обставлен довольно бедно, иконостас из типовых икон стандартного вида располагался в один ряд, зато к услугам чтеца вместо целого набора книг был планшет, где все тексты богослужения подавались в текущем порядке на русском языке. Стас полистал службу, где выделялись тексты, которые следовало читать, и зачеркивались те, что считались уже лишними.

Высокая светловолосая девица с правого клироса, участница правого хора, подошла к нему, тоже явившись раньше времени.

– Здравствуйте, – смело начала она, слегка ему даже поклонившись. – Меня Светланой зовут.

– А я – Стас, – отвечал Стас. – Вы поете, да?

– Правый клирос, – насмешливо отвечала Светлана. – Уже то хорошо, что ноты читать умеем. Вы действительно когда-то читали на церковно-славянском?

Стас распрямился. Про свое знание церковно-славянского он еще не успел сказать никому из здешних.

– Читал, – отвечал он. – Вы интересуетесь старым написанием?

– Мы даже собираемся по домам, чтобы попеть стихиры на церковно-славянском, – призналась Светлана стеснительно. – Все наши распевы строились на том языке, так что на русский они ложатся коряво. Вы согласны?

Стас посопел и сел на лавку у стены.

– А разве разговоры такого рода не запрещены?

– Запрещены? – удивленно спросила она. – Почему запрещены?

– Ну, это же все-таки соборное постановление.

– Так мы же его и не нарушаем, – сказала Светлана. – Это же только домашнее пение. Но я, если честно не понимаю, зачем надо было переходить на русский?

Стас только пожал плечами. Конечно, ему было что сказать на эту тему, но эти вопросы определенно выказывали его решительное оппозиционное настроение, чего он выказывать никак не хотел.