Илья Глазков - Эволюция G.A.N.Z.A.

Связь только установилась. Капитан облокотился на какой-то ящик и на несколько секунд закрыл усталые глаза.

– Есть новости? – спросил генерал с экрана.

– Договорились на связь в случае удачи, – ответил полковник. – вернулась группа с гор.

Генерал ухмыльнулся и прервал:

– Доложишь позже…

Он посмотрел на Тито строгим взглядом и громко объявил:

– Полковник Тито, господа, командир 101-го особого корпуса.

На экране сменилась картинка. Два человека с непроницаемыми лицами, без бровей, в белых костюмах смотрели внимательно на полковника. Высокие воротники с загнутыми концами приподнимали кожу на блеклых скулах. Волосы, собранные в полосатые клубки на затылке, словно удлиняли головы. У обоих были голубые глаза. И эти искры смотрели спокойно на Тито и оценивали его. Лицо полковника, отдавшего честь, изменилось. Он принял подчеркнуто внимательный и холодный вид.

Пауза длилась несколько секунд.

– Полковник Тито, – сказал один из служителей церкви Предтечей. – Мы рады видеть вас.

– Свобода и вера вашим делам, – вторил ему другой служитель культа.

Тито опустил подбородок в уважительном приветствии. Подняв глаза, он посмотрел через них на генерала за спинами предтечей. Тот, едва заметно, пожал плечами, оставаясь на месте.

– Чем обязан такой честью? – спросил Тито.

– Полковник, благодаря достопочтенному генералу О-бэйну, – предтечи сделали поклон в сторону генерала, который переступил с ноги на ногу и сложил руки на груди, – мы получили возможность засвидетельствовать наше уважение командиру передовых частей войск. Вам всем, непосредственно выполняющим операцию «Пылающее копьё», дается великая честь и храбрость, в делах искоренения зла. Это важная и ответственная задача для всего общества. Мы – лишь слуги веры, которая движет миром в его процветании. И как прискорбно, что в цветущем саду появляется гнетущая саранча, пожирающая ростки. Эти поганые еретики, червоточины на благодатном плоде усилий всего общества. Эта миссия – защитить созданный миром продукт, достойный истинной веры. Вы – скальпель в её руках. Быстрый и точный, избавляющий мечту от опухолей и червоточин, гнилью оскверняющей великое начало. И, как это бывает, нельзя избежать следа на коже ради оздоровления. Капля крови – как знак очищения…

– Только иногда капля превращается в реку, – сказал полковник и замолчал, остановленный предупредительно поднятой рукой генерала.

– Незыблема и нерушима вера врача в излечение больного, и только он решает, куда укажет его рука со скальпелем. Мы – лишь наблюдатели, благодаря вам, полковник. Не испытываете ли вы недостаток веры?

– Нет, не испытываю, – ответил полковник, всем своим видом показывая, как тягостен для него нудный монолог предтечи.

– А когорта ваших солдат нуждается в укреплении веры?

– Уверен, что каждый, кто сейчас находится под моим началом, прекрасно осознаёт то, что он делает. Мы – солдаты и чтим наш долг. Мы выполним поставленный приказ.

– В этом нет никаких сомнений полковник. Мы прекрасно осведомлены о проведении операции и знаем, что благодаря вашим навыкам серьёзные проблемы решены. А та горстка еретиков, кто скрывается в горах, не уйдет от праведного гнева. Кара неизбежна, и меч уже сверкает в ваших руках. В этих преступниках лишь сумрак и ненависть, боль и злоба отчаянья. Они загнаны, как звери, и должны быть подвергнуты правосудию до конца. Вы в курсе принятых решений. Вы не должны нести эту ношу. Пусть она не будет вам преградой. Не вы решили их судьбу.

– Конечно, – вздохнул полковник. – Этот документ зафиксирован.

– Но насколько верно вы его понимаете?

– Целиком и полностью понимаю и говорю именно на основании этого приказа. Речь не идёт об уничтожении, а о возможности…

– Это уже даже не наша юрисдикция, – настойчиво сказал служитель, словно цепляясь за полковника голубыми глазами. – Мы все слуги… Мы хотели именно подчеркнуть, что всё, что решит судьба, не в наших силах изменить.

Немного повысив голос, служитель вынудил полковника не говорить более ни слова. Хотя больше на него повлиял прищуренный буравящий его насквозь взгляд генерала, которого также тяготил данный разговор.

Предтечи гордо задирали подбородки вверх.

– Мы рады посодействовать вам, полковник, и направим в помощь двоих служителей – ксенонов. Они не будут мешать вам, а лишь избавит от юридических проблем. Все, кто будет пойман вами в горах и не будет готов говорить, ими займутся ксеноны. Чтобы принести веру в сердца отступников.

– Как прикажет генерал, – ответил полковник с каменным лицом. – Это – военная операция, и боюсь, у меня нет условий для встречи таких особ.

– Вас никто не будет отвлекать, полковник. Только немного содействия в транспорте и прикрытии.

– Безусловно, – ещё раз кивнул полковник, посмотрев на утвердительно кивнувшего генерала.

– Желаем вам мира и добра, полковник Тито, – предтечи склонились, и картинка вновь сменилась на генерала, смотревшего в сторону, куда уходили предтечи от передающего устройства. Взгляд был долгим. Видимо, пока они не отошли, генерал не хотел говорить.

– Именно поэтому, я знаю, ты отказался от перевода два года назад. Я запомнил. Чтобы не чувствовать себя так, как это происходит здесь, на раскаленной жаровне сидя голой задницей.

Полковник тяжело вздохнул и молча отдал честь.

– Давай потом обсудим это, – махнул рукой генерал.

Его позвали. Он повернул голову и с кем-то кратко переговорил. Повернул лицо к экрану и прищурился:

– Ты сказал есть новости?

Тито показал два пальца.

Генерал посмотрел на часы:

– Доклад через 15 минут, – он не договорил, бросив взгляд в сторону и потом на полковника, и ещё раз, оскалившись, показал ему свой волосатый кулак, отключил связь.

Тито постоял перед потухшим коммутатором, задумавшись. Потом вспомнил о капитане. Повернулся к нему. Тот невозмутимо пил кофе. Молчал и ждал, когда заговорить.

– Потери? – начал разговор полковник, с лёту переключившись на другие дела.

– Трое раненых. Пустяки.

– Что со связью?

– Полный штиль. Торчим, как в банке. Там какая-то аномалия, хоть голубей запускай.

– Докладывай.

– Есть что показать, сэр. Нужно прогуляться.

– Ок. Выйдем на воздух? – полковник потер рукой нывшую тупой болью грудь.

Капитан развернулся и, цепляясь в узком проходе, пошел на выход. Связисты провожали его взглядом. Все знали, что полковник в тесной связке работает с передовыми подразделениями, и рота псов – одна из его основных единиц. Он ценил этих солдат. Они были его личной гвардией и затычкой в каждом деле. Когда полковник вышел следом за капитаном, двое из роты, стоявшие у кофейника, с полным вниманием и почтением отдали ему честь. Внимательно проследив за капитаном, они ждали команды. Тот только взглядом приказал им следовать за ними, вышел на улицу.