Алекс Дивер - Удача нам приснится сегодня

Джус отхлебнул из своего стакана и о чем-то крепко задумался.

Наконец он пришел к какому-то решению и сказал:

– А ты знаешь, я подумал, что и в твоих словах есть смысл. Кстати, – продолжил он и постучал костяшками пальцев по деке гитары, – я за этим и притащил ее к тебе. Мы же так и не помянули Иллианну. Вот я и подумал: помянем по-человечески, а потом ты посвятишь ей свою песню. Ну, ту, что про звездный ветер. А потом, соответственно, и споешь ее. Для нее. Поверь, она услышит!

«А ведь и правда, – подумал я со стыдом. – Мы так и не помянули Илли».

Я молча разлил по стаканам. Мы встали и, не чокаясь, выпили. Один стакан по нашей, русской традиции я наполнил для Илли. Но хлеба в номере не нашлось, и я накрыл стакан ее любимым круассаном.

Поскольку не закусывали, присели и закурили.

Я дотянулся до гитары. Взял в руки. Провел по струнам. Очень хорошо настроена.

– Я попросил, чтобы они ее хорошо настроили, – пояснил Джус.

Я затушил сигарету и, глядя на звезды, запел. Очень хрипло. Было очень тяжело на душе.

– Для тебя, Илли, – прошептал я в открытое окно звездам, откидывая гитару и хватая сигарету.

Джус встал из-за стола. Сначала поднял гитару и аккуратно прислонил ее к стене. Потом подошел ко мне и положил руку на плечо.

– Все закончено, Серег, – сказал он, заглядывая мне в глаза и протягивая наполненный стакан. – Все закончено, – повторил он. – Только жизнь продолжается. И нам ее еще надо прожить. А удача рано или поздно придет и к нам. А сейчас давай по последней – и в люльку. Нам завтра с утра еще в клинику к своим девчонкам ехать.

– Давай. – Я согласно кивнул головой. И мы снова, стоя, не соприкоснувшись стаканами и не закусывая, выпили.

– По последней на сегодня? – кивнул Джус на сигареты, возвращаясь на свое место. – По последней, – снова кивнул головой, беря протянутую сигарету и закуривая.

– Только знаешь что, Джус… – Я крепко затянулся. – Я думаю, что не все закончено.

– В каком смысле? – удивился он.

– Я думаю, что для нас все только начинается. А чем это все заканчивается, ты и сам знаешь.

– С чего такая уверенность? – снова удивился он. – Сейчас у нас все на мази. Уже скоро в расширенном составе отправимся домой!

– Ну вот есть у меня такая уверенность. Где-то внутри меня сидит и гложет.

– Да ладно! Ты себя просто накручиваешь на фоне всех последних событий, – не согласился со мной Джус.

– Дай-то бог, – ответил я, грустно глядя ему в глаза. – Кстати, у тебя не осталось никаких контактных данных того военного чиновника, которому мы установку Карташева продали?

– А тебе зачем? – нахмурил лоб Джус.

– Понимаешь, – ответил я, – у него есть связь с родителями Иллианны. А мне очень нужно кое-что передать им.

– Это, что ли? – выпучил глаза на платье Джус.

– Нет. – Я устало посмотрел на него. – Я же тебе уже объяснял: это моя память о ней. Но есть еще кое-что. И мне просто необходимо передать это им. И еще я хочу им написать записку, в которой постараюсь объяснить, как и почему погибла их дочь. Но сам я не смогу ее передать. У меня просто не хватит сил посмотреть им в глаза. Но они должны все знать! – с уверенностью сказал я. – Она умерла за наши жизни! Это будет честно по отношению к ней. Поэтому мне и нужен этот чиновник. Он сможет передать мою посылку им.

Джус задумался.

– Конечно, понакрутил ты, Полковник, опять по полной. Но у тебя всегда так, – миролюбиво подчеркнул он. – Мне в голову приходит только один вариант. Помнишь, он звонил лично тебе, договариваясь о вечерней встрече для передачи вакцины? Попробуй пролистать сотовый. Может, номер его и найдешь. Только давай договоримся: делать ты это будешь завтра, после посещения клиники, – сказал он, поднимаясь из-за стола и направляясь к выходу из номера.

– Договорились, – ответил я ему, пожимая руку на пороге и закрывая за ним дверь.

Дальше вернулся на кухню забрать Иллино платье. Прошел в нашу с ней спальню и в обнимку с ним рухнул на кровать.

Мыслей в голове просто не было. И я провалился в сон. Глубокий, глубокий сон. Без снов. Без иллюзий, что хорошее наступит завтра. Наоборот, я ждал, когда меня позовет удача.

Меня накрыла черная, очень темная тьма.

* * *

Проснулся легко. Без будильника. Встал, и голова была свежей, как будто и не сидели вчера допоздна с Джусом. Только мертвость в душе. Жгучий холод в сердце.

Аккуратно сложив платье Илли, я убрал его глубоко в свой рюкзак, с которым и приехал в этот отель.

Пошел в душ. Вышел оттуда чисто выбритым и облитым парфюмом местного производства. Оделся. Прошел на кухню и, сделав себе кофе, закурил. Поднялся, положил коробочку с бриллиантовым сердцем себе в карман. Снова присел.

«Все, надо собраться и ждать Джуса», – дал я мысленный приказ себе. А пока осталось время, стал решать для себя, о чем говорить Марине, а о чем не стоит. В итоге пришел хоть к какому-то компромиссу сам с собой.

Наконец в дверь постучали. Уже не сомневаясь, что это Джус, я сразу надел ботинки и открыл дверь.

На пороге, конечно, стоял он.

– Ну, как твои дела? – лучезарно улыбаясь и заглядывая мне в глаза, спросил он.

– Гораздо лучше, – уверил я его, закрывая за собой дверь.

– Ну вот и отлично, – хлопнул он меня по плечу. – А то с дохлой миной, да к своим?! – продолжил он. – Тогда пошли, трансфер до клиники уже ждет нас.

Спустились и сели на заднее сиденье, наверное, по привычке.

Только сейчас я заметил, что Джус ставит между нами пакеты с едой из нашего ресторана. И когда только успел?

Заметив этот мой взгляд, он усмехнулся.

– Мы же не будем менять наших маленьких традиций? – уточнил он.

– Нет, не будем, – согласился я с ним.

– И все равно ты какой-то заторможенный сегодня. Может, тебе сегодня на обучение лучше не ходить? – предложил он.