Сакё Комацу - Гибель Дракона

– Я думаю, часа через полтора, – ответил Юуки. – Если бухнуться в воду сразу, без тщательной проверки, недолго и пузыри пустить.

– Какие-нибудь специальные приборы будем брать?

– Да, кажется, нет, – покачал головой Юкинага. – Вообще-то привезли несколько сейсмопрофилографов новой конструкции, но я думаю, они не имеют отношения к «Вадацуми».

– А что на Тори? – спросил Юуки. – Будет там извержение?

– Пока как будто все в порядке. Служащих метеостанции уже эвакуировали. Да, извержение на Вайонэз прекратилось. Там образовался маленький остров.

– Тут остров затонул, а там вырос… – проворчал Юуки, выбивая трубку о борт.

Матрос с гавайской гитарой подошел поближе. Некоторое время все трое слушали его игру.

По трапу сбежал Тацуно. Поровнявшись с ними, он быстро затараторил!

– Представьте, удалось договориться с Огино-сан. Спасибо вам большое! Правда, сделать копии отказались. Но Огино-сан сказал, что у него есть и цветные снимки, так что их можно будет использовать в еженедельнике… Там, – Тацуно указал рукой наверх, – по телевизору новости передают. Катастрофа на Тона – что-то страшное. Пожар все еще продолжается.

Все трое почему-то подняли глаза к ночному небу, усеянному редкими звездами.

Крупный спутник связи международной фирмы «Интерсат» где-то над их головами транслировал новости специально для кораблей, находящихся в Тихом океане. Видно, размеры катастрофы на Тона причислили ее к новостям международного масштаба. Онодэра думал о гигантском пожаре, полыхавшем в ущелье где-то в центральной гористой части Японии, а потом безо всякой связи с предыдущим вспомнил о встрече с Го по пути в Хамамацу.

– Слишком много случайностей, – сказал Онодэра Юкинаге. – И все в один день…

– Да, бывают такие дурные дни… – отозвался Юкинага, но голос его прозвучал как-то не очень уверенно.

– А как вы считаете, есть между этими явлениями взаимосвязь? – уже напрямик спросил Онодэра.

– Как вам сказать… Очень возможно, что взаимосвязь и существует. Но никаких фактов, подтверждающих это, у нас нет. А в таких случаях ученый обязан заявить, что в данное время каждое из этих явлений происходит само по себе.

– Но… – хотел было возразить Онодэра, почувствовав некоторое раздражение.

– У нас на судне беспрерывно ведется промер глубины, – прервал его Юкинага. – В общем здесь, в этом районе, стало примерно на двести метров глубже, чем указано на морских картах.

– Что же может происходить там? – Онодэра красноречиво показал пальцем вниз.

– Не знаю. Ясно только одно: что-то происходит. Но что именно и почему, на основании тех данных, которыми мы располагаем, сказать нельзя. Откровенно говоря, даже причин землетрясения мы пока не знаем. Гипотез хоть отбавляй, но ни одного факта в пользу хотя бы одной из них. Словом, пока в глубине творится что-то для нас непонятное.

– Но, продолжал наступать Онодэра, – ведь очевидно, что начинается какая-то громадных масштабов деятельность в земной коре вдоль Японского желоба, в вулканическом поясе Фудзи, охватывающая весь Японский архипелаг? Вам не кажется, что какая-то сила активизировалась сейчас в глубинах земли под Японскими островами?

– Не знаю, – повторил Юкинага. – В данный момент еще не ясно, связаны ли как-то опускание морского дна в районе острова Тори и катастрофа на Тона, хотя бы косвенно. Конечно, заманчиво вообразить, что такая связь существует, но ученый должен опираться на доказательства.

– Но позвольте! – вмешался Юуки. – Можете вы доказать или не можете, а землетрясения-то происходят, вулканы буйствуют!

Однако слова Юуки были обращены к морю – Юкинаги уже не было на корме: он направился в сторону кают.

«Неизвестно». «Не знаю». «Что-то происходит». «Доказательств недостаточно»…

Онодэра раздраженно оттолкнулся от перил и, подойдя к продолжавшему играть матросу, со словами «А ну-ка!» взял у него гитару. Импровизация в сумасшедшем темпе покорила паренька.

– Здорово! Ну вы даете! – восхитился он.

Подхлестнутый похвалой, Онодэра на ходу подбирал слова.

– Что это за песня? – матрос был в полном восторге. – Я первый раз слышу.

– А я только что ее сочинил, – на душе у Онодэры было препаршиво. – Она называется «Ничего-то мы не знаем, ничего-то мы не можем».

– Ишь ты! – удивился матрос, взял у Онодэры гитару и тут же почти без ошибок исполнил только что услышанную песенку.

– А не лучше ли в этом месте играть вот так. – И парень показал как.

– Разумеется, лучше, – кивнул Онодэра, смущенный своим ребяческим порывом, порожденным раздражением. – Да, конечно, лучше.

– Пойдемте в трюм, а? Может, вы ее до конца сочините, эту песню?

– Нет, я спать пойду. Продолжение сочини сам.

Уже бросившись на койку, Онодэра вспомнил только что сыгранную песню и подумал: «А ничего ведь…» Он улегся на живот и записал мелодию на оказавшемся под рукой клочке бумаги.

На следующий день, в семь часов утра, «Дайто-мару», идя на малой скорости, произвел промер глубины и остановился прямо над затонувшим островом.

«Тацуми-мару», совмещавший функции нефтезаправщика и вспомогательного судна, прибыл еще прошлой ночью и теперь стоял метрах в трехстах от «Дайто-мару». На нем тоже готовились к погружению. Стрела подъемного крана подняла «Вадацуми» и медленно опустила на поверхность воды. Онодэра с Юуки прыгнули на его уходившую из-под ног верхнюю палубу. Онодэра скрылся в гондоле и, получая указания от Юуки, устроившегося у открытого люка, повел «Вадацуми» к «Тацуми-мару». С низкой рабочей кормы бросили канат, у борта вздулась алая амортизирующая кишка из пластика. Манипуляторы мягко обняли «Вадацуми», придав ему неподвижность, подвели шланг, и началась перекачка бензина в поплавок.

Глубоководное судно «Вадацуми» было сконструировано по типу батискафа, впервые созданного Пикаром в 1948 году, и считалось устаревшим. Уже существовали более совершенные глубоководные суда с большей плавучестью, сделанные из литиевой стали, удельный вес которой меньше удельного веса воды. Два таких судна имели США и одно Франция. Выли и другие суда.

И все же имя Огюста Пикара обессмертил отнюдь не созданный им стратостат FNRS #1, позволивший человеку впервые подняться над Землей на высоту тридцати тысяч метров, а именно глубоководный батискаф FNRS #2.

Пикар – гений, владевший секретами подъемной силы и плавучести!

Он мечтал о шаре, который так же свободно плавал бы в глубоководных просторах, как благодаря подъемной силе водорода плавает в воздухе стратостат. В 1934 году Уильям Биби установил мировой рекорд, погрузившись в батисфере на глубину девятисот восьмидесяти четырех метров. Однако принцип погружения в батисфере по существу почти не претерпел изменений со времен Александра Македонского: путь в морские глубины ограничивал стальной трос.