Николай Самуйлов - Пилот Машины времени. Книга первая. Утопия по-королевски

За мостиком начинался крутой подъём. Натужено гудя, часть техники свернула влево, на еле заметную тропу, проторенную деревенским стадом коров и телегами на конной тяге. Этот путь пролегал за грачёвскими огородами, и вёл, минуя деревню, в посёлок Уваровка. Более лёгкие машины медленно вползали по крутому склону в селение, попутно разрушая стальными гусеницами деревянный настил.

Грачёвка предстала взору въехавшим военных селением пустынным, словно вымершим. На белой от пыли улице не видно ни людей, ни животных.

Дорога, рассекавшая деревню надвое, украшенная берёзами с пожелтевшими кронами и ещё зелёными липами, видимо встревожила пришельцев своей странной пустотой. Первый танк замедлил движение, а, затем, остановился, притормозив всю колонну.

Деревья, растущие по бокам тракта, между проезжей частью и дорожками вдоль заборов, закрывали собой убогие, крытые, соломой славянские строения.

Выглянувший из люка танкист с опаской огляделся и осторожно выбрался наружу. Немного посидел на башне танка, а потом достал из чёрной кожаной кобуры воронёный «Вальтер» и трижды выстрелил в воздух.

По обочине к головному танку подъехала серая легковая машина, и из неё вышел офицер – высокий, молодой, вальяжный. Танкист убрал оружие и спрыгнул вниз.

– Ну что? Никто нас не встречает? – спросил офицер танкиста.

– Никто.

– Дикари! Они не имеют никакого отношения к европейской цивилизации!

– Да, Генри! Страшно себе представить объём работы, которую придётся проделать, облагораживая наши новые территории.

– А мы, Август, заставим этих дикарей строить нам новые дороги, пахать наши новые земли и соблюдать наш новый германский порядок.

– Думаю, Генри, этой чести удостоятся далеко не все!

– Не все, Август! Не все…

И всё-таки непрошеных гостей решили встретить…

Офицер Генри намеревался сесть в автомобиль, а танкист Август уже вскарабкался на башню танка, как их внимание привлекла фигурка человека, появившаяся из дома слева. Коренастый мужчина, лет пятидесяти, с могучей чёрной, местами седеющей, бородой, голубыми глазами, выделяющимися на смуглом лице, вышел на мощёный тракт метрах в ста от головного танка. Из дома за ним, было, кинулась женщина в длинном сером платье, что-то громко причитавшая. Но, увидев стоящие на дороге военные машины, всплеснула руками и засеменила назад, быстро крестясь. А житель Грачёвки, широко расставляя ноги, стал медленно приближаться к немцам.

– А вот и делегат от местного населения! – крикнул танкист, стараясь пересилить урчание работающего мотора. Помедлив, он решил присоединиться к красавцу офицеру, и осторожно сполз по шершавой броне вниз. Правой рукой танкист расстегнул кобуру с «Вальтером», но оружие доставать не стал.

Офицер Генри вышел из автомобиля и остановился возле Августа.

– Колоритная фигура! – сказал танкист.

– Да, хауптман! Ты ещё не участвовал в боях с русскими! На твоих танках нет ни одной царапины от пуль и осколков! И тебе только предстоит узнать, на сколько колоритнее западных европейцев выглядят полуазиаты, обитающие в деревянных лачугах. Интересно, что он хочет от нас?

Мужчина остановился метрах в пяти перед военными и стал расстёгивать ватную безрукавку. Август выдернул из кобуры приготовленный к стрельбе «Вальтер».

– Спокойно, хауптман! У него там спрятана икона!

– Он хочет нас благословить на «ратные подвиги»?

– Для благословения на ратные подвиги русские используют образ святого Георгия Победоносца. А на нас смотрит Святая дева Мария с младенцем. Скорее всего, это символ милосердия. Он, вероятно, просит о пощаде к побеждённым.

– Пощадим, если победим!

– Не сомневайся, Август! Победа не за горами!

Бородатый сельчанин молча смотрел на незваных гостей, демонстрируя потускневшие от времени лики Христа и его матери. Кожа на лице мужчины, свободная от волосяного покрова, была гладкой и смуглой. Такие же смуглые мозолистые руки уверенно придерживали икону. Ярко-голубые глаза глядели спокойно и не излучали страха или ненависти к пришельцам. Скорее – любопытство.

Генри подошёл к мужчине и спросил:

– Юден?

– Боже, упаси! – тотчас воскликнул бородач и трижды перекрестился, повернувшись лицом к тускло сверкавшему на востоке кресту на куполе церкви.

– Твоё имя? – спросил по-русски Генри мужчину, снова повернувшегося к офицерам.

– Яков Шилкин.

– Яков!? – с сомнением переспросил Генри и утвердительно добавил: – Юден!

Яков Шилкин протянул к немцу обе руки ладонями вверх. Украшенные жёлтыми буграми мозолей, в некоторых местах потрескавшиеся от тяжёлой работы, огромные руки крестьянина оказались лучшим документом для любопытного офицера.

– О, да! У юден руки, как у меня! – Генри снял с правой руки кожаную перчатку и показал её Якову. На сухой мертвенно-бледной ладони офицера, кроме папиллярных узоров и тонких морщинок, иных «изъянов» не было. – Я никогда не видел юден крестьян. Юден много сочиняют музыки и книг. Они много играют и поют. Они много думают и очень часто придумывают что-то новое, для того, чтобы ничего ни делать руками до появления таких мозолей, как у тебя, Яков. Ты – труженик! И ты ничего не придумал и не сделал для улучшения своей участи. Тяжёлый труд кормит тебя и твою семью. Ты и твои потомки обречены на вечный труд. Потому что ты не умеешь думать. И ты не знаешь, как научить думать своих детей и внуков. Фюреру понадобятся работники вроде тебя. Которые не думают, а работают, работают и работают! Работа делает человека свободным. От всего!..

Август подошёл к Генри и молча наблюдал за происходящим. Генри обернулся к Августу и сказал:

– Этого бородатого мужика я назначаю старостой деревни. Скажи ефрейтору Липке, что бы в дом старосты не поселяли солдат. И пусть выдаст из трофейных продуктов сахар и масло для его семьи.

– Слушаюсь, гер майор!

Генри обратился к Якову Шилкину и по-русски сообщил о его назначении старостой деревни Грачёвка.

Шилкин не изменился в лице, не выразил ни одним движением какой-либо реакции на услышанное. Он продолжал стоять посредине улицы и, вместе с девой Марией и юным Христом, изучал «маячивших» перед ним немецких офицеров.

Генри, более не обращая внимания на назначенного им старосту, сел в автомобиль и быстро выехал на тракт. Головной танк во главе с капитаном Августом плюнул сизым дымом в кудрявую берёзку, сшибая жёлтые листочки, и, лязгая гусеницами, пошёл на Якова. Тот от наплывшей на него копоти закашлялся и сошёл на обочину.

Танки поползли вперёд, следом за легковым автомобилем и за стайкой мотоциклов, которые шустро выныривали с обеих сторон колонны и, наполнив благословенную тишину и покой треском и смрадом, устремились на восточный конец селения.