Лестер Дель Рей - Звезда по имени Галь. Заповедная зона

Джек наклонился и поцеловал ее.

— Вот что значит материнское сердце, — усмехнулся он. — Мяус — существо чужое, непривычное, значит, надо его опасаться. А при этом он беспомощный и безобидный, и где-то в глубине души ты готова его опекать и нянчить.

— М-может быть... — задумчиво протянула Айрис. — Он такой же огромный и безобразный, как ты, и, вне всякого сомнения, гораздо умней тебя. Но тебя мне вовсе не хочется нянчить.

— Еще чего! — усмехнулся Джек, залпом проглотил кофе и встал из-за стола. — Ешь скорей, Молли, и поди вымой лицо и руки. А я погляжу, как там Мяус.

— Значит, едешь в аэропорт? — спросила Айрис.

— Если Мяус пришел в себя. Я очень много всякого хочу выяснить, и многого мне просто не понять, не хватит мозгов. Зинсер вряд ли на все сумеет ответить. Но вдвоем мы хотя бы сообразим, как с этим быть дальше. Айрис, это же грандиозно!

Полный самых смелых предположений и дерзких замыслов, он вышел на лужайку перед домом. Мяус сидел в траве и самозабвенно созерцал гусеницу.

— Мяус!

— Баб?

— Как насчет того, чтобы прокатиться?

— Хоррршо, шшалуста, Шек!

— Боюсь, что ты меня не совсем понял. Пошли.

И Джек махнул рукой в сторону гаража. Очень бережно и нежно Мяус опустил гусеницу на травинку, поднялся и пошел следом, и тут в гараже раздался дикий грохот и треск. На миг все застыли, потом завизжала Молли — опять и опять, да так, что волосы у Джека стали дыбом. Он сам не заметил, как домчался к гаражу.

— Молли! Что случилось?

При звуке его голоса девочка сразу замолчала, будто повернули выключатель.

— Молли!

— Я здесь, пап, — голос ее прозвучал на удивление тихо и смиренно. Она стояла возле отцовского автомобиля, и в эту минуту выражением всего ее существа была выпяченная дрожащая нижняя губа. Машина застряла носом в дыре, пробитой в задней стенке гаража.

— Пап, я не хотела.., я только хотела помочь тебе вывести машину. Ты меня отшлепаешь? Пап, ну, пожалуйста, я ведь не...

— Что на тебя нашло? Почему ты это сделала? Ты же прекрасно знаешь, что я не велю трогать стартер!

— Пап, я понарошку.., будто это подводная лодка, только она умеет летать... Ну, как Мяус улетел.

С некоторым усилием Джек сообразил, о чем речь.

— Поди сюда, — сказал он сурово.

Молли подошла крохотными шажками, еле передвигая ноги, прижав руки к тому месту, где, как она догадывалась, они ей сейчас больше всего пригодятся, Надо бы тебя выдрать, — сказал Джек.

— Ага... — дрожащим голосом согласилась Молли. — Наверно, надо. Только разочка два — и хватит, а, пап?

Джек закусил изнутри щеки, но не выдержал и ухмыльнулся. — «Ах ты хитрюга!» — подумал он.

— Вот что я тебе скажу, — проворчал он, оглядывая машину. По счастью, гаражик был отнюдь не капитальной постройки, несколько новых вмятин на капоте и крыльях будут недурно гармонировать со старыми. — Тебе причитается три увесистых раза. Я их приплюсую к следующему дёру.

— Хорошо, пап.

Она взобралась на заднее сиденье, подальше от отца, и села там прямо и чинно, как пай-девочка. Джек как мог расчистил щепки и обломки, сел за руль и осторожно, задом вывел свой старый тарантас из продырявленного сарая.

Мяус стоял в почтительном отдалении, серебряные глаза со страхом уставились на рычащий автомобиль.

— Прошу, — сказал ему Джек и поманил пальцем. Мяус попятился.

— Мяус! — окликнула Молли, выглянув из машины.

— Йоук! — отозвался Мяус и тотчас подошел.

Молли отворила заднюю дверцу, он забрался внутрь и.., скорчился на полу. Хохоча во все горло, Молли заставила его сесть как следует. Джек объехал дом, остановился, подобрал ракетное коромысло Мяуса, послал в окно воздушный поцелуй Айрис — и они покатили.

До аэродрома ехали сорок минут, и все сорок минут не утихали восторги: Молли трещала как пулемет, подмечая и разъясняя все чудеса проносящихся мимо земных ландшафтов. Мяус ее слушал как зачарованный, с круглыми глазами и раскрытым ртом, порой тихонько взвизгивал, изумленно мяукал и вопросительно попискивал.., в иные минуты Джек готов был поклясться, что серебряный человек понимает каждое слово девочки.

Джек остановился на краю летного поля.

— Ну, — сказал он, — вы оба пока посидите в машине. Я поговорю с мистером Зинсером, может быть, он выйдет познакомиться с Мяусом. Молли, сумеешь ты объяснить Мяусу, что он должен сидеть в машине и не высовываться? Понимаешь, если его увидят чужие люди, они станут задавать всякие глупые вопросы, а зачем же смущать Мяуса, верно?

— Конечно, пап. Мяус будет послушный. Мяус! — она обернулась к своему соседу, посмотрела на него в упор, глаза в глаза. Серебряные усы распушились и задрожали. — Мяус, ты будешь послушный, правда? Ты не будешь высовываться?

— Шек, — сказал Мяус. — Шек мр-реди.

— Он говорит, ты — старший.

Джек вылез из-за баранки, засмеялся.

— Так и говорит? («Любопытно, вправду она что-то знает или это больше игра?») Ну вот, сидите смирно. Я скоро вернусь.

И, прихватив коромысло, он скрылся в дверях. У Зинсера, как всегда, дел было по горло. Аэродром был невелик, но им постоянно пользовались владельцы собственных машин и доставляли Зинсеру, который ведал взлетом и посадкой, немало хлопот. Он как раз говорил по телефону и, увидев Джека, свободной рукой прикрыл трубку.

— А, Герри! Что новенького? — весело проскрипел он. — Садитесь, я сейчас. — И, не переставая улыбаться Джеку, так же весело загудел в трубку. Джеку не сиделось и не терпелось, но что поделаешь, надо было подождать.

— Ну? — сказал Зинсер, положив трубку, и тотчас же телефон вновь зазвонил.

Едва раскрыв рот, Джек с досадой его закрыл. Зинсер положил трубку, но тут раздался новый звонок. Зинсер снял трубку полевого телефона, пристроенного на краю стола.

— Зинсер слушает. Да...

«Ну, хватит», — подумал Джек. Поднялся, пошел к двери и тихонько прикрыл ее, чтобы никто не помешал. Взял коромысло и, к изумлению Зинсера, залез на стол, встал во весь рост, поднял коромысло над головой и шагнул в пустоту. Из крохотных ракет со свистом ударили воздушные струи. Джек повис на руках, коромысло мягко, неторопливо опускало его; он оглянулся через плечо. Лицо Зинсера было точно багровая луна в снежном вихре взметенных докладных, входящих и прочих бумаг и бумажонок, накопившихся за последние две недели.

Когда Зинсеру удалось перевести дух, он первым делом повесил трубку.

— Так я и думал, что это подействует, — ухмыльнулся Джек.

— Вы.., вы.., что это у вас такое?

— Разговорный поляризатор, — сказал Джек, становясь на ноги. — При помощи сего аппарата можно беседовать с аэродромным начальством, которое иначе не оттащишь от телефона.

Необычайно легко и проворно большой толстый Зинсер выскочил из-за стола и очутился перед Джеком.