Кирилл Берендеев - Пришельцы. Сборник фантастики

От прямого и даже кривого ответов он уходил старательно, подобно опытному адвокату на процессе. Я только успел заметить лист бумаги, где рукой Кондратьева, изображались какие-то странные рисунки, изображавшие футуристический интерьер. Подпись под ним разглядеть я не успел, гипнолог все убрал в карточку пациента. И выдворил меня.

Обратно Прохора я вез сам. Не знаю, почему Стася, за глаза называла его увальнем, да и в глаза иной раз, тоже. Подобного за моим приятелем никак не водилось, да, несмелый, скорее, осторожный с рождения, довольно замкнутый, не всегда быстро принимающий решения, но остроумный, приятный человек, с которым приятно общаться человеку, продравшимся через его преграду изначального недоверия к чужакам. Своим он отдавал себя охотно.

Может, Стася так и не смогла войти в его круг? Нет, вряд ли, даже мне они казались симпатичной, самодостаточной парой. Куда третьему уж точно лучше не лезть, даже с самыми благими намерениями. Разве что, в экстренных случаях, вот таких, как подобный.

Полдороги Прохор молчал, затем вдруг выпалил:

– Бред какой-то видел. Не поверишь. Три дня без толку смотрел на лист бумаги, а сегодня будто прорвало. Сон видел, не пойми что, а не сон. Будто иду по скверу у метро, где, собственно и потерял память, и вдруг меня останавливает некто, какая-то тень, просит подойти. Так убедительно просит, что я… я подхожу, – он сглотнул ком, подступивший к горлу, – подхожу, значит, и как проваливаюсь в нее.

– В тень? – уточнил я, сворачивая на Чистопольскую. Через два светофора, будет их дом: заурядная десятиэтажка, среди квартала себе подобных.

– Именно. А после… черт, будто, напился. Свет со всех сторон, потом какие-то помещения, не пойми что. Скругленные окна, странная обстановка, мобили под потолком разные, мебели нет, вместо нее… приборы в стенах, что ли. Как будто я на звездолет попал, такое ощущение.

Сердце екнуло. Я сбросил скорость, оглянулся. Прохор смотрел на приближающийся светофор.

– Нет, правда, – продолжил он. – Помню еще, как меня несло мимо всего этого в дверь, а она возьми и распахнись во все стороны, как… как объектив старой фотокамеры. Помнишь, у тебя такой был, «Зенит», кажется. Пленочный еще.

Он болтал, а я все замедлял и замедлял скорость. Пока не остановился в нескольких метрах от перекрестка. Включил габариты.

– Слушай, – наконец, произнес, едва подбирая слова. – Ты об этом никому не говори.

– Да упаси боже. Бред ведь. Чего только спецы по мозгам у простого человека не увидят.

– Даже жене.

– Да Стася первой меня на смех подымет. Опять увальнем называть станет. Зачем мне это?

Я кивнул, он прав.

– И больше ни ногой к гипнологу. Если что вспомнишь, лучше мне скажи.

Прохор улыбнулся.

– Ты-то меня выслушаешь, не посмеешься. Я тебе доверяю. Вот только Стася. Она заплатила за десять сеансов, а мы и половины…

– Не ходи! – рявкнул я. Прохор смотрел на меня с удивлением. – Я серьезно. Побереги мозги лучше. Сам видишь, какая дрянь лезет. – он кивнул, соглашаясь. – Вот именно. Говори жене. Что пошел, а сам… да хоть ко мне приходи. Посидим пообщаемся, пива попьем.

– Добро, – снова улыбнувшись, ответил Прохор. – Ты давно меня пивом от жены не сманивал.

– Решил возобновить традицию, – я снова завел машину, влился в поток и развернувшись после светофора, подвез к дому. – Договорились?

Он подтвердил, помахал рукой на прощание. Я развернул машину и поехал к себе домой. По дороге позвонили с работы, напомнили о командировке, о важности целой кучи неначатых дел. Словом, загрузили и меня и мой мобильный, чтоб владелец не скучал и не переживал за других, а только и исключительно за контору. Вечером я Прохору звонить не стал, некогда. Как вернусь, все разузнаю.

Стася опередила. Звякнула на следующий вечер, когда я уже находился в дороге.

– Марат, извини, что беспокою. Ты ни о чем не договаривался с Прошей? А то странно, я позвонила на работу, мне сказали, он туда так и не заявлялся. Что там гипнолог ему сказал? Он тоже на звонки по мобильному не отвечает и офис пуст. Я, может, я рано переживаю, но я… честно, с моим увальнем подобного никогда…

Я похолодел. Кое-как успокоив Стасю, сообщив, что так все и задумано – а ведь это и было сущей правдой – сбросил разговор и тут же набрал другой номер.

– Замир! – заорал я в трубку. – Ты что творишь, зараза? Верни Кондратьева немедленно. Я сам проверял его, слышишь, ничего нового, ты меня понял? Возвращай!

Конечно, Замир меня не послушал. Должность не та. Проблема в том, что Игорь, старший восьмого отдела, к трубке не подходил, верно, опять на совещании, или еще где. Когда я под его руководством работал, сборы у начальства были излюбленным занятием. Плюнув на руководство, снова перезвонил Ильдусову.

– Ты его еще везешь в отдел? – Замир помолчал с пару секунд, потом ответил, как мог официальней, мол, объект уже на Профсоюзной. Кажется, он в этот момент был не один, мои крики его коллегам не больно понравились.

– На Профсоюзной? Вы что же, – ворох подозрений всколыхнулся в голове. – Вы его в Москву потащили, что ли? Я же говорю…

– Зачем в Москву? – несколько удивленно спросил Ильдусов. – Как будто у нас Профсоюзной улицы нет. Ты что… а, да, ты же ушел. Полгода назад восьмой отдел переехал в здание бывшего НИИ «Океан». И потом, – уже после паузы продолжил Замир. – Какое ты право имел его проверять? Ты же ушел, и сам понимаешь…

– Кто-то мне говорил, что у нас как секта, сам по себе никто не уходит.

– Это не тот случай, Марат. Я серьезно. Если окажется, что ты копался в его мозгах…

– Не копался. За меня это делал гипнолог. Он, что ли, настучал?

– Не настучал, а уведомил. Это его прямая обязанность – обо всех подобных случаях докладывать в службу безопасности. Всех ведь инструктируют: психиатров, гипнологов, работников больниц и дурок, даже в тюрьмах и то…. Да что я тебе говорю, будто, первый раз. Все подписывают пункт о неразглашении. Иначе, какая, к чертям, практика.

Он мне выговаривал, как новичку. А я, бледнея лицом, уперто давил на газ, стараясь выжать из старой колымаги, гордо именуемой «шевроле» хоть какое-то подобие скорости. Проскакивал на желтый, красный, если никого не виделось в окрестностях. Гаишники дважды пытались за мной погоняться, вот только номера останавливали их рвение сами собой. Если нарушает правила и выжимает сто двадцать, значит, так и положено. Серию ЕКХ «гайцы» так и переводили: «еду, как хочу». Сейчас был именно такой случай.

– А всё говорят, мол, безопасность только террористами и разными оппозиционерами занимается, – продолжал вещать Замир. – Вот нам только и дело, что несогласных по тюрьмам, а недовольных по почкам.

– Как будто ФСБ это сплошной восьмой отдел, – не выдержал я. На шоссе выскочила белая легковушка, я едва успел прижаться к обочине.