Алекс Молдаванин - Армия бастардов. Книга 3. Стальной легион

– Ну, телёнка я не хочу, – промычала Иеремия.

– А что ты хочешь? – спросил Авель.

– Ну, я хочу как Симона, ветром быть, – промычала Иеремия.

– Ну, тебе можно, – согласился Авель. – Только это – не ветер. Это – тело призрачного дракона. А если крутануть его в воздухе, он превратится в тело Бога Хаоса. Так что постарайся, сестрёнка, не терять головы в этом теле.

– Ну, а как это – не терять головы? – промычала Иеремия.

– Думай о людях, – произнёс Авель, растворяясь в воздухе.

– А нам? – заорали Джина и Балаболка.

– Вам – ифлингов и собак, – заявил Авель, вываливаясь из воздуха. – Чирику – серебряного ифлинга и сенбернара, а Балаболке – серого ифлинга и длинноносую дворняжку.

– Ой, я не хочу дворняжку! – надулась Балаболка.

– Вот ты – глупая! – засмеялся Авель. – С твоей манерой всюду совать нос, самое-то дворняжкой бегать. – Ладно, сестрёнка, не расстраивайся! Приподнимешься до Властелина, другую себе собаку заведёшь.

На следующий день Симона опять исчезла в лесу. Миха, перебаламутив воду в реке, искала золотые самородки и выбрасывала их на берег, где Иеремия тут же подбирала их и складывала в кучу.

– Сколько храмов и монастырей можно понастроить! – радовалась Иеремия.

Гера перешла в тело серебряного орла и улетела за горы. Агнешка, Джина и Балаболка носились по лужайке в телах собак, гонясь друг за другом. Ульма и Слезинка, сняв рубашки, загорали на солнышке, болтая на немецком языке.

Авель подсел к ним и стал наблюдать за разыгравшимися собаками. Тут он обратил внимание на клеймо в виде воющего волка на плече Ульмы.

– Волчонок, а почему клеймо на твоём плече не зарастает? – спросил Авель.

– Это раскалённым адамантом делалось, – ответила Ульма. – Ни одна весталка не может этого вылечить.

– А если Волчица тело сменит? – спросил Авель.

– Переподготовка, экзамен и новое клеймо, – ответила Ульма. – В Ордене только лучшие служат.

– Слушай, а почему только два ордена в Империи? – спросил Авель. – Где орден Барсов или Доберманов?

– Есть ещё Орден Горянок на Пренае, – ответила Ульма. – Там мамкина наперсница заправляет. Не знаю как её имя, но все её Ледышкой зовут. Она в войну советским снайпером была.

– Так получается, они с твоей мамкой по разные стороны фронта были? – спросил Авель.

– Война давно кончилась, – ответила Ульма. – А когда мамка Императрицей стала, Ледышка ей помогла ифлингов и Армию Амазонок подчинить. Теперь они – подруги, не разлей вода.

– Мамка тоже пыталась свой орден создать, – заявила Миха, выглядывая из воды. – Но когда её после смерти деда попёрли из Армии Сирот, она захватила Экитос и вышвырнула оттуда и местного короля, и Комсомолку. Вот после этого они и могут поделить власть.

– А Доберманы – это свора шавок! – заявила Ульма. – У них, кто в лес, кто по дрова.

– Это не правильно! – произнёс Авель. – Надо сразу давить вольницу. Лучших разогнать по орденам, а остальных – в рядовые Доберманы ссылать.

– С Волчицами проблем не будет, – заявила Ульма, – а вот с остальными сам разбирайся.

– А как на плацу строятся подразделения? – спросил Авель.

– Сначала – Морские Змеи, – ответила Миха, выбравшись на берег, – потом – Волчицы, Барсы, Доберманы и Белые Вороны. Это аналитики. Раньше на их месте Боевые Весталки стояли, но их полковник Романов в свою службу безопасности перетащил.

– Мамка как-то пыталась в Армии Амазонок Волчиц первыми поставить, так такой бардак начался, – произнесла Ульма.

– Не бардак, а хаос. – поправил её Авель. – Нельзя нарушать последовательность стихий. Вот и в Армии Бастардов этот порядок надо сохранить, чтоб Иофанов не плодить.

– Это уже твои проблемы. – заявила Ульма. – Девкам ты понравишься. Во всех армиях Империи командиры – мужики или такие бабищи как Кококора Титаник в Армии Амазонок.

Авель видел эту бабищу на Пренае. Кокора была под стать Марии Мышкиной. Такого же огромного роста и с горой мускулов. Только цвет кожи – белый. Фамилию свою она получила от своего мужа, огромного негра по кличке Титаник. Этого негра выкупил дед Авеля незадолго до своей смерти. По вине жалостливой Митхо он оказался в теле шестилетнего крестьянского пацана, инвалида по имени Пренай. А Титаник у него был вместо коня и няньки. Он так и остался, несмотря на баронский титул и богатство, шофером. Сначала он возил Митхо, потом Павла, а теперь возил Императрицу Анхель Везель и был очень доволен своим положением.

– А почему от Империи Росс остался один Татуин, а вы до сих пор говорите Империя? – спросил Авель.

– Правильно называть эти миры «Веер Миров» или «Мусорная Корзина». – ответила Ульма. – Но миров много, а в Империю входило всего пять миров. Вот все по привычке и говорят «Империя».

– И опять – гармония! – заявил Авель. – Дусинея – это вода, Татуин – земля, Пренай – ветер, а Неемия – это огонь.

– А пятый мир? – спросила Слезинка.

– Атлантида. – ответила Миха. – Раньше её называли «Душой Империи».

– А вот этим шавкам я сейчас устрою гармонию! – ехидно усмехнулась Ульма.

Ульма в теле волка полезла в собачью игру и устроила драку с чёрным доберманом Агнешки. Джина и Балаболка тоже кинулись в драку. И всё чуть не закончилось трагедией, когда здоровые псы чуть не затоптали Балаболкину дворняжку. Когда Авелю надоел этот цирк, он взял толстую палку и разогнал всех собак и волчицу.

– Дура, – прошипела Агнешка, – кто тебя звал в компанию? Так классно играли, пока ты не влезла.

Авель посмотрел на пирамиду и вспомнил как общался на Экитосе сразу с пятью Расстреле.

– Агнешка, а почему твой дед не привёл с земли своего двойника? – спросил Авель. – Был бы свой полковник Романов во всех пяти мирах.

– А не было никого. – ответила Агнешка. – Похожие мальчики были в детдоме, но это не они и судьба у них по-другому сложилась.

– Да ну, бред! – не согласилась Миха. – Мир по-любому бы скатился в мусорную корзину.

– Вот это деда и напрягло, – произнесла Агнешка. – И мир из цепочки не выкатился, и откуда появились эти четверо пацанов, тоже не удалось узнать. Мир-то погиб.

– Четверо? – переспросил Авель. – Полковник, Археолог и Священник. Кто четвёртый?

– Четвёртый – Банкир, – ответила Агнешка. – Еврейский мальчик со способностями ясновидящего. Лев Борисович Иволгин. Его Александр Алексеев пристрелил в бункере, а потом и сам на перерождение улетел, когда моя тётка Тая ему башку битой бейсбольной проломила.

– Еврейский мальчик, говоришь? – произнёс Авель, вспомнив, каким вспыльчивым был Давид. – Ну, правильно. Тоже гармония была. Археолог – вода, Полковник – земля, Священник – ветер, а огонь – Банкир. И всё было нормально, пока двое из этой компании не погибли.