Леонид Бойко - Постскриптум. История нескольких жизней

Срываться на Кэтрин было непозволительно. Но, вдохнув ее аромат, все отошло на задний план. Вот оно – мое плацебо. Кэт очень приятно пахла цветами – ее любимыми барбарисами, которые так редко растут в наших краях. Очень тонкий, еле ощутимый оттенок сладких ягод. Всю жизнь, сколько мы знакомы, ее запах вызывал у меня только светлые и положительные эмоции. Видимо, это и была настоящая любовь, любовь с первого взгляда, которая пробивает тебя до мурашек, заставляя твое сердце трепетать в предвкушении близости. Не торопясь, я встал, слегка погрел руки у костра и начал собирать грязную посуду. К моему удивлению, посуды было достаточно, что я не запомнил, как ее пачкал. Здесь были и полупустые бокалы красного вина, стаканы, заляпанные тарелки от шашлыков. В подтверждение всему был лишь набитый желудок, тяжесть которого тянула меня вниз, намекая на то, что я действительно крепко поужинал. Я собрал все в большой прозрачный контейнер и поплелся вниз к реке. Стоял теплый августовский вечер, и солнце почти зашло за горизонт. Лишь яркий луч оставлял свою сверкающую дорожку света на поверхности воды. Пушистые облака сбивались в стаю, превращаясь в массивные фигуры, отдаленно напоминающие очертания знакомых абстракций. Волны, ударяясь о берег, немного пенили воду, слегка затянутую зеленоватой тиной. Обернувшись, я увидел, что моя жена фотографирует меня на этом прекрасном пейзаже. Я попытался улыбнуться и скорчить довольную мину. Живая фотография получается: сонный муж с контейнером, полным грязной посуды, и уходящее алое солнце былого дня. Красиво?

Вскоре Кэт присоединилась ко мне и вместе мы закончили с «домашними» обязанностями. Она не могла бросить меня наедине с семейным бытом. Настоящая бойня. В этой коварной борьбе я не всегда выходил победителем, оставляя жирные еле выводимые пятна на «вымытой» мною посуде. Вокруг нас раздавалось стрекотание кузнечиков и других ночных обитателей коварной фауны. Лес, кишащий насекомыми, птицами и животными, где каждый являлся полноценной важной ячейкой природы, воодушевлял меня. Я был городским от мозга до костей, живущий в каменных джунглях. Поэтому это «единение» с природой давалось мне с неким трудом, потому что я безумно отвык (отвык, когда и не привыкал?) от нее. Будучи редким гостем природы, посещающий зеленые уголки только по праздникам и отпускам, мне это было все в новизну, где каждое открытие отпечатывалось яркими красками в моих чертогах воспоминаний. Вскоре начал подниматься сильный ветер, сдувая нас с берега, и мы поспешили в наш лагерь.

– Нужно вбить колья, милый. – Сказала Кэт, оглядывая нашу поляну.

– Думаешь стоит? В прошлый раз мы не досчитали трети. – Бурчал я.

– Роберт! Я не хочу остаться под голым небом, когда подует ветер. – Началась злиться она. – Милый, послушай. Ради меня.

– Сейчас, дорогая. – Спорить было бесполезно, хоть я и не хотел повторения ошибок нашей первой выездки, когда от дефицита опыта мы потеряли или испортили часть снаряжения. Колья остались в земле, новый походный тент порвался, стулья, купленные у соседей с огромной уценкой, порвались под моим весом. Устраивать демагогию с женщиной – самоубийство глупца.

Закрепляя палатку понадежнее, меня не отпускали мысли, где же я находился в том странном сне. Костер уже тлел, напоминая о себе лишь легким треском хвороста. Пока я вбивал дополнительные колья для закрепления нашего убежища, Кэтрин сообщила, что ночью будет сильный шторм, как она и предчувствовала. Многофункциональный гаджет сразу выдал нам множество графиков и полный прогноз погоды на ближайшее время, полностью соглашаясь с интуитивной «чуйкой» моей супруги. Мы были готовы к любым сюрпризам, а в самом в крайнем случае могли переночевать в машине, моей малышке, защищаясь от любой непогоды под толстыми пластами металла. Однако у нас была договоренность не нарушать наше «единение» с природой, которое бывает итак очень редко, поэтому все было по плану: «спим на земле», используя только спальные мешки. Наша палатка была на небольшой возвышенности, чтоб не проснуться в большой луже, а вокруг были кустарники и небольшие деревья, которые немного защищали нас от ветра, который усиливался с каждой минутой. На юге и вовсе был плотный сосновый лес, окутанный легкой пеленой тумана, перетекающий в нечто большее. Сосны были на столько высокими и толстыми, что казалось, их посадили еще наши предки, прибывшие на эти прекрасные земли. Лес всегда завораживал меня до глубины души. В нем было много удивительных тайн, опасных и диких зверей и потрясающих, не тронутых людьми уголков. Вся эта магия, царящая вокруг, бодрила и завораживала дух, заставляя вспоминать все светлое, что было в твоей жизни. По периметру нашего лагеря я расставил маленькие столбики, одолженные у тех же «соседей-экстремалов». Эти столбцы света загорались, стоит только нажать на дисплей моих наручных часов, сопряженных с ними. Они слегка освещали лагерь в то время, когда костер отдавал свои последние силы, освещая все вокруг.

– Милый? – Протяжно звала Кэт. – Я уже постелила, ты там долго?

– Сейчас, я потушу костер и приду. Подогрей матрас пока – Усмехнулся я. – А лучше вместе нагреем. Не усни только! – Я залил угли водой, и они начали на меня шипеть, точно я разбудил змеиное гнездо, бегло осмотрел полянку, проверил закрыта ли машина и шмыгнул в маленькую дверцу, плотно застегнув молнию за собой, где меня уже ждала моя любимая супруга, прячась под одеялом.

Наша палатка представляла из себя четырёхугольную пирамиду, где я мог стоять почти в полный рост. Кэтрин же могла подпрыгнуть там, я был выше ее ровно на голову. Периодически (смеха ради) я называл ее карликом или сказочным хоббитом, таящим в своем кармашке кольцо бессмертия, кольцо вечной красоты. Ведь она всегда была стройна, бодра и прекрасна. Таким женщинам как она, обладающими природной и сказочной красотой, можно было не тратить время на то, чтобы привести себя в достойный вид, «отштукатурив» свое лицо тонной косметики. Ее чарующее величие завораживало меня по утрам, стоило лишь спросонья увидеть ее, мое сердце пело и трепетало.

Когда я снимал свой свитер, я заметил, что умудрился запачкать его в кетчупе. Жирное темное пятно. На груди было несколько бордовых капель, которые изрядно портили мой внешний вид. Туристической униформы, комбинезонов и прочего барахла у меня не было, поэтому запачкать домашний свитер было гнусным делом. В темноте померкшего света свежую бардовую кляксу было сложно отличить на дизайнерском рисунке, но я знал: отстирывать ее будет проблематично, даже в нынешнюю информационную эпоху, когда все быстрее стирается реальность между грезами и действительностью. Обнявшись с Кэтрин, я лег поудобнее и стал вслушиваться и наслаждаться (я пытался полностью отдаться этому «единению» по просьбам Кэт) природой. Как ни странно, но от ночных обитателей стоял настоящий шум. Эти зеленые букашки, которых так и хотелось обозвать похлеще, поджидали момента, когда мы сможем уединиться в палатке, устроив свой концерт по авторским заявкам. Я слышал каждый щелчок, каждый стрекот и шелест. Лесные обитатели находились в эйфории досаждая мне, подбираясь все ближе и ближе к нашей палатке. Я ненавидел их все больше и окружающая магия, и веющая ностальгия, которая едва мгновение нравилась мне, сразу растворялась в пылу моего гнева к ним. Поцеловав свою половинку, мы обменялись теплыми словами (которые я едва выдавил из себя, пытаясь сосредоточиться на Кэтрин), поцелуями и поделились впечатлениями. Я сказал ей, что был рад, что смог покинуть полицейский пост хоть на некоторое время, позабыв о гадких сослуживцах (особенно об одной леди, которой желал гореть в адском пламени, но о ней немного позже), которые уже сидели острой косточкой в горле. Отчасти это было так. Но мне пришлось это сказать. От работы я получал все, что мне было нужно. Я был карьеристом, именно тем, кем меня называла моя супруга. Мне хотелось все больше денег, все больше власти, и я стремился к этому, оставаясь на работе как можно дольше. Один философ считал, что «власть – делает вас сильнее». Другой «Что нужно мужчинам кроме власти? Больше власти!». Этого догмата я придерживался испокон своей карьеры. Следующим моим святым правилом, что я соблюдал был приход на службу и завершение трудового дня. Уходить раньше шефа – никогда. Это было первым законом, которое я поставил перед собой, как только поступил на службу. Это понемногу давало свои плоды и судя по всему, самым компетентным претендентом на пост главы департамента полиции северо-западного района вполне могу быть я, если конечно, смогу обойти одну леди, если ее можно так назвать, которая уверенно пробивается к самой верхушке, слегка приподнимая свою мини юбку, одеваясь с каждым днем все похабнее и пошлее. Свою карьеру она начала очень типично, для представителя такого склада ума, как она: вильнула хвостом перед шефом и буквально в тот же день оказалась с ним в ресторане, празднуя удачный поиск нового сотрудника полиции. Стоило ей появиться на собрании, как лицо шефа расплывалось в улыбке, сбиваясь с поставленных перед нами задач. Выглядело это очень глупо. А когда мы с ребятами (многие из них присоединились к моей коалиции, потому что эта леди их отвергла) убеждали наше начальство в ее некомпетентности – нас выставляли за порог кабинета, ссылаясь на необходимость в новых кадрах. Но работа не владела ею так, как владела мной. Карьера захлестывала меня с головой. Для нее это были лишь деньги на свои бесчисленные наряды или походы по ресторанам, для поддержания своего статуса в социальных сетях, выкладывая порцию новых фотографий. Людям нужно найти свое дело, покуда смерть не заберет их наивную душу, и они ищут его, будь то Иисус Христос или грандиозное путешествие по Бразильским хребтам. Мы все зависимы. Мой наркотик – моя карьера.

Читать дальше