Примо Леви - Бандагал (сборник)

Резко, заглушив шум вентилятора, щелкнул термостат.

— Я могу уйти? — спросил Перио.

Медицинская сестра взглянула на часы:

— У вас есть еще двадцать пять минут.

— Неважно, благодарю вас.

Клавесин был музыкой, другом, частью его самого. Перио не раз задавался вопросом, почему с появлением рояля этот инструмент постепенно канул в безвестность. Ведь рояль — это не усовершенствованный клавесин, а абсолютно иной инструмент. Он, Перио, не раз говорил об этом в консерватории своим ученикам в перерывах между занятиями. По клавишам пианино ударяют, клавиши клавесина тихонько перебирают. Пианист извлекает из своего инструмента сильные, четкие звуки, которые лишь под натренированными пальцами большого артиста приобретают экспрессию. А струны клавесина, даже если их трогает неопытная рука, издают нежные, тонкие звуки, словно пришедшие из далекого прошлого. Эту музыку древних времен Перио больше всего ценил в клавесине. Особенно когда играешь сонаты сеттеченто [7] Сеттечвито (итал.) — восемнадцатый век. — Прим. перев. .

Иногда Перио садился за любимый инструмент и начинал играть без нот, по внезапному наитию. И тогда в комнате звучал негромкий диалог между ним и клавесином, в голосе которого Перио узнавал то шелест дождя, то легкие порывы ветра.

— Дядя, ты мне подаришь клавесин? Я ведь тоже обожаю музыку.

Подарить, одолжить, дать — ни один из близких и дальних родственников, которые рыскали сейчас по комнатам, не употреблял глагола «оставить». Между тем он оставлял обычное завещание, разве что не официальное, на гербовой бумаге, а устное, не скрепленное подписью нотариуса. Земли у него не было, квартиру он снимал, все его богатство составляла далеко не новая мебель.

— Хочешь, я приготовлю тебе чай с молоком, дядя?

Перио поблагодарил племянницу и устало опустился в кресло. Больше нечего было дарить, одалживать или давать, и родственники наконец оставили его в покое.

Перио с удивлением отметил про себя, что после ужасных дней ожидания и лихорадочных попыток избежать вызова он испытывает полное душевное спокойствие. С час назад он даже пошутил, что скоро ему отрубят голову, хотя отлично знал, что теперь прибегают к новейшим, совершенно безболезненным методам.

Его голову вместе с отрубленными головами других стариков выставят на обозрение любознательных туристов, п они, разинув рты, будут слушать объяснения гида.

— Я не нашла в холодильнике ни молока, ни лимона.

Племянница смотрела на него грустными, полными слез глазами, и это привело Перио в замешательство. Он боялся, что родственники, поделив имущество, сочтут необходимым разыграть перед ним сцены жалости.

— Я выйду на минуту. Если меня будут искать, скажи, что я скоро вернусь.

— Хорошо, дядя.

Перио окинул прощальным взглядом гостиную, провел рукой по клавесину и вышел.

К институту он приехал, когда на город уже опустились первые вечерние тени. Как ни странно, вокруг ничего не изменилось — у входа в метро по обыкновению толпился народ, и люди грубо толкали друг друга. Никто не обращал внимания на Перио, все безостановочно шагали по тротуару, сосредоточенно переставляя ноги.

Дверь открыла молоденькая блондинка в очках. Она вежливо улыбнулась ему и предложила сесть в кресло. Перио заметил, что в середине верхнего ряда у нее блестит золотой зуб.

«А жаль, — подумал он, — ведь это нарушает симметрию красивого рта».

Гулкий металлический голос объявил:

— Корабль входит в субпространство. Пассажиров просят ознакомиться с тестом 43F/44.

Мужчина средних лет вынул из конверта лист зеленой бумаги и с живейшим интересом стал читать. Все остальные пассажиры последовали его примеру, за исключением сидевшего рядом пожилого лысого человека.

— А вы что же медлите? — полюбопытствовал мужчина средних лет.

— Ах да, верно! — с улыбкой ответил пожилой господин. — Если вам не трудно, почитайте, пожалуйста, вслух. А я послушаю.

«Переход в субпространство, — принялся громко читать мужчина средних лет, — вызывает у некоторых людей недомогание, по своим симптомам очень напоминающее морскую болезнь. Субъекты, подверженные этой болезни, могут избежать неприятных ощущений, проглотив таблетку К-3, которая выдается бесплатно нашей авиакомпанией. Для проверки предрасположения (или невосприимчивости) к данной болезни вас просят выполнить следующий тест:

1. Начертить прямую линию.

2. Начертить зигзагообразную линию.

3. Указать, на каком этаже вы предпочитаете жить.

На выполнение задания отводится две минуты. Конверт просим опустить в отверстие на спинке сиденья. Заранее благодарим вас и просим не забывать: Авиакомпания Девятой Галактики — гарантия быстроты и комфорта!»

Мужчина средних лет вынул ручку и провел на листе бумаги сначала прямую линию, затем зигзагообразную, после чего внизу написал «сто пятидесятый этаж».

— Разрешите взглянуть? — вежливо спросил пожилой мужчина.

Он пробежал глазами лист бумаги.

— Рад за вас! Вам таблетка не понадобится.

— Да? В самом деле? А откуда вы знаете? — изумился его сосед.

— Очень просто. Предрасположение к субпространственной болезни вызывается легким нарушением нормальной деятельности вестибулярного аппарата.

— Простите, но при чем здесь прямая линия?

— Чем слабее у вас выражено чувство физического равновесия, тем менее четкой и прямой будет проведенная вами линия. Электронный мозг, проверяющий тест, фиксирует малейшие отклонения и даже положение прямой относительно самого листа бумаги.

— А зигзагообразная линия?

— Тут главное степень нажима пера и равнозначность углов. Чем сильнее пассажир нажимает на перо, тем больше его потребность опереться на что-либо. Надеюсь, вы улавливаете мою мысль?

— О да! — с восторгом воскликнул мужчина средних лет. — А чем выше я хочу жить, тем меньше мой страх перед пустотой и тем совершеннее чувство равновесия…

— Все очень просто, не так ли?

— Но откуда вы все это знаете? И почему вы не заполнили тест? У вас могут быть неприятности.

— Видите ли, — смешавшись, ответил пожилой мужчина, — собственно, этот тест составил я.

— О боже! — воскликнул мужчина средних лет.

— Позвольте представиться: Контер, профессор Правительственного центра прикладной психологии.

— О боже! — только и смог повторить его сосед.

— Что вас так удивляет?

— Но ведь никто, ни один человек еще не видел живого профессора из Центра прикладной психологии! — пробормотал мужчина средних лет.

— Так уж и никто? — улыбнулся Контер. — Вы-то уж наверняка видите его перед собой, не правда ли?