Примо Леви - Бандагал (сборник)

— Не надо горячиться, успокойтесь, — вмешивается в разговор Торболи. — Сколько вы хотите, Торторелли?

— Мне деньги не нужны. Откажитесь от продажи завода.

— На кого вы все-таки работаете? — не выдерживает Патрене.

— На себя, во имя идеалов. Вам этого не понять.

— Но Бессон готов заплатить вам куда больше.

— Плевать я хотел на деньги. Мне противно работать с ним. И потом… Я же вам сказал, что Бессон блефует. Я подготовлю такой баланс, что все ахнут.

— Значит, вы на нашей стороне?

— Конечно. Ведь мы земляки. Продать завод вы всегда успеете. Баланс наверняка примут без возражений.

— А правительственные чиновники? — спрашивает Торболи.

— Они ничего не заподозрят. Вы опытные дельцы и сумеете убедить самых дотошных ревизоров. Через десять дней баланс будет, окончательно готов, и тогда…

— Десять дней много, — прервал его Патрене. — Даю вам неделю.

— Будь у меня новая счетная машина, я бы уложился. А так мне нужно минимум десять дней.

— Слишком много, — начал было Патрене, но Торторелли уже погасил центральную люстру.

— Завтра вы сами убедитесь, что я прав. Уже поздно, и нам всем не мешает хорошенько отдохнуть.

Он первым направился к выходу, а за ним поплелись Патрене и Торболи. Генеральный директор что-то бурчал себе под нос. В коридоре Торторелли внезапно остановился.

— Тихо!

На верхнем этаже послышались шаги.

— О господи, бандиты! — простонал Торторелли. — Скорее в подвал!

Он бросился вниз по лестнице, Торболи и Патрене — за ним.

— Скорее заприте дверь. Зажгите свет. Нужно дать сигнал тревоги. Постойте, с вами никто не приходил?

— Никто, никто! — истерично крикнул Патрене. — Где сигнал?

— Там, — дрожащей рукой показал Торторелли.

Патрене и Торболи едва успели заметить кнопку на письменном столе, как погас свет.

— Проклятье, я ничего не вижу, помогите! — кричит Патрене.

— Руку, скорее дай руку, — отзывается из темноты Торболи.

С грохотом падают стулья, Патрене совсем было добрался до письменного стола, как вдруг чьи-то металлические клещи обхватили его сзади. Торболи кинулся к столу и уже нащупал кнопку, но в тот же миг невидимый враг тисками сжал ему шею.

— Свет, свет! — из последних сил прохрипел он.

— Нашел! — закричал Торторелли.

Пронзительно завыла сирена. Патрене и Торболи с великим трудом поднялись с полу, все еще не веря, что остались в живых.

Зажегся свет — Торторелли, навалившись грудью на стол, обеими руками впился в рычаг.

— Помогите, плечо сильно жжет, — стонет Патрене.

— Вы ушиблись? — заботливо спрашивает Торторелли и… застывает с раскрытым ртом.

Не в силах вымолвить ни слова, он показывает на распахнутую дверь.

— Кто мог ее открыть? — наконец выдавливает он из себя.

Патрене и Торболи, не отвечая, в ужасе глядят на дверь.

Проходит минута, другая — никого… Затем до них доносится пронзительный вой полицейских сирен.

— Мы спасены, спасены! Слышите? Они уже приземляются, — радостно кричит Торторелли. — Надо открыть входную дверь. Скорее, скорее. Не то они ее взломают.

Он помогает Патрене встать со стула и первым устремляется наверх.

На заводском дворе уже полно полицейских. Не успел Торболи толком объяснить, что случилось, как полицейские бросились обыскивать служебные помещения. Они проверили все парамагнитные элементы — ни один не поврежден; в здании пусто.

— Они успели удрать. Немедленно организуйте погоню, — приказывает полицейский офицер подчиненным. — У вас что-нибудь пропало, синьоры?

— Деньги, кажется, целы. Но точно сказать не могу, еще не успел как следует проверить, — отвечает Патрене.

— Мы их настигнем. Они не могли уйти далеко, — говорит офицер, направляясь к выходу.

— Кого именно? — спрашивает Торболи.

— Ясное дело, туземцев, — уже в дверях отвечает офицер.

— Простите, лейтенант, но как им удалось беспрепятственно войти и выйти, не повредив парамагнитных элементов? Для этого даже специалисту понадобилось бы несколько часов. Конечно, если он не применит парочку бомб.

В голосе Торторелли звучит насмешка.

Полицейский офицер подозрительно глядит на него.

— Но ведь сигнал тревоги сработал автоматически.

— Нет, это мы дали сигнал, — отвечает Торторелли.

Офицер после секундного замешательства решительно объявляет:

— Кражи со взломом, очевидно, не было, но шаги-то вы слышали. Значит, что-то преступники наверняка украли. Не беспокойтесь. Я доложу начальству. Мы непременно отыщем виновных. Произведем обыск в резервации туземцев. Арестуем всех подозрительных.

— Довольно! — крикнул Патрене и тут же схватился за грудь. — Да вы не то что в полицейские, в дворники не годитесь! Туземцы все придумали? Это же курам на смех. Я сам поговорю с вашим начальством.

— Успокойтесь, коммендаторе, успокойтесь, — встревоженно говорит офицер. — Раз они ничего не украли, то…

— Значит, по-вашему, я должен терпеть, чтобы ночью по моему заводу спокойно разгуливали бандиты? Зачем же я тогда плачу налоги? Чтобы вы спали, ели и ничего не делали?

Лейтенант попятился назад.

— Не волнуйтесь, не волнуйтесь, мы примем все меры, арестуем… — и выскочил на заводской двор.

— Тщательно осмотрите местность, пядь за пядью, обыщите близлежащие дома, — грозно приказал он.

Патрене его даже не слушает. Он устало идет к элиспринту, за ним плетутся Торболи и Торторелли.

— Хотите подвезу? — предлагает Патрене. — Кстати, где ваш элиспринт, Торторелли?

— Я брал его напрокат, а теперь вернул законному владельцу. Он стоит кучу денег.

— А вы, милейший, скуповаты, — бросает Патрене.

— Зарабатываю мало. Вот когда мне повысят зарплату, я непременно куплю элиспринт. Тогда девушки будут меня безумно любить.

Патрене и Торболи обменялись многозначительным взглядом.

Торторелли пришел на службу поздно. Сонный, вялый, он спустился в бар, чтобы выпить чашечку кофе, и увидел Кьяри.

— О дорогой Торторелли, мы все наслышаны о ночном приключении. Вам не было страшно?

— Это я дал сигнал тревоги. — В глубине души ему приятно чувствовать себя героем. — Да, кстати, как вас зовут?

— Родителям вздумалось назвать меня Миртой. Сейчас девушку с таким именем редко встретишь.

— Нет, это очень красивое имя.

И, стараясь не выдать своего волнения, он раскланялся. В полуподвале темно, он зажигает свет, но ему что-то сегодня не работается. Он встает и отправляется к шефу. В коридоре путь ему преграждает Роза. Сделав печальное лицо, она участливо произносит:

— Как вы себя чувствуете? Приятную ночку мы пережили, нечего сказать!

Роза аккуратно вытирает слезу, стараясь не размазать тушь на ресницах.

«А Торторелли совсем неплохой человек. Не то что Торболи».