Владимир Михановский - Зашвырнуть ключи

И теперь, шагая в толпе прохожих, Арно Камп подумал, что удивительный закон микромира в какой-то мере применим и к людской толпе.

В толпе ты – иголка в стоге сена. Вокруг – десятки людей, но никому дела нет до тебя и тебе ни до кого нет дела.

И еще по одной причине шеф полиции любил толпу. Только тут можно было узнать, о чем думают люди, что их волнует и занимает. А знать настроение толпы важно. Для этого имеются, разумеется, и осведомители – штатные и добровольные. Но Арно Камп любил получать информацию из первых рук.

По указанной причине Арно Камп не чурался общественного транспорта в часы пик, не избегал предвечерней толчеи, когда на аэробусах люди висят гроздями, а у входа в подземку выстраивается длинный хвост. Шеф и сотрудников приучил считаться со своими вкусами.

Камп остановился у автомата с надписью «Цветы», сунул монетку в щель. Пластиковая рука протянула ему крохотный букетик гвоздики. «Мир помешался на гвоздиках», – подумал Камп и швырнул цветы в ближайшую урну.

Шеф полиции свернул в сквер. Его привлекала не апрельская зелень, заботливо огороженная металлическими решетками. Камп знал, что в сквер заходят те, кто не очень торопится, а именно такие люди склонны к разговорам и обмену мыслями.

С десяток людей сгрудились у электронного предсказателя, дожидаясь своей очереди испытать судьбу.

Арно Камп миновал газетные витрины, откуда скучающие бездельники выуживали ненужную информацию, и пошел в боковую аллею.

Наметанным взглядом он окидывал сидящих на скамьях.

Няньки с колясками… Игроки в домино… Влюбленные парочки…

Ага, вот. Камп замедлил шаг. На скамье сидели лохматый юноша в очках и мужчина в рабочем комбинезоне. Парень, оживленно жестикулируя, что-то рассказывал рабочему.

Со скучающим видом Камп подошел и сел поодаль. Лохматый неприязненно посмотрел на него и умолк.

Камп зевнул, вытащил из кармана книжку и погрузился в чтение.

Надо сказать, что из печатных произведений Арно Камп признавал только служебные инструкции да еще то, что непосредственно связано с его беспокойной работой: сюда, например, можно было отнести популярную брошюру, прочитанную сегодня. Что касается изящной словесности, то здесь Камп признавал лишь произведения, связанные с лошадьми, именно – с рысистыми скакунами.

Эту страсть Арно Камп вывез с Востока, где служил когда-то.

У Кампа была собрана неплохая библиотека о методах дрессировки лошадей, рысистых испытаниях, дерби, гонках, скачках и прочих захватывающих вещах.

На сей раз Арно Камп припас для свободной минуты старинный сборник арабских стихов, который автор, как было сказано в предисловии, посвятил скакуну – своему четвероногому другу.

Камп раскрыл книжку наугад и стал читать с середины:

Парень, успокоившись, возобновил прерванный рассказ. Камп насторожился. Он продолжал сидеть, уткнувшись в книгу носом, словно начисто поглощенный чтением.

– Как он теперь у вас лекции будет читать? – спросил человек в комбинезоне, которого Камп мысленно окрестил рабочим, – так оно, впрочем и оказалось.

– Лекции? Да как обычно, – пожал плечами парень.

– Опасно. У вас в колледже народ всякий встречается. Где-нибудь в лаборатории кокнут под шумок конденсатором, либо на оголенный провод толкнут.

– Не толкнут. Студенческий комитет решил выделить пикеты. На территории колледжа мы будем охранять его. Мы ни на миг не выпустим его из поля зрения.

– Тогда другое дело, – одобрил рабочий.

– Но бывает-то он в городе не только у нас, а еще в тысяче мест. И у вас на заводе он, кажется, появляется, – сказал молодой человек и поправил очки.

– Случается.

– Часто?

– Когда делают особо важную для них деталь.

– Что у него, помощников нет?

– В таких вопросах он никому не доверяет. Все проверит сам, своими руками, такой человек, – сказал рабочий. – И с людьми прост в обращении. За руку здоровается. Уважительный. Семьей интересуется, делами.

– Могут у вас его убить.

Человек в комбинезоне покачал головой.

– С рабочими шутки плохи, – сказал он. – Убийцу поймают – растерзают на месте. А любят его студенты?

– Любят. Самые рьяные даже бородки отпустили, как у доктора Ленца, – усмехнулся молодой человек, протирая очки.

Произнесенное имя обожгло Арно Кампа. Они толкуют о Гуго Ленце!

Выходит, все уже знают о письме с гвоздикой и наглой угрозе первому физику страны.

Студенты организуют защитные пикеты, рабочие собираются охранять его.

Хочешь – не хочешь, дело получило огласку.

Возможно, огласка затруднит работу полиции: преступник все время будет настороже. Но в другом отношении это на пользу Ленцу. В обстановке гласности, пикетов и так далее преступнику трудней будет действовать, скрываясь.

– Когда у вас должна быть лекция Гуго Ленца? – спросил рабочий.

– Через три дня. Вот послушай, что мы решили устроить… – студент понизил голос. Пытаясь разобрать слова, Арно Камп неестественно вытянул шею вместе с книгой.

Молодой человек умолк, схватил рабочего за руку, они поднялись и быстро пошли по аллее.

Пройдя несколько шагов, юноша оглянулся, затем сказал рабочему что-то, связанное с Арно Кампом, причем явно нелестное.

Камп смотрел на две удаляющиеся фигуры. Брать их не имеет смысла, решил он. В конце концов, оба пекутся о безопасности доктора Ленца, следовательно, их заботы совпадают с интересами полиции.

Выяснить, что придумали студенты в физическом колледже, где читал лекции доктор Ленц? Пожалуй, но не надо торопиться. Такие вещи требуют известной деликатности, о чем хорошо знает любой штатный информатор.

И еще одно. Шеф полиции усмехнулся, поймав себя на мысли о том, что раньше трех месяцев с Гуго Ленцем ничего не случится. Благородный преступник будет придерживаться срока, указанного в письме: недаром же он вписал этот срок от руки в печатный текст.

Непонятно, откуда взялась эта уверенность Кампа: ведь никаких сведений успокаивающего характера по делу Гуго Ленца он не получал. Первый день расследования ничего не дал…

Арно Камп захлопнул книгу, полюбовался немного обложкой, на которой был изображен скакун с развевающейся гривой, и пошел к выходу.

Гуго Ленц вышел из машины и поднялся в дом. Походка его говорила о том, что человек смертельно устал, но не сломлен выпавшими на его долю испытаниями.