Боб Шоу - Венок из звёзд (сборник)

— Где Бойс? — спросила она. — Его машины нет на месте.

— Он на шахте, устанавливает какую-то новую аппаратуру. Я как раз иду к нему.

— Садитесь в машину, Гил, я подвезу, а то вымокнете. — Когда Снук сел в машину, Пруденс неуверенно спросила: — Мне не опасно будет появляться на шахте?

— Нет. Теперь все в порядке. «Мои друзья» отбыли на своих джипах примерно с час назад.

— Они не ваши друзья, Гил. Мне не следовало так говорить.

— А мне, видимо, не следовало об этом напоминать. Просто… — Усилием воли Снук сдержал слова, способные сделать его уязвимым.

— Что «просто»? — Пруденс смотрела ему прямо в глаза. Она все еще сидела вполоборота к нему, отчего юбка и блузка плотно облегали ее тело диагональными складками. Неяркий послеполуденный свет проникал в машину лишь настолько, что создавалось впечатление сумерек; затуманенные дождем окна отгораживали весь остальной мир, и Пруденс улыбалась своей мечтательной, безупречной улыбкой.

— Просто, — сказал Снук, и сердце его забилось медленными мощными ударами, — я думаю о вас постоянно.

— Придумываете новые колкости?

Снук покачал головой.

— Я ревную вас, а этого со мной никогда не случалось. Увидев вас в «Коммодоре» рядом с Бойсом, я испытал первый укол ревности… Все это, конечно, глупо, но я чувствовал себя так, словно он меня ограбил. И с тех пор… — Снук замолчал, не в силах подобрать слова.

— Что, Гил?

— Знаете, что сейчас со мной происходит? — Снук улыбнулся. — Я пытаюсь вас обнять, не касаясь руками. А это не легко.

Пруденс тронула его за руку, и он увидел, как на ее лице появляется то самое незабываемое, нежное выражение. Губы Пруденс медленно, словно против воли, дрогнули, и Снук наклонился вперед… Но тут заднюю дверцу рывком открыли, и с шуршанием пластика, брызгами дождя и запахом мяты в машину ввалился Джордж Мерфи. Когда он рухнул на сиденье, машина качнулась.

— Ну, мне повезло, — сказал Мерфи, тяжело дыша. — Я уж думал, придется тащиться под дождем до самой шахты. Чертова погода!

— Привет, Джордж. — Снука охватило чувство утраты, словно перед ним только что с грохотом захлопнулись двери в будущее.

— Вы на шахту?

— Куда же еще? — Пруденс пустила машину под горку и с внезапной переменой настроения, наполнившей Снука необъяснимой болью, добавила: — Гил хочет испытать новый пластиковый топор.

— Он должен быть гораздо эффективнее обычного топора из стали и дерева, — хмыкнул Мерфи. — Если только… Как насчет того, чтобы сделать ручку из дерева, а лезвие из стали, а?

— Слишком революционно, — улыбнулась Пруденс через плечо. — Все знают, что топоры должны иметь деревянное лезвие.

Не в силах поддерживать разговор в таком легкомысленном тоне, Снук сказал:

— Мне недавно звонил Огилви. Он приказал нам убираться с шахты.

— Почему?

— Ну, с его точки зрения это вполне законное требование. — С каким-то похожим на злорадство чувством Снук принялся отстаивать доводы президента. — В конце концов Бойса пустили на шахту, чтобы он изгонял духов, а не материализовывал их.

Амброуза и Квига они нашли в трехстах метрах южнее спуска в шахту посреди ничем не примечательного ровного участка земли, куда раньше сваливали пустые ящики, обломки древесины и испорченное оборудование. По расчетам Амброуза, авернианцы должны были достичь высоты максимум два метра над уровнем земли, и для размещения аппаратуры он соорудил временную платформу соответствующей высоты. И Квиг, и Амброуз промокли насквозь, но продолжали работать с каким-то бесшабашным энтузиазмом, напомнившим Снуку снимки солдат Великой войны, смертельно усталых, но перед фотокорреспондентом делающих вид, что у них все отлично. На платформе уже стоял массивный куб, закрытый пластиковой пленкой, и Снук решил, что это и есть генератор Монкастера. Амброуз подошел к машине и, увидев Пруденс, неуверенно улыбнулся.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, открывая водительскую дверцу.

Пруденс достала из рукава носовой платок и вытерла ему лицо.

— У меня сильно развито чувство истории, друг мой. И я не собираюсь пропускать представление. Если оно, конечно, состоится.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Амброуз.

Мерфи выбрался из машины, и, пока он раздавал голубые пластиковые плащи, Снук пересказал Амброузу содержание разговора с президентом Огилви. Амброуз принял от Мерфи плащ, но так и продолжал держать его в руках. Губы его сжались в тонкую суровую линию, и, еще не дослушав рассказ Снука до конца, он начал покачивать головой, медленно и ритмично, словно автомат.

— Они меня не остановят, — произнес он неожиданно резким чужим голосом. — Ни президент Огилви, ни кто-либо другой.

Лейтенант Курт Фриборн слушал эти слова, испытывая чувство удовлетворения, которое в значительной степени смягчало уже давно сжигающую его душу ярость.

Острожно, чтобы не задеть повязку на правом глазу, он снял наушники телемонитора и уложил их в чемоданчик рядом с видеокамерой. Иноземцы находились в сотне шагов от него и за своими делами не замечали ничего вокруг, но, покидая свой наблюдательный пост, он тем не менее прополз какое-то расстояние на четвереньках, чтобы исключить риск быть замеченным. Выбравшись из угловатых джунглей свалки, Фриборн поднялся на ноги, отряхнул с колен грязь и траву и быстрыми шагами направился к воротам шахты. Никто из охранников на пропускном пункте не осмелился бы поинтересоваться, что он тут делал, но, выходя за ворота, Курт на всякий случай дружелюбно помахал им рукой. Теперь он располагал сведениями, оправдывающими жесткие меры против Снука и его компании, и от этого его настроение заметно улучшилось. Более того, добытые сведения станут доказательством его предприимчивости и значимости как офицера полка «леопардов», доказательством, которое его дядюшка вынужден будет принять.

Перейдя через залитую лужами улицу, он остановился в подъезде здания и достал из внутреннего карамана коммуникатор. Всего несколько секунд потребовалось оператору местной релейной станции, чтобы соединить его с кабинетом дяди в Кисуму.

— Это Курт, — сказал он коротко, услышав голос полковника Фриборна.

— Ты можешь сейчас со мной поговорить?

— Могу, лейтенант, но не имею желания. — Голос дяди звучал словно голос чужого человека, и то, что он обратился к нему столь официально, показалось Курту дурным предзнаменованием.

— Я только что в одиночку провел разведку на шахте, — торопливо заговорил Курт. — Я подобрался достаточно близко, чтобы слышать, о чем говорят Снук и дактари, и…

— Как ты это сделал?

— Э-э-э… Я воспользовался направленным микрофоном К.80.

— Ясно. Он у тебя с собой?

— Конечно, — ответил Курт. — А почему ты спрашиваешь?