Майкл Крайтон - Сфера

Долгое время горизонт был туманной голубой линией, разделяющей океан от неестественно синего неба. Вертолет ВМФ США несся почти над самыми гребнями волн. Несмотря на шум моторов и сильную тряску, Норман Джонсон уснул — его сильно измотало это почти беспрерывное четырнадцатичасовое путешествие на различном армейском транспорте, довольно непривычное занятие для пятидесятитрехлетнего профессора психологии.

Проснувшись, Норман увидел все тот же монотонный горизонт, но впереди по курсу лежал белый серп коралловых атоллов.

— Что это? — спросил он по внутренней связи.

— Нинихина и Тафахи, — ответил пилот. — Официально, острова принадлежат Тонге, но они необитаемы. Как выспались?

— Неплохо, — внизу промелькнули кривые дуги белых песков и несколько пальм, и снова впереди плоский океан.

— Откуда вас вызвали? — спросил пилот.

— Из Сан-Диего, — ответил Норман.

— Значит, вы летите Гонолулу-Гуам-Паго и туда? Долгое путешествие. А чем вы занимаетесь, сэр?

— Я психолог, — ответил Норман.

— Ага, психиатр, — пилот улыбнулся. — Впрочем, почему бы и нет? Те назывались иначе.

— О ком это вы?

— В последнее время мне приходится таскать людей из Гуама. Всяких там физиков, математиков, биологов, вас вот, например. И все вдруг срочно понадобились в Тихом океане, у чертей на куличках.

— А что случилось? — поинтересовался Норман.

Пилот повернул голову — его глаза были скрыты за темными солнцезащитными очками.

— Нам они ничего не говорили, сэр. А вам? Вам они что-нибудь сказали?

— Мне сообщили, что произошло крушение.

— Угу, — кивнул пилот. — Вы уже не в первый раз?

— Да, приходилось.

Нормана Джонсона уже включали в состав комиссий от Федерального авиауправления — он был на крушениях в Сан-Диего в 1976-м, в Чикаго в 1978-м, в Далласе в 1982-м. И каждый раз события протекали по одному сценарию — срочный вызов, затем безумные сборы и недельное (или более) отсутствие.

На этот раз Элен особенно расстроилась, ведь Нормана вызвали первого июля — а значит, он пропустит запланированный на четвертое пикник и, возможно, день рождения матери. Кроме того, из Чикаго должен заехать сын Тим и шестнадцатилетняя Эми из Андовера — без отца она плохо ладила с Элен.

— Катастрофа? — удивилась Элен. — Я не слышала ни о каких крушениях.

Пока Норман собирал вещи, она включила радио. И действительно, никаких сообщений.

Когда к дому подъехала машина, Норман с удивлением отметил, что это армейский седан, а водитель в униформе ВМФ.

— Они никогда не высылали армейские машины, — сказала Элен, провожая его по лестнице. — Может, это военная авиакатастрофа?

— Не знаю, — ответил он.

— Когда тебя ждать?

Норман поцеловал ее на прощание и сказал:

— Я позвоню…

Он не позвонил — офицеры были вежливы и обходительны, но не подпускали к телефону. Сначала на Хикхам Филд в Гонолулу, затем на аэродроме Навал в Гуаме, куда он прибыл в два утра и полчаса тупо просматривал содержимое «Америкэн Джорнел оф Психолоджи», который догадался прихватить с собой в дорогу. На рассвете он прибыл в Паго-Паго.

Нормана поспешно посадили в «Морской Рыцарь», который тотчас же поднялся с площадки и взял курс на запад, в просторы Тихого океана.

Он летел два часа, проспав какую-то часть времени. Элен, Тим, Эми и день рождения матери казались сейчас невообразимо далекими.

— Где мы сейчас?

— Между Самоа и Фиджи, — ответил пилот.

— Вы можете показать это на карте?

— Мне бы не хотелось, сэр… Во всяком случае, за двести миль в округе ничего нет.

Норман посмотрел на плоский горизонт, такой же голубой и невыразительный. В это нетрудно поверить , подумал он и зевнул.

— Вам не скучно смотреть на все это?

— По правде сказать, нет, сэр, — ответил пилот. — Сейчас хорошая погода, но долго она не продержится. Через пару дней здесь пронесется циклон с Адмиралтейских.

— И что тогда?

— Все полетит к чертям собачьим, сэр. Я сам из Флориды, и с детства знаком с ураганами — но смею вас уверить, сэр, вы не видели ничего подобного Тихоокеанскому циклону.

Норман кивнул.

— Скоро мы прилетим?

— С минуты на минуту, сэр.

После двух часов однообразного полета корабли показались необычайно занимательным зрелищем. За внешним периметром он насчитал восемь серых эсминцев, ближе к центру стояли большие корабли, похожие на плавучие доки, затем необычные судна с палубами ВПП и в самом центре два белых корабля с плоской монтажной площадкой и сигнальным маяком.

Пилот пояснил:

— Снаружи эсминцы, за ними ТГП — транспорт глубоководной поддержки, затем МПП, это миссия поддержки и припасов и ОНИС в центре.

— ОНИС? А что это такое?

— Океанографические научно-исследовательские судна. Налево «Джон Хоуз», правей «Уильям Артур». Нам на «Хоуз», — вертолет сделал вираж.

Норман видел, как между кораблями взад-вперед носятся катера, оставляя за собой тонкие белые следы.

— И все это для какого-то авиакрушения?

— А разве я говорил? — улыбнулся пилот. — Пристегните ремни, сэр, если они не застегнуты. Идем на посадку.

Красный маяк приближался, затем проскользнул под ними… Вертолет приземлился.

Норман нащупывал пряжку ремня безопасности, когда в дверях возник морской офицер.

— Доктор Джонсон? Норман Джонсон?

— Да, это я.

— Ваш багаж, сэр?

— Только это. — Норман нагнулся и вытащил свой кейс.

Офицер взял кейс и уточнил:

— А инструменты, что-нибудь подобное?

— Нет, только это.

— Идите за мной, сэр. И пригните голову, здесь лопасти.

Норман вылез и пошел за ним по вертолетной площадке, затем спустился по узкому трапу, обжигая руки о металлические поручни. Тихоокеанский воздух был тих и спокоен, солнце палило немилосердно. Вертолет поднялся, пилот помахал на прощание, и взял обратный курс.

— Как долетели, сэр?

— Спасибо, прекрасно.

— Не желаете ли сходить, сэр?

— Я только что прибыл.

— Простите, я имел в виду, не хотите ли в сортир?

— Нет.

— Ну и прекрасно, они все равно не работают. Вчера сломался водопровод, но мы надеемся разрешить и эту проблему, — он взглянул на Нормана. — В настоящий момент у нас на борту куча женщин, сэр.