Геннадий Прашкевич - Кормчая книга

– Но НТЦ…

– Они уже ничего не могут дать человечеству. Они уже выработали все ресурсы. А биосинт очищает мир. Он возвращает нам перспективу. Это ведь стоит «Черновиков», правда?

– Но как можно войти в закрытые блоки памяти МЭМ? Как вы сумели обмануть защиту?

– Я не обманывал защиту. Вы правы, войти в закрытые блоки памяти МЭМ невозможно. Больше того, я никогда не держал в руках оригинал «Черновиков» доктора Джауна. Это все легенды. Я работал с графикой доктора Джауна. А она никогда не объявлялась закрытой. «Черновики», и графика существуют как бы сами по себе. Как бы две разные работы. – Даут поднял левую руку и тряхнул браслетом. – МЭМ ни в чем нельзя обвинить. Она умеет хранить вверенные ей тайны.

– Смотрите! – крикнул Тафр.

Ларвик и Даут стремительно обернулись.

Из-за округлых крон, затенивших край поляны, в голубое небо, лишь кое-где испятнанное белыми облачками, медленно всплывал алый монгольфьер, празднично обвитый пестрыми цветными лентами. Под монгольфьером висела плетеная корзина, плотно набитая людьми. Они что-то кричали, размахивали руками, но до поляны их голоса не доходили.

Даже цикады на мгновение смолкли.

Чуть покосившись, монгольфьер медленно, но уверенно всплывал над замершим миром. Он был похож на свернувшуюся в шар радугу.

– Идемте, Тафр. Я не хочу опаздывать.

– Что это? – заворожено спросил Ларвик.

– Я же вам сказал. Праздник лис! – Севр Даут прямо светился. – Вы бы, наверное, предпочли запустить ракету, да? Она бы прожгла дыру в атмосфере, сожгла лес, отравила воздух, зато наполнила сердца гордостью.

Он взглянул на Ларвика:

– У вас еще есть вопросы?

– Кажется, нет.

– Улетайте.

КУРРИ, 27 лет, смотритель Масляной зоны, НТЦ.

1. Универсальные фильтры Кольриджа. Я всерьез. Думаю, что нам было бы трудней жить, не придумай Кольридж свои замечательные фильтры. Я трижды попадал под газовый выброс, но, видите, улыбаюсь. Я полон жизни. Универсальные фильтры Кольриджа! Не спорьте со мной.

2. Я верю МЭМ. Если МЭМ скажет – вот это мне знать не надо, я и не буду рваться к этому.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Толкователи? Типичные болтуны. Хотел бы я видеть их на расчистке вертикальных колодцев. На мой взгляд, колонисты – это тупые животные-говоруны, а толкователи даже не говоруны, а… Ладно… Шучу… Это я к тому, что болтунов много.

ХАРРИ, 30 лет, радист, Управление связи, НТЦ.

1. МЭМ. Моноучение.

2. Не думал об этом. ЧЕЛОВЕК ДОБР. Но, кажется, существование МЭМ снимает проблему. ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН. МЭМ лучше знать, как распоряжаться знаниями.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: «Черновики»… Толкователи… Каждый день слышу это… Хоть беги в колонию… ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН. Разве не ясно? Почему надо все повторять и повторять?

КУНА ПАЛЕТТО, 27 лет, медик, Девятая башня МЭМ.

1. Общая школа. С отрицательным знаком. Пока мой сын рос при мне, я постоянно думала о будущем. Я очень отчетливо представляла каждую мелочь. Собственно, для меня тогда вообще не существовало мелочей, меня безумно интересовало, что может случиться со мною и с моим ребенком завтра, послезавтра, через год, через пятьдесят лет. Меня интересовали даже будущие столетия. Понимаете, пока сын был со мной, я смотрела на время, как на нечто реально принадлежащее мне. Я, конечно, знала – какой тут секрет? – что рано или поздно уйду, все мы уйдем, даже мой сын уйдет, но ведь это случилось бы не скоро, очень не скоро, оставайся мы вместе. И если бы я даже уходила, то уходила бы на его глазах… А сейчас… Общая школа кажется мне злом…Сейчас, когда мой сын оторван от меня, я не могу думать о будущем… Мне все равно, попаду я завтра под мертвое эхо или буду валяться на белых пляжах Архипелага… Я хотела сама вырастить сына, во мне достаточно сил, но я не сумела это доказать и Совет Матерей отказал мне… Конечно, я подчинилась… Этого достаточно… Это дает мне право не отвечать на все ваши дурацкие вопросы…

ФОЛ СЕДЖВИК, 33 года, рыбак, Тайская биостанция.

1. Не знаю, что там для кого, а для меня – океан. Особенно то, что он еще существует. Он нам сопротивляется. Он очень активный. Он бывает очень злобным, но он нас еще не возненавидел. Но если мы будем продолжать спускать на воду эти громадные плавучие города, как предложила комиссия Ридли, он точно нас возненавидит. ЧЕЛОВЕК ДОБР. Но если предложение Ридли пройдет, я сам воскрешу традиции Свободных Охотников. Помните, такие когда-то существовали? ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН. Почему об этом забывать во всяких там комиссиях? ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН.

2. Если в знаниях кроется что-то опасное, что-то такое, без чего можно обойтись, пусть себе остаются закрытыми.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: А может, толкование – это какая-то особого рода болезнь?

Ларвик сидел перед включенным Инфором.

Отдел был пуст. Ларвик пришел рано. Ему хотелось понять, что в итоге выявили анкеты? Что больше всего интересует колонистов и обитателей НТЦ? Термоядерный синтез? Да нет, с этим почти все ясно. Для подавляющего большинства термоядерный синтез давно не событие. Оно не принесло того, чего ждали. А может, и ждали совсем не того… Реалы Макуны? Да, они поражают воображение. Но даже самые горячие поклонники Макуны понимают: реал – это мир иллюзий. Ты можешь пробыть в реале час, сутки, неделю, но ты не может остаться в нем на всю жизнь… Пояс? К нему отношение крайне противоречивое. Кое в чем это вызвано действиями самих космонитов, далеко не всегда правомерными. Зачем, например, закрыты для земных кораблей три огромных сектора в специально указанных зонах?… Моноучение? ЧЕЛОВЕК ДОБР. Конечно, это важно. ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН. Конечно, это столь же важно. ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН. Никто и не отрицает привлекательности Моноучения. Оно мощно входит в жизнь. Общая школа давно взяла на вооружение главные тезисы. Тут странно только то, что ясные и простые понятия приходится закреплять ценой огромных усилий…

ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН…

Он задумался.

Мастер Закариа не входит в систему МЭМ, но имеет право на беседы с нею. Згачит ли это, что МЭМ ведет какие-то собственные свободные исследования, не фиксируемые Большим Советом и специальными комиссиями? Понятно, что запреты и правила придумываются кретинами… Для других кретинов… Но почему именно мастер Закариа спросил: «Ларвик, вы были когда-нибудь счастливы?»