Ярослав Вейс - День на Каллисто (антология)

Однажды профессор Холм получил повестку явиться в полицию. На лестнице полицейского комиссариата он встретил того самого инспектора, что в свое время счастливо совершил поездку во времена своей молодости и посетил кабачок «У зеленого дерева». Чиновник, злорадно ухмыльнувшись, приветствовал Холма:

— Пожалуйста, пожалуйста, рады вас видеть. Наш шеф, вероятно, напрасно вас побеспокоил, не правда ли? Пожалуйте сюда.

Шеф сидел за письменным столом и допрашивал какого-то подозрительного малого. Увидев профессора, он встал и пошел ему навстречу.

— А, профессор Холм. Добро пожаловать, присаживайтесь. Как дела? Как холмобили?

— Э… э…

— Ну, ну, не скромничайте. Должен вас поздравить. На сей раз вы придумали действительно сенсационную вещь. Я много читал об этом в газетах: «Перед человечеством открылись новые, неожиданные возможности». Святая правда, профессор, святая правда. Взять, к примеру, моего соседа. Раньше в отпуск он ездил на Черное море. А сейчас — что вы! В этом году отправился в тринадцатый век на рыцарские турниры. С семьей! Поистине сказочная вещь.

И вдруг выражение восхищения на лице шефа полиции сменилось нескрываемым бешенством.

— Вы в состоянии себе представить, какую кашу заварили этой своей чертовой машиной?

Холм и не пытался представить.

— Так я вам перечислю все по пунктам, уважаемый пан профессор, слушайте внимательно. Вы внесли в нашу жизнь полную сумятицу. Люди теперь путешествуют и в будущее, и в прошлое, стоит им только приобрести ваш холмобиль. Разыскали в прошлом аборигенов, теперь тащат их сюда, в наше время. А эти бедняги не способны ни на что и в конце концов садятся на нашу шею: мы вынуждены их содержать. Недавно для них пришлось соорудить палаточный лагерь за городом. Живут там пришельцы из прошлого, сотни две набралось. Среди них один старый кельт, два римских консула, жители Карфагена, которые постоянно ссорятся с консулами, дело доходит до поножовщины, какая-то любовница Карла Великого, Джордано Бруно собственной персоной — его кто-то из наших сограждан спас от инквизиторов в самый последний момент перед казнью. Там разместился отряд солдат Кромвеля, какой-то поручик австро-венгерской армии и еще бог весть кто. Да, чуть не забыл: среди всей этой братии можно видеть и десяток каких-то кубообразных фигур, которые утверждают, будто они люди десятого тысячелетия нашей эры. Не пожелал бы я моим потомкам быть на них похожими! Но что поделаешь, наших потомков это, вероятно, ожидает. Главное, всех их нам, вероятно, придется депортировать обратно за свой счет.

Шеф полиции высморкался и продолжал:

— В других странах и того хуже. В Соединенных Штатах Америки происходят вооруженные столкновения между местным населением и эмигрантами из других времен, есть убитые. В Нидерландах профсоюзы угрожают всеобщей забастовкой в знак протеста против того, что предприниматели нанимают на работу выходцев из другого времени, разумеется, за более низкую плату. Швейцария ужесточила меры против въезда в страну, хотя результатов от этой акции пока нет.

Он еще раз высморкался, после чего продолжил свою обвинительную речь.

— Это не все. Наши современники удирают в другие времена и не желают возвращаться обратно. Так, король рецидивистов Бек перебрался на пятнадцать лет назад, и теперь мы не вправе его арестовать, ибо в то время, не поверите, он жил честно. Или возьмем случай с неким Капланом. Этот проходимец умудрился переместиться на двадцать пять лет назад, выбрав тот год, рассчитав точнехонько день в день, когда его вторая половина упала с лестницы, сломав себе три ребра, обе ноги и левую руку, и была отправлена на несколько месяцев в больницу. А сейчас милая женушка осаждает нас, забросала требованиями: верните, мол, моего муженька обратно. Каплан же и слышать об этом не хочет, твердит, что такого счастья, как тогда, ему потом уже и не снилось. Вот так-то, уважаемый пан профессор. Пока все держится в тайне, но из достоверных источников нам стало известно: начались переговоры о прекращении производства холмобилей всех типов и об уничтожении всех уже действующих транспортных средств данной марки.

Профессора Холма уже ничем не удивишь. Он-то знает, что порой, казалось бы, счастливое изобретение приносит несчастье. Ученый предложил свою помощь официальным властям: ускорить перевозку эмигрантов в их собственное время, предоставив для этой цели свой холмобиль. Он сел за руль и отстартовал вместе с Джордано Бруно.

Но назад профессор не вернулся. Его исчезновение толковали по-разному. Кое-кто предполагал, что мог отказать двигатель, когда Холм высаживал знаменитого итальянца в соответствующую временную точку. Разъяренные инквизиторы, мол, сожгли и профессора. Но Холм не простачок, вряд ли он позволит себя сжечь. Правдоподобнее, что профессор попросту опередил свое время, оно стало для него тесным и он вынужден был его покинуть. А возможен и такой вариант: четвертое измерение стало доступным для всех, а профессор, будучи человеком любознательным, взял и отправился вместе со своим спутником в пятое, шестое или седьмое измерение. Кто знает?

Когда профессор Холм работал над чем-то серьезным, а в основном он именно этим и занимался, внешнее окружение для него переставало существовать. Погруженный в мир постоянных выкладок и размышлений, ученый забывал о пище, сне, забывал заскочить в кафе и поприветствовать кассиршу, внести деньги за квартиру, а друзей и знакомых, которых случайно встречал на улице, и вовсе не узнавал.

Однажды вечером, когда Холм возвращался с работы домой, по обыкновению погруженный в мысли, его отвлек голос пана Водички, соседа:

— Добрый день, пан профессор, добрый день.

— Добрый день, — вежливо ответил профессор, намереваясь продолжать путь.

Но сосед не позволил так легко от себя отделаться.

— Пан профессор, не желаете ли отведать яблочко?

— Что? — удивился Холм.

— Я говорю — яблочко отведать. В этом году урожай неплохой, а я один, мне все не переработать. Возьмите парочку на пробу.

— Гм, очень мило с вашей стороны. Пожалуй, от двух-трех яблок я не откажусь.

Холм начал потихоньку оттаивать.

Пан Водичка усадил профессора на скамейку, что стояла в саду, а сам побежал искать какой-нибудь кулек, чтобы отсыпать яблок.