Пирс Энтони - Хтон

Нет, ее любовь не была слабее.

Кокена хотела, чтобы он выиграл свободу, пока она жива и поддерживает его.

Озноб. Атон опознал бы озноб сразу, коснувшись ее, ибо во время их разговора болезнь зашла уже слишком далеко. Кокене наверняка стоило больших усилий не терять сознание и настраивать его на поединок, смысл которого она сама не вполне понимала. И вот поединок завершен, ее роль сыграна — и она прекратила борьбу.

Если, конечно, не сделала этого раньше, когда увидела, что хвея умерла.

Атон нескончаемо долго стоял перед Кокеной на коленях и, взяв в ладонь ее руку, смотрел в спокойное лицо. Знала ли она, что в третий раз он ее не предал? Слезы навернулись ему на глаза, когда холод перетек из ее руки в его руку, в его дух.

«Моя любовь к тебе, — думал он, — моя любовь к тебе не слабее. Все, что раньше ты делила с миньонеткой, принадлежит теперь тебе одной. Моя вторая любовь сильнее первой».

Она лежала без движений.

Атон, сраженный, опустил голову.

— Цена свободы слишком велика, — пробормотал он.

Раздался настойчивый стук в дверь.

— Это Хтон, — сказал Атон Вениамину, не скрывая более свою полутелепатию.

Вошел Бедокур и сразу же направился к умирающей девушке.

— Кончена, — проговорил он.

Атон кивнул. Последняя загадка Бедокура была разгадана. Наступил черед Атона принести себя в жертву.

— Я буду молиться вашему богу, — сказал он Бедокуру, — если только она выживет.

Бедокур одобрительно кивнул:

— Мы должны отправиться немедленно.

Атон встал, подсунул руки под окоченевшее тело Кокены и поднял ее. Он понес ее к двери. Вениамин не двинулся с места.

— Кажется, ты продал свою душу, — сказал он.

Атон шагнул в ночь. Над головой светили яркие звезды — звезды, которых он больше не увидит.

— «Умерьте свет свой золотой!» — тихо процитировал он. — «Моя возлюбленная спит!..»

В пещерах было тихо, ни малейшего ветерка. Даже течение воды прекратилось. Она замерла неподвижно в заводях, слишком мелких для купанья. Скальные образования приняли необычный оттенок — неестественно серый, а гротескная форма расходящихся туннелей вызывала отвращение.

Дурные предчувствия росли, пропитанные предчувствием тупика. Некогда могучая река постепенно иссякла, а увлекательное путешествие выдохлось. Отряд вновь голодал. Скоро в ход пойдет жребий, если кто-то сам не станет добровольцем, рухнув без сил. Последняя отметка Бедокура находилась в двух переходах отсюда. Если в конце этого перехода не найдется новой, придется вернуться по тропе назад.

Четырнадцать женщин и шесть мужчин пережили тридцать отрезков Тяжелого Похода… Пока. Несчастные случаи и переутомление все еще брали свою дань, и химера продолжала преследовать отряд, хотя ей очень редко представлялся шанс для нападения. Они были дальше от поверхности, чем когда бы то ни было — и между ними и выходом пребывала в ожидании Немезида, сведшая с ума Бедокура.

Переход подошел к концу. Все остановились на привал, сгрудившись вместе, чтобы защититься от зловещих скоплений неведомых сил. Эти пещеры исполнены угроз.

— Сколько же еще? — пронзительно спросила одна женщина, обращаясь к мрачным туннелям. Атон согласился: «Какие еще тяготы нужно вынести, чтобы Хтон нас выпустил?»

Крик. Кричала одна из женщин-разведчиц. Пока отряд отдыхал, группы из нескольких человек выходили побродить по окрестностям. Химера никогда не нападала на бдительный отряд.

Все собрались вокруг пирамиды Бедокура с нацарапанным на полу сообщением. Камень здесь мягкий и легко резался.

— Что это значит?

Типичное указание на опасность — с черепом, но без скрещенных костей. Под ним одно-единственное слово.

Атон произнес вслух корявые буквы: MYXA.

— Кажется, медицинский термин, — сказал он.

— Микса, — пробормотал Старшой. — Для меня это ничего не значит. Не похоже на него оставлять рисунок незаконченным.

— Если его что-то не спугнуло… — предположила женщина.

— Или здесь есть какая-то Микса, которая не совсем убивает, — закончила другая.

Они стояли переглядываясь. Никто не зная. Но одно казалось несомненным: Бедокур шуток не любил, и пренебрегать его предупреждением было нельзя.

— Лучше побыстрее идти дальше, — решил Старшой. Все устали, но никто не возражал. Здесь опасно.

Через четверть часа, схватившись за горло и голову, упала одна женщина. На нее никто не нападал, и с виду все было порядке.

Остановились для короткого обсуждения. Жизнь в этой точке возросла в цене. Если снова будут потеряны люди, малочисленный отряд не преодолеет оставшиеся испытания. Должны быть группа разведки, группа охраны и смена для них, а также люди для особо неприятных заданий. Если порядок рухнет, гибели оставшихся участятся. Забота о слабых была чем-то новым — но необходимым.

Они остановились на привал и поудобнее уложили упавшую женщину. Ее тщательно осмотрели. Что с ней?

Дыхание было затрудненным, хриплым. Постепенно стала белеть кожа. По всему телу выделилась скользкая слизь, издававшая запах испражнений. Женщина пала жертвой какой-то болезни — первой болезни, встретившейся в Хтоне.

— Лучше убить ее прямо сейчас, — убеждала одна из женщин, — до того, как болезнь распространится.

Старшой обдумывал предложение.

— Не стоит труда, — сказал Атон. — Мы все были ей доступны.

— Где она такое подхватила?

— Не видел ничего подобного.

— Оставить ее здесь и убираться, — крикнул какой-то мужчина. В его голосе слышалась заразительная нотка паники.

Упала вторая женщина.

— Слишком поздно, — сказал Старшой. Суть очередной опасности они всегда понимали слишком поздно. — Лучше сплотиться и бороться.

— С кем бороться? — спросил тот же мужчина.

Вопрос был чисто теоретический: повалилась третья женщина.

Женщины падали одна за другой и лежали с кожей, измазанной белым. Кажется, после первоначальной судороги у них ничего не болело: но отвратительный покров становился все хуже. После того, как кожу вытирали начисто, он возникал заново и был повсюду.

Атон, Старшой и остальные четверо мужчин беспомощно стояли рядом. В походе мужчины больше рисковали и умирали чаще, да и химера, похоже, предпочитала их. Теперь, когда таинственная зараза превратила женщин в мумии, счет перевернулся. Старшой сделал все, что в его силах. Ухватив одну женщину за ноги, он подтащил ее к ближайшей заводи и принялся отмывать слизь. Кажется, это помогло: женщина села и стала обливаться сама — медленно, но с явной пользой.

То же самое сделали с остальными, погружая их в воду, а голову удерживая за волосы на поверхности, пока те не оживали. Кризис, казалось, миновав.

После чего то же самое началось у мужчин.